Две Надежды

​В 2014 году «Учительская газета» отметит свое 90-летие. В истории ее рождения основную роль сыграла педагог Надежда Крупская.«Необходимо, чтобы у учителя была своя газета, куда он мог бы писать о том, что его волнует, мучает… Через газету учитель может говорить с учительством в целом. И он перестанет чувствовать себя таким безнадежно одиноким, безнадежно затерянным в водовороте жизни. Чтобы работать в одиночку, нужна железная воля – у многих ли она найдется? На миру работать куда легче, артелью, миром легче поднимать большие тяжести». Этими словами открывался первый номер «Учительской газеты» от 3 октября 1924 года. Автор передовицы «Коллективный организатор учительства» – Надежда Константиновна Крупская.

Орган Центрального комитета Союза работников просвещения СССР выходил под коллективной редакцией семи человек – Н.К.Крупской, А.Н.Багрецова, С.Б.Ингулова, Ф.В.Кипарисова, А.А.Коростелева, М.Ф.Ломакина, Н.Н.Попова. Строки, которыми открывался первый номер, – коллективное обращение к читателю, написаны Надеждой Константиновной, впрочем, ее присутствие на газетных страницах проявлялось практически в каждом номере. Большое значение придавала она печатному органу, который должен во всем помогать учителю. Недаром свое первое обращение к читателям новой газеты Крупская заканчивает словами: «Мы надеемся, что «Учительская газета» выполнит свою задачу – быть коллективным организатором учительства». «Сделать слышнее голос учительства» – вот уже 90 лет газета живет под этим лозунгом, провозглашенным в передовице, хотя многое переменилось за это время. Ушел в прошлое призыв, украшавший газету не одно десятилетие: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», а вот простые, душевные слова о том, чтобы учитель не чувствовал себя безнадежно одиноким, не теряют своей актуальности. Да и газета для учителей живет, меняя лишь периодичность, формат, цену. Та первая, пять копеек за номер, вызовет сегодня вздох изумления, но у «шкрабов» тридцатых годов зарплаты были от 6 до 18 рублей в месяц. Разруха, голод, повальная безграмотность, детская беспризорность… Страна, не оправившись от одной революции, вступала в другую – культурную. Крупская возглавляла с 1920 года Главполитпросвет при Наркомпросе, а в 1929-м стала заместителем наркома просвещения РСФСР. Ее статьи в «Учительской газете», написанные лаконично и просто, дышат правдой жизни. «Положение народного просвещения в опасности! Местный бюджет не оправдал надежд. Школы, переданные на местные средства, повсеместно закрываются. Если в 1921-м было 76 тысяч школ, то через два года их осталось 49 тысяч. Число учеников сократилось вдвое. Планировалось к 1925 году довести минимум учительского заработка до 30 рублей. Увы! Просвещенцам придется подождать. Нет средств для этого в нищем бюджете просвещения. Победа на культурном фронте требует упорной, самоотверженной, будничной, черновой работы», – обращается к читателям газеты Крупская. Путь учителя труден, отрывает его от дел забота о куске хлеба, мешает то, что приходится работать с голыми руками, не вооруженными необходимыми знаниями, трудно работать с безграмотными, темными родителями, часто при отсутствии самых элементарных культурных условий. Это внимание к учительскому быту, знание его жизни очень подкупает, когда читаешь статьи, подписанные Крупской. Неудивительно, что ежедневно на ее рабочий стол ложились сотни писем от простых учителей. Тридцатые годы для учительства страны весьма судьбоносны. На повестку дня встают проблемы подъема народного хозяйства и подготовки для него квалифицированных кадров. Школа нуждается в коренной перестройке, она должна стать политехнической, высшая школа должна наладить тесную связь с промышленностью и сельским хозяйством, чтобы готовить строителей новой жизни. Практически в каждом номере «Учительской газеты» есть список необходимой методической литературы, в нем немало трудов заместителя наркома просвещения. «В поисках новых путей», «О детском доме», «Пионерское движение и школа» – эти и другие работы Крупской давали ответы на самые насущные вопросы. Символично, что номер газеты от 9 апреля 1930 года №42 уже выходит под новым названием «За коммунистическое просвещение». Этого изменения повелительно требует жизнь, сообщается в передовой статье. «ЗКП» должна освещать опыт борьбы боевого авангарда, который должен повести за собой «болото», перевоспитывая и отрывая его от классового врага, в каждой строке чувствуется дыхание времени. (Прежнее название – «Учительская газета» – возвращено изданию 3 октября 1937 года). Если отбросить в сторону идеологическую подоплеку трудов Надежды Константиновны, то в ее статьях можно найти много полезного и актуального для наших дней. К примеру, одна из заслуг второго лица в Наркомпросе то, что детской и школьной библиотеке отводилась в то время первая роль в воспитании культуры чтения. Надежда Константиновна впервые вводит понятие «библиотекарь-педагог». (Сегодня наша страна уже вернулась к тому же статусу библиотекаря, работающего в школе.) «Детская книга – могущественное орудие социалистического воспитания, – пишет она в 1931 году на страницах «ЗКП». – Надо, чтобы детская книга вооружала ребят для борьбы и строительства, будила в них соответствующий интерес, организовывала их в этом направлении. Необходима борьба с детской книгой, чуждой идеологической направленности. Это не значит, что нужно бросать в печь все, написанное некоммунистами, – предупреждает