Дурацкая литература есть. А детская? А детская будет лишь при государственной поддержке

В январе Министерство образования собрало детских писателей, чтобы совместными усилиями найти пути решения проблемы приобщения детей и юношества к отечественной литературе. Вел встречу первый заместитель министра Александр Киселев. По итогам состоявшейся встречи с детскими писателями будет создан специальный сборник материалов, в основу которого лягут предложения участников дискуссии. Этот сборник планируется распространить среди учителей российских школ.

Комментарий «УГ»Министерство образования предложило ряд мер по сохранению и развитию отечественных традиций приобщения детей и юношества к чтению. Они предусматривают проведение анализа фондов школьных библиотек, организацию конференций, ежегодной Всероссийской недели книги. В целях осуществления общественной экспертизы содержания литературного образования в рамках учебного процесса предполагается создать межминистерскую комиссию.Каждый из участников «круглого стола» предложил свое решение проблемы популяризации чтения, приобщения к нему. Спектр необходимых мер бедненьким не назовешь. Но все они должны претворяться в жизнь одновременно, планомерно, последовательно. Разрозненные усилия не дадут заметного результата. А раз так, то все-таки должна существовать не узковедомственная, а государственная концепция развития детского чтения, где были бы проработаны самые разные и возможные направления развития и поддержки детской литературы, определены ее приоритеты, обозначена ответственность ведомств. Иначе все останется на уровне деклараций, «ахов» и «охов».Отдел культуры

Традиции

Сергей МИХАЛКОВ, писатель, лауреат Ленинской и Государственной премий, академик РАО:

– Детская литература, детское чтение – одна глобальная тема, связанная с сохранением преемственности поколений. Молодому современному человеку исполняется двадцать лет. Перед ним стоит проблема: как жить, если он не знает истории России (хотя является ее гражданином). Если для него все, что пережили мы, люди моего поколения, – туманная картина… Я участник войны. Мы тогда не знали, кто рядом: татарин, чуваш, еврей. Была одна идея – разбить врага. Теперь – не то, и слово «патриотизм» стало бранным, опошленным. Нет, патриотизм – не старое понятие, это воспитание любви к семье, к родителям, к природе, к языку, на котором ты говоришь. Мне как-то сказали: «Что вы пишете о войне, зачем им (детям) о ней знать?» Нет, надо им знать, за что мы боролись, за что умирали… Я воспитан на традициях. В школе их поддерживали, и за это я благодарен учителям. У меня есть книга «Все начинается с детства». Вот, а детская литература начинается с государственной поддержки. В свое время Брежнев делал все, о чем я его просил. Нужны настоящие детские журналы, нужно, чтобы правительство и министерство выполняли то, что мы, писатели, просим…

Беда еще в том, что семья перестает читать. Книги дороги, и у библиотек хватает проблем. Появилось много книг, которые никто не редактировал, кроме самого автора. Вкуса никакого, профессионализма тоже. Но книга выходит в продажу. Сейчас, когда я читаю такую книгу и отказываюсь писать положительный отзыв, мне предлагают тысячу долларов. Это ужасно!

Пример взрослых

Надежда КРУПИНА, главный редактор журнала «Литература в школе»:

– Здесь очень большую роль играет пример взрослых. Вот мне приходит разработка урока, который называется «Казино. Рулетка, связанная с изучением творчества Есенина». В классе создается соответствующий интерьер. Дальше не буду ничего говорить: вы сами понимаете, что это отсутствие вкуса у человека, который должен, кажется, этот вкус ребенку прививать. Это отсутствие говорит о тяжелой болезни нашей школы. Одновременно у нас тысячи подвижников. Людей, которые, несмотря на все трудности, находят возможность возить ребят по литературным местам, оказывают огромную помощь музеям.

Уроки литературы стали сухими, рационалистичными. Из них ушло чувство. Эмоция. Другая проблема – в подготовке учителей литературы. Это массовая профессия, мы же относимся к ней как к штучной. Мы хотим, чтобы нашего ребенка учил талантливый учитель…

Работать надо!

