На чтение: ≈ 11 мин.При изучении истории неизбежно приходится отделять всемирную историю от истории своей страны (в нашем случае России). Последнюю необходимо изучать более углубленно. Однако, на мой взгляд, для понимания отечественной истории ее следует ставить в контекст истории всемирной. Не случайно само возникновение древнерусской государственности согласно распространенной версии во многом связано с торговым путем «из варяг в греки», через который шел обмен товарами между Западом (как латинской Европой, так и ее северо- и восточноевропейской периферией) и Востоком – Византией, тюркскими странами Поволжья (Булгария, Хазария) и исламским миром.
В этой связи можно вспомнить интересную, хотя и спорную гипотезу Анри Пиренна, изложенную им в книге «Магомет и Карл Великий», согласно которой именно арабские завоевания VII-VIII веков разрушили единую средиземноморскую экономику, что привело помимо ослабления связей Византии с варварскими королевствами, в перспективе заложившего основы для разделения христианского мира на католический и православный, к окончательной натурализации хозяйства западных стран и торжеству там феодализма как социально-политической модели.
Путь «из варяг в греки», осуществлявший опосредованную связь Византии с западным миром, может рассматриваться в том числе как замена торгового сообщения по Средиземноморью, которое в раннее Средневековье было для христиан небезопасным, поскольку на морях господствовали мусульмане. Таким образом, можно проанализировать формирование исламского мира, разделение христианского мира на восточный и западный с установлением в последнем классического феодализма и возникновение Древнерусского государства как части одного глобального процесса.
Самым своеобразным из «товаров», передвигавшихся по пути «из варяг в греки», были скандинавские и англосаксонские наемники, часто поступавшие на службу к русским князьям и византийским императорам. Среди них были знатные лица вплоть до особ королевской крови. Так, большинство норвежских королей конца X – начала X века (Олаф Трюггвассон, Олаф Святой, Магнус Добрый, Харальд Хардрада) до восшествия на трон успели побывать на службе или при дворе русских князей Владимира Святославича и Ярослава Владимировича.
Поддержка Русью борьбы Олафа Святого и Магнуса Доброго в борьбе за независимость против Дании, стремившейся включить Норвегию в свой состав, была связана не в последнюю очередь с тем, что датские короли Свен Вилобородый и Кнуд Великий, последний из которых на пике своих успехов подчинил своей власти большую часть Скандинавии, состояли в родстве и политическом союзе с Пястами, королями Польши (так, Кнуд приходился сыном сестры Болеслава Храброго, врага Ярослава Мудрого), соперницы Руси. Русские князья активно участвовали в политике северогерманского мира, и не только Скандинавских стран – на Руси нашли убежище и сыновья Эдмунда Железнобокого, побежденного и убитого Кнудом короля Англии, чей трон он узурпировал.
Нельзя не отметить и то, что усиление тенденций к ослаблению государственной мощи и раздробленности на Руси в конце XI – начале XIII века коррелирует, во-первых, с частичным восстановлением средиземноморского рынка вследствие определенных успехов католиков в противостоянии мусульманам в ходе крестовых походов и военных акций торговых республик Италии, а во-вторых, с ослаблением Византии, одного из основных экономических партнеров Руси, вследствие Четвертого крестового похода 1204 года.
Византийское влияние на Русь вообще нельзя списывать со счетов даже во времена, когда Византия пришла в упадок, поскольку, например, галицко-волынский князь Даниил Романович, в массовом сознании нередко предстающий в качестве западника, в действительности, как показывает современный историк А.В.Майоров, проводил свою политику по сближению с папством (принятие королевской короны и церковная уния) под влиянием Никейской империи (осколка Византии, боровшегося за ее реставрацию), которая тогда также заигрывала с Римом с целью не допустить активизации поддержки папством Латинской империи, созданной крестоносцами на руинах Византии.
Не стоит недооценивать вовлеченность Руси в политику Западной Европы. Например, отец Даниила, Роман Мстиславич, погибший в стычке с поляками в 1205 году, по версии А.В.Майорова, направлялся через Польшу в Саксонию, чтобы принять участие в шедшей в Священной Римской империи гражданской войне между Филиппом Швабским (Гогенштауфеном) и Оттоном Брауншвейгским (Вельфом), в которой Филиппа поддерживала Франция, а Оттона – Англия и папство; Роман также поддерживал Филиппа, так как его семья состояла в родстве с Гогенштауфенами. Сам Даниил поддерживал союзные отношения с Фридрихом II Гогенштауфеном, что укладывалось и в ориентацию на Никею (византийцы и Гогенштауфены состояли в союзе).
Наоборот, Михаил Черниговский, соперничавший с Даниилом за власть над Галичем, в 1245 году отправил своего представителя, архиепископа Петра, на Лионский собор католической церкви, то есть искал поддержки папства. Таким образом, Русь была вовлечена в ключевой конфликт католического мира XIII века – между папством и императорской властью. Также Даниил уже в 1250‑е, после монгольского нашествия, пытался завладеть Австрией, с вымершей герцогской династией которой, Бабенбергами, его семья также состояла в родстве.
Говоря о монгольском/ордынском периоде в истории Руси, также нельзя не отметить то, что прекращение ордынского владычества над Русью во многом связано с глобально-историческими процессами. Так, после смерти в 1259 году кагана Мункэ Монгольская империя постепенно распалась на нередко враждующие между собой владения различных ветвей Чингизидов: империя Юань в Китае, улус Чагатая в Средней Азии, улус Хулагу в Иране, улус Джучи (Золотая Орда) в Великой Степи.
Очевидно, что исчезновение единой Монгольской империи – силы, в военном отношении практически непобедимой, – значительно облегчило позднее освобождение Руси, как и постепенный упадок, породивший междоусобицы, подобные ордынской «великой замятне», постмонгольских государств. Он коррелирует с тем, что Великий шелковый путь, с которого покровительствовавшие торговле государства Чингизидов кормились, постепенно приходил в упадок, что вело к упадку городской экономики и захвату власти кочевниками.
Рассуждая об этапах освобождения Руси от ордынского владычества и повлиявших на это событиях всемирной истории, следует упомянуть о том колоссальном ущербе, который нанес Золотой Орде в ходе своих походов против нее в 1390‑х годах Тамерлан, основатель государства Тимуридов, соперничавший с тогдашним ордынским ханом Тохтамышем (ранее, в 1382 году, принудившего Дмитрия Донского, героя Куликовской битвы, к возобновлению уплаты дани) за контроль над бывшими землями Монгольской империи (в частности, Хорезм и северный Иран). Именно победа Тамерлана над Тохтамышем запускает процесс окончательного распада Золотой Орды как единого государства, что, несомненно, сыграло в дальнейшем на руку московским князьям.
В контексте всемирной истории необходимо понимать и многие события истории Московского государства. Скажем, польская и шведская интервенция в Смутное время связана не только с территориальными претензиями обоих этих государств к России, но и с их антагонизмом друг с другом (обе страны хотели видеть на русском троне своего ставленника), порожденным территориальными спорами в Прибалтике, притязаниями польского короля Сигизмунда III на шведский трон, с которого он был свергнут, и общим антагонизмом католического (Польша) и протестантского (Швеция) миров. Например, Смоленская война 1632-1634 годов может рассматриваться не только как попытка России вернуть утраченные в пользу Польши земли, но и как участие в Тридцатилетней войне на стороне протестантского блока (данную теорию развивал, в частности, академик Ф.Б.Поршнев).
Семен ФРИДМАН
Выбор читателей
Комментарии