Крупская. – Нужен умелый отбор, нужны предисловия ко многим книжкам, нужны приложения, дающие современный материал». Когда читаешь сегодня статьи из далекого прошлого, то под другим углом зрения начинаешь видеть современные проблемы. Мы сколько угодно можем сетовать, что выросло нечитающее поколение, а что мы делаем, чтобы этот процесс хотя бы приостановить? Может, следует поучиться у наших предшественников принципу – за словом всегда идет дело? …О роли Крупской и в становлении газеты, и вообще в образовании мы много говорили с Надеждой Михайловной Парфеновой – тринадцатым редактором «Учительской газеты». Я благодарна судьбе за эти беседы, многое давшие моей незрелой душе и спасшие от повального в те времена верхоглядства. Главное глазами не увидишь… Знала ли я, робкая сотрудница отдела писем, что величавая, похожая на Крупскую «небожительница» Надежда Михайловна определит на долгие годы мое место и мою роль в газете? Именно благодаря ей я стану воспринимать каждого автора письма как потенциального друга и собеседника, но это произойдет не сразу.Первое, что узнавал каждый новичок, приходящий в редакцию «Учительской газеты» в эпоху Парфеновой (Надежда Михайловна возглавляла ее 28 лет, с 1956 года по 1983-й), было то, что главный редактор была чуть ли не самой близкой подругой Крупской. В кабинете нас всегда встречали две Надежды, их жизненные пути в нашем сознании соединялись. Хотя если следовать исторической правде, то работать вместе им пришлось всего немного в Наркомпросе. Надежда Парфенова начинала с работы учителем, была завучем, директором, возглавляла отдел народного образования. В 1939 году ее назначили начальником Главного школьного управления Наркомпроса РСФСР. В «Учительскую газету» она пришла зрелым управленцем. Мне довелось работать в «парфеновской» газете всего пару лет, наше настоящее общение началось позже, когда я прочла в одном из писем, пришедшем в редакцию, такие строки: «Когда мне бывает трудно, когда белый свет не мил, я перечитываю письма Надежды Михайловны Парфеновой. Они такие оптимистичные, жизнеутверждающие». – Алло!, – дрожал мой голос в телефонной трубке, – Надежда Михайловна, вы меня не помните? При вас я была скромным учетчиком отдела писем…- Как же! Знаю, у вас два замечательных мальчика и вы…То, что я услышала от строгого и недосягаемого редактора, повергло меня в трепет. Я и предположить не могла, что она может цитировать фразу из одной моей удачной статьи. Помню еще, как изумилась Надежда Михайловна, узнав, что меня интересует переписка с давними авторами «УГ»: «Удивительно, что вам это нужно, но приходите. Жду».На дворе стояли лихие девяностые. Конец ее жизни (Надежды Михайловны не стало 13 июля 1997 года, всего каких-то полтора месяца не дожила она до своего девяностолетия) пришелся на годы безвременья. Тогда вовсю шла ускоренная ревизия прошлого, на свалку истории выбрасывали ценности, которым была отдана жизнь поколений. С парохода современности летели за борт прежние кумиры и идолы. Стало модным поветрием открещиваться всячески от прошлого. А Надежда Михайловна ни в чем не изменила себе. Хранила дома многочисленные папки с материалами научных конференций, посвященных Крупской. Для нее были дороги все документы, связанные с именем и памятью тезки. В свое время тринадцатый редактор «УГ» многое сделала для сохранения в общественном сознании памяти о своей наставнице, как она иногда называла Крупскую. У них было много общего, а главное – внимание к нуждам простого учителя. «Главное сейчас – сохранить веру в лучшее будущее», – часто слышала я от своей мудрой собеседницы. – Без веры жить трудно. А жить надо». Своим многочисленным адресатам Надежда Михайловна обязательно давала жизнеутверждающие «установки»: «Понимаю, как вам сейчас трудно, но надо жить. Давайте постараемся!» Как это просто и мудро, ведь если начать обижаться на жизнь, то остановиться невозможно. И время не то, и люди не такие… Единственный способ сохранять бодрость – утешать и поддерживать тех, кто в этом нуждается. Не перебирать свои обиды, не жалеть себя, а, наоборот, жалеть и любить других. Щедрости и открытости чувств к читателям я училась у Надежды Михайловны. Вернее, она сняла все сдерживающие меня преграды. Ох как непросто впускать в свое сердце чужие заботы, тревоги, волнения! Надежда Михайловна умела это делать, как никто. И часто вспоминала при этом человека, которого считала своим главным учителем, – Надежду Константиновну Крупскую. Власть – это прежде всего ответственность перед людьми, это нелегкое бремя, это возможность умножать добро. Так учила всей своей жизнью Надежда Михайловна Парфенова. Адресатами ее были простые учителя со всех уголков страны. Писали ей маршал Василевский, академик Капица, политический деятель Хонеккер, писательница Причард и даже Ее Величество королева Бельгии Елизавета. Поразительно, что ни одно письмо не осталось без ответа. Со многими адресатами завязывалась переписка. Сегодня часть писем, открыток, стенограмм встреч и другие материалы образовали Фонд Надежды Михайловны Парфеновой. Он хранится в Государственном историческом музее и составляет 235 писем из 35 зарубежных стран и 148 писем от адресатов, проживающих ранее в СССР. Как и Надежда Константиновна, ее последовательница Надежда Михайловна активно участвовала в отечественном и международном женском движении. Обе Надежды получали ежедневно сотни писем от людей, которые нуждались в их ободряющем слове.