Сергей ЕСИН, прозаик, ректор Литературного института:

– Должен сказать, что все недостатки, которые мы сейчас получили, – это недостатки не только этой эпохи, но кое-что осталось нам и от прежней. Каждый год в силу специфики нашего института я знакомлюсь с каждым студентом. На собеседовании мы задаем им самые различные вопросы. Это как бы критерий определения общего уровня. Мы задаем вопросы, связанные с литературой, любознательностью… «Дорогая, что ты перевела?» (Она поступает на переводческое отделение). – «Сказки Оскара Уайльда». – «А кто это такой?» Она не знает. Или вот талантливый молодой человек. Ему надо во что бы то ни стало дать один лишний балл. «Все в порядке. Назови десять басен Крылова». Пауза. «Назови десять крылатых выражений из комедии «Горе от ума». Молчит. Следовательно, не все благополучно в нашем среднем образовании. Верно был поставлен вопрос об учителях. Учитель – массовая профессия, и педагогический университет – тот вуз, куда поступают часто потому, что больше некуда. В этом одна из причин того, что дети получают разные знания. Что касается денег, то здесь ясно: правительству и дать нам особенно нечего. Этот вопрос давайте оставим. Надо превратить систему образования из системы игры в систему тяжелой работы. Детство – тяжелая работа. Многие классики говорили об этом. Мы в институте хотим сделать свои собственные программы поступления. Извольте, сдавая экзамен в Литературный институт, знать десять или двенадцать стихотворений Пушкина наизусть! Извольте знать пять басен Крылова. И так далее. Главное: помнить, что образование – вещь тяжелая и духовная.

Гордость

Ирина ТОКМАКОВА, поэт, драматург, детская писательница:

– Когда лет сорок назад я начала заниматься детской литературой, наше главное издательство «Детгиз» принадлежало Министерству просвещения. Работало под его эгидой. Вспоминается мне вот что. Это был 1967 год. Тогда большая делегация детских писателей и художников поехала на конференцию во Францию. И необыкновенную гордость у нас тогда вызывало то, что детская литература у нас не коммерческая. Что мы исходим из понятий нравственности, сердечности, воспитания. На мой взгляд, коммерциализация убивает детскую литературу. Литературная «попса» гробит язык, вкус. Со слов некоторых моих знакомых молодых детских писателей знаю, что некоторые издательства требуют: чтобы книга не была грустной, не вызывала сочувствия, чтобы были короткие строчки. А такого быть в детской литературе не должно. Что делать, я не знаю… Нужно, видимо, найти какие-то рычаги воздействия на издательства. Думать все-таки об уровне и качестве. И еще – прекратить уничижение советской детской литературы. Зачем же нам способствовать разрыву времен? К тому же сейчас говорится много неправды, в частности о цензуре. Я печаталась в «Детгизе», «Малыше», и никакой цензуры на этом уровне не было. Я не могу сказать, что «обслуживала режим». Мне хотелось с ребенком играть, внушить ему добрые чувства. Я говорю не только о себе, о писателях и поэтах моего поколения, моей плеяды. Та литература – наше богатство, и им мы должны пользоваться.

Государственный подход

Ирина АРЗАМАСЦЕВА, литературовед, критик:

