Два года успешного полета столичного пилота

​Михаил МОКРИНСКИЙ, начальник Центрального окружного управления образования: – Я думаю, что каждый юбилей – промежуточный или итоговый – это повод и порадоваться, и подумать. Порадоваться можно и за учителей, которые стали получать хорошие зарплаты, и за школы, которые смогли выстроить новые модели работы, и, естественно, за детей, ради которых все это делается.

О чем  же нужно подумать, отмечая двухлетний юбилей пилотного проекта (1 апреля 2011 года в него вступили первые 125 школ)?  Между школой и округом, между двумя школами всегда существовал и будет существовать забор, задача которого – что-то пропускать, а что-то не пропускать. Мне кажется, очень здорово за эти два года поменялось то, что  школа пропускает внутрь себя, а что – нет. Это вообще ответ на вопрос, что такое хорошо в работе школы, а что такое плохо. Если два года назад были две группы школ: про одни мы с уверенностью могли сказать, что там все хорошо, про другие – что там непонятно что происходит, то  главное, что произошло на первом же этапе пилотного проекта, то, что школы открылись и для себя, и для родителей,  и для общества очень важной стороной, которая позволила судить о механике работы школы. Теперь мы можем судить о том, насколько школа может дать ученику то, что обещает, и насколько она понимает, что обязана пообещать  сегодня именно потому, что  рядом с ней, за забором, есть соседняя школа, которая тоже  стала настолько открытой, что ее обещания слышны и  твоему ученику.  В этом смысле меня очень удивило одно социологическое исследование, хотя потом я понял, что ничего удивительного в нем нет. Социологи несколько раз проводили опрос  наших родителей по всей России и выяснили, что очень велика степень  их недоверия к системе образования: «Все плохо так же, как везде!», но очень велика степень доверия к той конкретной школе, в которой  учится их собственный ребенок. Это правда не о школе, а о всей нашей ситуации последних десятилетий, когда о людях, которые с тобой  работают, ты думаешь по-человечески и знаешь  каждого из них как личность, как человека, а о системе, о чем-то большом, что происходит в стране, ты либо ничего не знаешь, либо относишься к этому с недоверием.  Мне кажется, что одна из тех главных вещей, что произошли сегодня со школой, – это то, что она стала стягивать  эти два ответа воедино. Стало заметно, что и люди, и профессионалы  открыто  обсуждают и судьбу каждой отдельной  школы, и судьбу системы. В этом смысле мне кажется, что, радуясь и за учителей, и за детей, можно радоваться и  перспективам системы. Директора – участники пилота теперь с открытостью говорят о  будущем, причем говорят с пониманием  того, что будет дальше, какие инструменты нужны, с чем нужно бороться, какие очевидные возможности есть у школ. Мне кажется, что ровно все это должно произойти в школе всерьез. В школе ведь какие-то вещи происходят всерьез, а какие-то – понарошку, а для детей очень важно, чтобы всерьез происходили главные вещи. Ведь  так не бывает, чтобы учителя, родители, школа, которые очень важные вещи делают понарошку, учили ребенка всерьез. Школа научилась за два года  выбору, ответственности, конкуренции,  научилась тому, что хорошо – это не только идеал, который  нарисован и написан на знаменах, что  хорошо – это  когда люди умеют  отстаивать и соотносить интересы. Чем больше научились это делать учителя, родители, школьные коллективы, тем в большей степени школа  начинает не просто качественно давать  академический уровень образования,   но и во все  большей степени она начинает выполнять свою важнейшую роль механизма социального развития нашего общества, механизма, в котором, договариваясь между собой, взрослые люди и дети создают основу, для того чтобы  у следующего поколения был социальный    оптимизм. Сегодня  самое главное – умение отстаивать свой социальный оптимизм, умение выбирать, отвечать за свой выбор, умение  опираться на реалии, которые тебе даны. Эти реалии в рамках пилотного проекта сначала были даны в новом порядке финансирования, равенстве в правилах работы внутри системы, а потом постепенно начали превращаться в то, что, как мне кажется, составляет надежду всей  социальной политики нашего государства, да и всего нашего развития. Они стали превращаться в то, что люди там, где для них происходят важные вещи (а что может быть важнее, чем взросление ребенка), стали не просто мечтать и честно трудиться, они стали выстраивать будущее системы и будущее этого ребенка. Для меня это самый главный промежуточный этап.