Две большие разницы

Основное противоречие Закона «Об образовании в РФ»

В обсуждении воспитательных поправок, вносимых Владимиром Путиным в Закон «Об образовании в РФ», видна поспешность. Официальные структуры восприняли их как указ, который надо немедленно исполнять, не увидели в них повода для дискуссий. Законопроект был внесен 21 мая, а уже 16 июня Комитет Государственной Думы с участием министра просвещения Сергея Кравцова рекомендовал принять их в первом чтении. Прошел неполный коронавирусный месяц, когда людям было не до этого.

У научно-педагогической общественности отношение к предлагаемым поправкам более сдержанное. Учитель года-2013 Воронежской области Светлана Спицина опасается того, что это обернется увеличением отчетности. Учитель, ветеран труда из Мордовии Николай Половинкин беспокоится, что это вызовет перегрузку педагогов. На этом фоне поспешность принятия поправок выглядит как неуважение к инициативе президента страны, который впервые предлагает уточнить образовательный закон. Есть и опасение, что они будут приняты формально и так же формально восприняты в образовании.

Полезно напомнить, как принимался Закон «Об образовании в РФ», которому предшествовало общенародное обсуждение. Ни один проект закона не обсуждался так долго – два года, ни на один не поступало столько откликов – свыше 20 тысяч. О будущем законе много писалось, еще больше говорилось на круглых столах, встречах и симпозиумах. Внешне демократические и толерантные, они, по сути, были совещаниями руководства с самим собой, где в споре побеждал старший по званию. Вспоминаю, как в свое время мы с бывшим министром образования Евгением Ткаченко развернули общественную акцию «Направь письмо депутату» и издали дерзкую брошюру «О фальсификации итогов общественного обсуждения. В защиту начального профессионального образования». Нас поддержали на парламентских слушаниях в Думе, в других институтах общества. Без результата. После открытого и бурного обсуждения проект, как водится, ушел в закрытые и тихие инстанции, был доработан «как надо» и триумфально принят Государственной Думой. Похоже, законопроекту президента по воспитанию уготована та же судьба.

За прошедшие 8 лет в Закон «Об образовании в РФ» внесено свыше 70 поправок, закон поправляют чуть ли не ежемесячно, что выводит его в число рекордсменов по поправкам. Но и в изрядно потрепанном состоянии закон неплохо исполняет роль регулятора нормативных отношений в образовании. Всех, кроме изложенной в нем ключевой нормы – воспитания, что вероятно и обеспокоило Владимира Путина. Рассмотрим это подробнее.

В первой главе закона дается строгое определение: «Образование – единый целенаправленный процесс воспитания и обучения» (ст. 2, п. 1). По самой примитивной логике такая предпосылка обязывала законодателей разбить текст закона на два равных раздела, причем воспитание поставить первым. Однако в структуре закона нет ни одной (!) главы или хотя бы статьи, связанной с воспитанием. Зато в нем есть все атрибуты обучения: образовательные уровни, стандарты, учебные программы и планы. Развернуто изложены статьи об имуществе образовательных организаций (ст. 102), создании вузами хозяйственных обществ (ст. 103) и другие третьестепенные нормы, но для воспитания у законодателя не набралось слов даже на маленькую статейку. В результате ведущая парадигма закона оказалась не раскрытой ни по смыслу, ни по форме.

Копнем чуть глубже, поищем в тексте закона ключевые слова «воспитание» и «обучение». Итоги удивляют: первое упоминается 7 раз, второе – 178 раз. Тоже о чем-то говорит. Конечно, эти слова нередко использованы здесь в других падежах, закон-то большой – 208 страниц. Но есть одна странность – практически везде, кроме статьи 2, слово «обучение» переставлено на первое место. Наверное, опять неспроста, закон – документ строгий, здесь не играют в слова. Трудно не заметить и того, что слово «воспитание» в тексте выглядит как искусственно пришитый хвостик к «обучению», иногда и не к месту. Вероятно, авторы простым добором слова «воспитание» пытались оправдать эту отнесенную к образованию миссию. Не получилось.

Вывод однозначен и доказуем: Закон «Об образовании в РФ» целиком посвящен обучению. Казалось бы, стоит его дополнить разделом «Воспитание», и он станет цельным. Но не следует спешить, такой вывод будет ошибкой. Дело в том, что закон написан верно, ошибочна исходная формулировка, что образование – единый целенаправленный процесс воспитания и обучения. Она сегодня объявляется неприкасаемой, а зря. Образование не есть воспитание, скорее наоборот. Возможно, депутаты или та «закрытая и тихая инстанция», которая писала закон, не разобралась в ключевых понятиях. Возможно и преднамеренное отягощение школы избыточной функцией, чтобы было с кого спрашивать. Вроде бы добавлено лишь одно слово – «воспитание», но оно наложило на школу бремя, несоизмеримо большее по тяжести, чем «обучение».