– Детское чтение – это целый узел проблем. Я вижу разрозненность стратегии и тактики издателей, писательского и научно-педагогического сообщества. Три разнонаправленных процесса. Писатели пишут, издатели издают лишь то, что им хочется, заставляя писателей подделываться под их требования, а научная общественность не видит вообще детскую литературу как таковую. Недавно вышла огромная «Литературная энциклопедия терминов и понятий» под редакцией Николюкина – там нет статьи «Детская литература». Мы с вами, значит, говорим о несуществующем предмете. Зато есть термин «дурацкая литература». В Германии было такое течение. Но это цветочки. Я пересмотрела словари по антропологии. Написаны очень приличными людьми. Там нет статей «Детство» и «Ребенок». Зато есть «Баня» и «Ароматотерапия». Иначе говоря, взрослая культура не рассматривает детскую культуру как таковую. И в понятие «человек» не включается понятие «ребенок». Какое положение дел с издательским процессом? Правильно говорилось, что издатели выпускают в свет в основном «попсу», хотят, чтобы было розово и неслезливо, без переживаний. Но издатели, знаете, отвечают на запросы «извне». А существует ли запрос со стороны государственной системы образования на определенную литературу для детей и подростков? Последняя четверть двадцатого века в стандарте практически отсутствует. Я изучала проект стандартов по литературе. Единственное произведение, которое создавалось для детей и считается детско-подростковым и которое рекомендовано для изучения, – «Белый Бим Черное Ухо» Троепольского. Ничего против не имею. Но оно одно. Последнее произведение по времени создания – прекрасный рассказ Распутина «Уроки французского». Но он – 1973 года. Что же мы хотим от издателя, если в школу детская литература, а тем паче современная, не попадает! Я не понимаю, почему нет повестей Железникова в школьной программе.

С начальной школой дело обстоит лучше. Без Маршака все-таки никак не обойтись. Хотя уже обходятся, например, без Заболоцкого. «Не позволяй душе лениться…» не попадает в школьную программу. По смешной причине. Наследник требует законной оплаты по своим авторским правам, стихотворение просто изымается, и все. Не будет Заболоцкого для детей, даром что один из гениев ХХ века. И то же самое происходит с другими писателями. Мы говорим: гонения на советскую литературу. А не издают по простой причине: надо платить! Антологии и сборники не выходят. Журналы просят: «Нам бы стихов об осени, но каких-нибудь века девятнадцатого». Гонорарный вопрос всех замучил. Советская литература гибнет по этой, я бы сказала идиотской причине. Как это решать? Есть исторический опыт. Частичное решение могу предложить. И до революции, и после государство и общественные организации регулярно объявляли не просто конкурсы на лучшее детское произведение, а по конкретным темам. В 1941 году, когда нависла над страной война, был объявлен конкурс на лучший рассказ о стойкости. И пожалуйста: Пантелеев «Честное слово». Попал во все школьные хрестоматии, программы, учебники. После войны объявляется конкурс. Побеждает Пришвин с «Кладовой солнца». Кстати, почему это произведение выбросили из стандартов по литературе, я не понимаю. Недавно я провела занятие с китайцами-бакалаврами. Они в восторге. Один говорит: «Я буду переводить». Хотя у них уже есть перевод на китайский…

Стандарты по литературе вызывают у меня особое «восхищение». Мало того, что там нет детской литературы и практически нет современной литературы. Там странным образом убирают и добавляют произведения. Например, оставляется «Муму» Тургенева, которое «провели» для детского чтения в свое время революционеры-демократы – по статье «Рассказы о животных» – мимо цензора. А убирается «Бежин луг», где речь собственно и идет о детях, о детском фольклоре. В составлении стандартов не участвует ни один литературовед, только методисты. Не привлечен психолог, который сказал бы, например, что читать «Смерть Ивана Ильича» – слишком тяжелая психическая нагрузка для ребенка. А повесть «Хаджи-Мурат» (со сценой разорения пасеки и головой Хаджи-Мурата на пике) сегодня в национальных школах изучать не следовало бы. И нет еще философа, который сказал бы, что из всего этого набора произведений выстраивается вот такая-то и такая философская концепция.

