На чтение: ≈ 6 мин.Если вам не чужды прекрасное, доброе, вечное, окутанные виртуозной актерской импровизацией и положенные на музыку душевных шлягеров минувших эпох, то вы точно не ошиблись адресом: ул. Большая Садовая, д. 6, театр «МОСТ». Вы раскроете здесь книгу чужих судеб, а задумаетесь о своей.
Постоянный репертуарный спектакль театра Евгения Славутина «Книга судеб», в основу которого легли рассказы Татьяны Толстой «Милая Шура» и Веры Инбер «Соловей и Роза», – это 20‑летний долгожитель, что для избалованных разнообразием и изобилием театров и постановок московских подмостков даже не показатель, а доказанная формула зрительского успеха. Возьмите в равных пропорциях романтику, добрую иронию, ностальгию по былым страстям, добавьте по-женски пристальное внимание к деталям, щедро приправьте острым вкусом любви к ближнему (помните, как у Уайльда: любовь имеет острый вкус) – и пара часов утонченного театрального удовольствия вам гарантирована. Вы наденете воображаемую шляпу четырех времен года и уплывете на теплых волнах воспоминаний…
Соло Людмилы Давыдовой растекается множеством ручейков ее амплуа в этом спектакле с невероятным количеством текста. Она и неугомонная старушка, в свои без малого сто лет все еще не отпустившая возможность большой любви-иллюзии, та самая милая Шурочка. И автор, добрая сказительница, от имени которой мы собираем обрывки-осколки-лепестки любовей, наблюдений, вкуса и аромата жизни – некогда блистательной, но постепенно тускневшей вместе с увяданием прелести роскошной красавицы с черным павлиньим хвостом волос, обнимавшим ее знойные плечи. И «чрезмерно пышная» Роза «с шипами», муза тяжелой повседневности голубоглазого еврея Эммануила Соловья, «недорогого, но приличного» московского портного 20‑х годов прошлого века. Каким же творческим ресурсом, да и просто выносливостью нужно обладать, чтобы влюблять в себя снова и снова на протяжении двух часов театрального священнодействия! И не только два часа, а неизменно все 20 лет жизни этого спектакля, в котором – нет, не играет, а царит! – восхитительная и непостижимо разная Людмила Давыдова. Под стать главной героине и собирательный образ Мужчины (три мужа и – ах! – Иван Николаевич) в жизни роковой красавицы, и тоже в исполнении одного великолепного, в том числе в вокальных выступлениях, Евгения Панферова.
Воспоминания о людях в едва намеченной раме больших потрясений XX века окутывают как кружева-хитроспления судеб, они похожи на невесомую пенку, которая, оседая, обнажает и суровые будни, и неизбежную правду конечности человеческого бытия, и бесконечность вечной души, «перелетевшей» в умопомрачительную шляпу «четыре времени года и еще что-то», потому что 96 лет – «это уже даже не зима человеческой жизни».
Ах, эти милые заблуждения «никогда не пустовавшего сердца Александры Эрнестовны»! И пламенеющая в гордом одиночестве роза любви «Соловья от иглы», поднесенная к трону его платонической богини в исполнении прекрасной во всех смыслах Анны Голотовой! Они заставляют задуматься о самой природе наших иллюзий, сожаления об утраченных возможностях, о том, почему определенность состоявшегося всегда проигрывает неясным контурам несбывшегося. А счастье было так возможно… А было ли возможно счастье? Да что там три реальных мужа, два из которых были недурны! А вот Иван Николаевич… у которого ни гроша за душой, только щедрая россыпь писем с призывным красноречием… Но прошедшее время чем дальше, тем больше золотит его неумолимо удаляющийся (или, наоборот, приближающийся?) образ…
Музыка как эхо времени настолько гармонично встраивается в сюжет, что становится «звездой пленительного счастья» постановки.
Особую жизнеутверждающую изюминку спектаклю придает то, что все моменты смерти обыграны в нем комически, а самый смешной из них, он же и самый драматичный эпизод, – известие о смерти хозяйки этого хаотичного пира воспоминаний, милой Шуры.
Спектакль оставляет наедине с чувством легкой и светлой грусти. И – наверное, это главное – желанием жить полной грудью, здесь и сейчас. Чтобы не сожалеть об упущенных возможностях. А еще задуматься: если однажды чаша весов склонилась в одну сторону, то вторая чаша, скорее всего, была тогда наполовину пустой…
Выбор читателей
Комментарии