О соотношении понятий «воспитание» и «образование» спорили еще классики педагогики. В разнообразии точек зрения выделяется совокупность взглядов, признающая образование частью воспитания. Признанный гений педагогики Константин Ушинский назвал свой фундаментальный труд «Человек как предмет воспитания», а не только образования. Да и действующий закон определяет воспитание как «деятельность, направленную на развитие личности» (ст. 2, п. 2), что выводит воспитательную миссию далеко за рамки образования.

Объяснение возможно только одно, и оно прозвучит довольно резко. Современное законодательство и школьная практика воспроизводят советскую концепцию образования, сформулированную Крупской и продолженную ее последователями. Сталинский министр просвещения Алексей Калашников довел ее до идеологической установки: «Педагог является простым исполнителем директив власти». О педагоге как носителе научных истин, об учащемся как субъекте самоопределения тогда перестали даже говорить. Школу превратили из обучающего института в учреждение по воспитательной работе. И когда сегодня со всех сторон призывают «возвратить школе воспитательную функцию», закономерно возникает вопрос: «Вы понимаете, куда мы можем вернуться?».

Заметим, Конституция РФ (ст. 43) рассматривает образование лишь в контексте его общедоступности, бесплатности, обязательности и никак не связывает с воспитанием. Вопросы воспитания рассматриваются в ней только в аспектах материнских обязанностей и социального обеспечения нуждающихся в нем детей (ст. 38, 39). Таким образом, у депутатов не было конституционного основания для введения в образовательный закон формулы воспитания. Кстати, в действующем законе нет понятия «классный руководитель», которого собираются сделать старшим пионервожатым, ответственным за будущее страны. Это тоже самодеятельность, не основанная на законе, которого ведомство обязано придерживаться. Учителя уже понимают, что классный руководитель будет исполнять свои функции, отработав две или две-три нормы педагогической нагрузки, после второй или третьей школьной смены, доля которых в прошлом году еще более возросла. О воспитании на удаленном доступе, куда нас сильно толкнула пандемия, можно говорить лишь как об абсурде. Остается надежда на студентов-старшекурсников, которым теперь разрешено преподавать в школе. Но их еще самих надо воспитывать.

Директор школы №5 Магнитогорска Наталья Никифорова справедливо замечает: «Прежде чем разрабатывать новые программы, имеет смысл проанализировать, где и почему не работают имеющиеся». Но никто даже не пытается оценить эффект принятых правительством Основ государственной молодежной политики РФ на период до 2025 года, государственной программы «Патриотическое воспитание граждан РФ на 2016‑2020 годы», Стратегии развития воспитания в Российской Федерации на период до 2025 года. Вспоминать их сегодня считается плохим тоном, они еще действуют, но давно не работают. Зато активно набирают силу в процессах воспитания административные нормы и уголовное законодательство.
При обсуждении Владимиром Путиным поправок в закон на заседании Комитета по образованию Думы академик РАО Олег Смолин с понятной для депутата осторожностью заметил: «Воспитание трудно поддается юридическому регулированию». Уважаемый Олег Николаевич, позвольте как коллеге по академии развить вашу мысль. В стране, Конституция которой признает идеологическое многообразие и многопартийность (ст. 13), свободу мысли, слова и убеждений (ст. 29), собраний, митингов и пикетирования (ст. 31), закон о воспитании принять невозможно, он будет выглядеть как закон о наказаниях.

Нормировать надо не воспитание в школе, где оно и без того зарегулировано до беспредела, а создание условий в обществе для самореализации каждого молодого человека. Тот же Константин Ушинский полтора века назад писал: «Школа, воспитатель и наставники – вовсе не единственные воспитатели человека, гораздо сильнейшими воспитателями его являются: природа, семья, общество, народ». Воспитывать должно и то, что за окном школы, а это уже не сфера учительства. Для этого улица должна стать не местом разгула, а частью цивилизованного общества; полицейский – не карателем, удушающим задержанного коленом, а охранителем его законных прав; телевидение – не каналом криминальных сериалов, а транслятором познавательных идей.

Воспитательные инициативы президента страны полезны, но они в равной степени относятся к Министерству просвещения, министерствам культуры и спорта, государственному телевидению, Росмолодежи, наконец, – есть и такое федеральное ведомство, если не забыли. Их не вместить только в образовательный закон.

Школа должна готовить умных, общество – граждан, в том числе патриотов. В образовательном законе воспитательную миссию школы следует уложить в известную формулу Льва Толстого «Всякое знание действует воспитательно», не более того. Задача учителя – провести урок интересно, доступно, опираясь исключительно на основы наук. Это его главная и достаточная миссия. Подобное замечание важно потому, что параллельно набирает активность идея принятия закона «О статусе педагога», который инициирует «Учительская газета». Думается, что в нем самым трудным будет также не описание функции обучения (она прописана в стандарте), не определение нормативов зарплаты (их определит Минфин), а воспитательная миссия педагога.

Хорошо, что в России зазвучала тема воспитания. Важно, что ее поднял глава государства. Нельзя опустить ее до уровня одной из статей образовательного закона, а значит, тут же забыть. Но, судя по первым шагам Министерства просвещения и Комитета по образованию Государственной Думы, дело ведут к этому.

Игорь СМИРНОВ, доктор философских наук, член-корреспондент РАО