В библиотечном комплектовании педвузы следовало бы выделить в отдельную статью, чтобы им можно было выписывать детские журналы. «Детскую литературу» выписывают далеко не все. Издает его один человек, и журнал не существует юридически. Мы можем потерять не только журнал, но детскую культуру как явление. А ведь некоторые страны сделали литературу для детей статьей дохода. Подсчитайте, сколько получила английская казна дохода от налогов на издание переводов «Гарри Поттера». Юстейну Гордеру, норвежскому писателю, правительство вручило особую премию за то, что доходы от его изданий стали сопоставимы с доходами рыболовной промышленности. А это особый, философский детский писатель… Вот один путь развития. Другой ориентирован на страны типа Португалии, где детской литературы нет. Есть детская книжность. Книги для детей они издают. Но литературы в нашем русском понимании там не стало. Они ее извели под корень. У нас еще есть выбор. Еще есть детские писатели. Но если сложившуюся ситуацию пустить на самотек, она приведет к Португалии.

Кризис

Валерий МОДЕСТОВ, заместитель начальника управления издательской деятельности и книгораспространения Минпечати:

– Без протекционистской, проработанной на государственном уровне политики книгоиздания для детей мало что получится. Есть некоторые вещи, которые должны войти в систему. Например, конкурсы детских писателей, ориентированные на выявление новых имен. В некоторых странах существует такая практика: если произведение или его фрагменты используются в учебных изданиях, то какую-то часть выплат владельцам авторских прав берет на себя государство. Если говорить о цензуре, то она должна быть, наверное, не на государственно-чиновничьем уровне, а на общественном. Туда должны входить известные, уважаемые в обществе люди: ученые, писатели, актеры… Обратите внимание, что авторы, использующие ненормативную лексику, давая согласие на перевод западным издателям, соглашаются и на купирование. Потому что в этом случае получают более высокий гонорар. А представьте, если бы такое правило было заведено у нас. Был бы крик, что душат свободу…

Загруженность

Евгения КУЛИКОВА, заместитель директора Российской государственной детской библиотеки:

– Мы должны знать картину чтения, статистику, прежде чем решать какие-то вопросы. У нас ни одного социологического исследования по данной проблеме всероссийского уровня. Изучается лишь чтение взрослых. Детское чтение изучают социологи, работающие с библиотеками. Но это не реальная картина детского чтения. Мы, библиотечные работники, видим несколько тенденций. Мы забыли о расслоении читателя – не только по семейному бюджету и возможностям приобретать книги. Расслоение носит и региональный характер. Столица – город – село. Дистанции огромного размера. Три четверти запросов библиотек связаны с деловым чтением. Да, семья играет большую роль. Но дети, даже малыши, читают по заданию школы. В силу загруженности детям не остается времени на свободное чтение, не по программе. Что же говорить о более старших школьниках! Им задают рефераты такие, что трудно представить. Как-то приходят родители первоклассника, которому задали читать «Сильмариллион» Толкиена. А есть у нас и другие примеры рефератов. «Денежно-монетная система государства Заир» (7-й класс) или «Будущее России» – для девятого класса. Проработайте источники! У безумно занятых детей не возникает желания вчувствоваться в литературу. Она перестает быть учителем жизни. Наступил кризис в подготовке и издании познавательной литературы. Энциклопедии с короткими статьями не в счет. Книги, которые будили бы интерес и куда-то звали, написаны давно. Можно, конечно, издавать Перельмана (по математике), но новых-то нет. В основном решебники, задачники, шпаргалки и энциклопедии. Говорят, что будет всплеск интереса к инженерным специальностям, а библиотекам нечем его обеспечить. Я предлагаю вести мониторинг не только издательской продукции, но и детского чтения.

За фестивали

Лола ЗВОНАРЕВА, редактор журнала «Литературная учеба»:

– В плане поддержки детского чтения и литературы мне кажется очень важным проведение фестивалей детского творчества и книги. И ввести в программу презентацию новых книг современных детских писателей и лекции для учителей. Они очень нужны. Академия образования провела опрос, посвященный отношению к средствам массовой информации среди учителей. Они считают, что влияние СМИ разрушительно. Думая, как ему противостоять, предлагается факультативный предмет – «Медиаобразование». Своего рода путеводитель по современным журналам и изданиям, чтобы учитель и ребенок могли быстро сориентироваться, что они могут ему дать позитивного.