Виктория ЛИСНИК, директор школы №18:- Я хочу обратить внимание коллег на другой результат пилотного проекта. Дело в том, что  финансовая самостоятельность и поддержка Правительства Москвы позволили нашей школе с точки зрения удовлетворения запросов всех тех, кто рядом живет, все тех, кто ходит в школу, действительно дать то, что хотят родители. Родителям уже нет необходимости  носиться по городу и искать, куда пристроить  на учебу своего ребенка. Сейчас, имея подобную самостоятельность, которую нам дал пилотный проект, школа может дать на своей базе в территориальной доступности все, что нужно семье. Мы никоим образом сейчас не зависим от  того, получим ли ставки на дополнительное образование или не получим, подпишут ли  нам учебный план или не подпишут, найдем ли  мы каких-то специалистов  (а вдруг нам повезет,  и такой специалист вдруг переедет в соседний дом!) или не найдем их. Мы самостоятельно составляем учебный план исходя из потребностей и интересов детей, мы открываем группы для дополнительного образования  на любом этапе (и в сентябре, и в ноябре), нужен летом лагерь, значит, будет лагерь, необходима группа кратковременного пребывания  на выходные дни, значит, будет такая группа. Конечно, возможности стимулирования труда педагогов позволяют привлекать  лучших педагогов в стены школы, и сейчас эта борьба не очень явная, но, наверное, пройдет  еще несколько месяцев,  а в августе уже начнется серьезная  битва за лучших учителей,  переманивание их. Я это уже совершенно четко вижу на  данном этапе, когда уже не столько педагоги выкладывают в Интернете  свои резюме, сколько образовательные учреждения размещают свои визитки на портале поиска работы, рассказывают о том, как они привлекательны, что  ищут педагогов. Совсем недавно (спасибо Исааку Калине!) мы были с коллегами в Институте РАН имени Стеклова и уже прощупывали там почву насчет того, что можно взять  для школ в этом институте. Поэтому такая самостоятельность, которую нам дало участие в пилотном  проекте,  – это самый главный плюс, который мы получили. За два года мы поняли, что нужно Москве, убедились, что самое главное, что нужно столице, – это чтобы школа быстро, оперативно  могла отреагировать на любой возникающий запрос. Этот пилотный проект нам такую возможность дал. К сожалению, редко какое дело бывает без недостатков. У нас есть какая-то внутренняя тревога. По условиям пилотного проекта мы получили такое  нормативное финансирование: сколько деток, столько и денег. Но при вхождении в пилотный проект было еще одно правило игры: образовательное учреждение не могло получить  денег меньше, чем  оно получало, до того как  вступило в пилотный проект. Не важно, какой это был пилот: первый, второй или третий.  Естественно, были такие образовательные учреждения, которые имели более чем скромный контингент детей (не важно, по каким причинам) – 200, 250, 300. Эти школы продолжали получать свои деньги не только на учителей, но и на педагогов дополнительного образования, логопедов, социальных  педагогов, психологов, штатное расписание такой школы  можно продолжать до бесконечности. К сожалению, рядом с такими школами мы (коллективы, которые очень много сделали, чтобы пилотный проект стал реальным и эффективным делом, чтобы пришли дети, чтобы повысилось качество образования, чтобы поднялась зарплата педагогов) чувствуем   себя несколько  обиженными.  Мы бьемся за каждого нашего ребенка,  бьемся за каждую нашу копейку, и в то же время уже на протяжении двух лет  продолжают, как мы знаем,  существовать дотационные школы, которые по большому счету, не сделав ничего для повышения качества обучения, а соответственно привлечения в школу  дополнительного контингента учащихся, тем не менее продолжают  получать то же самое финансирование, что и раньше. Может быть, эти деньги  сыграли бы решающую роль в других проблемных точках?  Все мы знаем об очередности в детский сад, знаем, сколько стоит ликвидировать эту очередность, все мы знаем о том, что достаточно удачно, как мы это видели в марте,  реализуется проект по внедрению электронных учебников, думаю, он тоже нуждается  в дополнительном финансировании. В образовательные учреждения высокого  или просто хорошего уровня идут и идут будущие первоклассники, им нужно оборудование для реализации федеральных государственных образовательных стандартов. Но часть нужных средств ушла в никуда, в дотационные школы.