Другой мир. Важно научиться его понимать

Уже в первый день моей командировки в Ульяновск я услышала это смешное, веселое слово «чумота». Не помню, кто его произнес, и поначалу я не обратила на него никакого внимания. Потом услышала еще раз и еще… И наконец спросила, что оно означает. «Так это аббревиатура народная, – ответили мне. – У нас на Волге кроме русских живут еще чуваши, мордва, татары, а если одним словом – чумота». Вот уж действительно, усмехнулась я, куда ни глянь в России, всюду этнический котел. Страна моя, с ее огромными просторами, всегда была ареной бесконечного перемещения людей, открытой любым культурным влияниям, и никогда не замыкалась от других народов в своей национальной скорлупе.

Все мы давным-давно одной крови. Когда я, бывает, внимательно смотрю на себя в зеркало и вижу свое округлое башкирское лицо (родилась-то на Урале), я невольно усмехаюсь: тоже мне «чистокровная русская».

И вот теперь, когда я в очередной раз смотрю по телевизору, как с ножом в руке врывается в синагогу московский парень или как плачет над телом родня убитого в Воронеже африканского студента (Пушкин-то каких кровей!), я вначале просто немею от ужаса. А потом всякий раз думаю: ну и где же была школа? Та самая, которая призвана воспитывать уважение к человеку иному.

Понимаю, сегодня это делать, как никогда, тяжело. Ведь еще совсем недавно, каких-то семь-десять лет назад, мы все страдали от принижения своей Родины и своего народа. Газеты и телевидение чуть ли не навязывали нам национальный русский нигилизм. И как результат нас качнуло в противоположную сторону – к националистическому высокомерию и предрассудкам. Квасной патриотизм опасен! Ненависть к чужому разрушит нас изнутри, мы разбежимся по своим квартирам, Россия станет слабой. И тот, кто это понимает, говорит детям: «Берегитесь тупого, нетерпимого, кичливого патриотизма. Потому что он часто бывает только предлогом для самых черных поступков».

Но что же сегодня может сделать школа? Как воспитывать светлое, когда вокруг сплошная «чернота»? Мне показалось, в Ульяновске это не только знают, но и хорошо умеют. Там перед образованием поставлена задача, с одной стороны, разбудить национальное самосознание в душах маленьких татар, чувашей, евреев, мордвы, а с другой – возбудить живой интерес к культуре иного, не твоего народа. Интерес к культуре приведет к уважению, к осознанию ценности ее носителя. К такому выводу педагогов Ульяновска подвел 15-летний опыт работы с национальными классами. Почему классы, а не школа? А чтобы дети не ехали со всех концов города в одно место, чтобы каждый ребенок мог у себя в микрорайоне, в своей любимой школе получить образовательную услугу, в которой он нуждается.

«В едином образовательном пространстве Заволжского района Ульяновска этнокультурное образование начинается с дошкольного возраста, – эту фразу я прочитала в справке, составленной заместителем начальника роно Аллой Богдановой. – В детском саду №94 создан музей «Истоки родной культуры», где представлены предметы быта и художественные промыслы народов Поволжья. В музее детского сада №188 собраны куклы в народных костюмах. Во время прогулок на свежем воздухе дети здесь играют в подвижные игры татар, чувашей и мордвы». Я читаю эту справку, чтобы определить, куда же конкретно поехать, где посмотреть, как идет этот самый процесс воспитания национального самосознания в головках совсем еще юных ульяновцев. И останавливаюсь на детском садике №246.

Три года назад здесь была создана разновозрастная татарская группа. Малыши от трех до шести лет изучают в ней родной татарский язык. В это трудно поверить, но во многих, особенно смешанных русско-татарских, семьях в Поволжье не говорят по-татарски. В других говорят, но не на литературном, казанском, наречии. Вот для таких-то мальчиков и девочек и была создана эта группа.

Однажды в садик пришел дедушка одного малыша. В Ульяновск он приехал из деревни и долго сокрушался, что жизнь в большом городе всех равняет, стрижет под одну гребенку. Дети забыли старые татарские традиции. И каково же было его изумление, когда он увидел инсценированный татарский праздник, в котором принимал участие любимый внук! Малыши были одеты в национальную одежду, танцевали и пели по-татарски. Дед растрогался до глубины души, аж заплакал. И… пошел обниматься с воспитательницей в знак благодарности. С тех пор он неизменно спешит на все национальные праздники, что проходят в этой группе, но особенно любит сабантуй и навруз. А на татарских посиделках за самоваром в специально оформленном национальном уголке за чаем с чак-чаком он и сказку с удовольствием рассказывает. Так дети впитывают в себя родной татарский дух, исчезающий в молодых современных семьях.

Однако не стоит думать, что татарская группа живет в садике замкнутой на самой себе жизнью. На все свои праздники она приглашает всех детей. И русский или мордовский ребенок с интересом смотрит, как поют и пляшут татарские сверстники, исподволь впитывая в себя иную культуру. Он учится уважать язык и мир, которые не похожи на его собственный. На таких праздниках обычно устраиваются и национальные застолья. Мамы и бабушки готовят сладкие татарские блюда и угощают всех.

В татарской группе два воспитателя, обе татарки, обе прекрасно владеют литературным языком, казанским произношением, поскольку прошли курсы повышения квалификации. В этом году семеро детей из татарской группы пойдут в школу. Их подготовила воспитатель, учитель татарского языка I категории Альфия Сайфетдинова.

– А не потеряются ли в школе все эти знания, приобретенные в садике? – спрашиваю я методиста Заволжского роно Зифу Сабитову.

– Конечно, нет, это невозможно! В шестнадцати школах из 30, работающих в районе, созданы 105 групп, в которых 987 ребят изучают родные языки. В 20 классах татарский и чувашский языки преподают 177 ученикам. А изучение мордовского ведется факультативно. Составлены даже специальные программы по арабскому языку и ивриту. Его, кстати, захотели изучать не только еврейские дети.

– Программы по татарскому и чувашскому языкам утверждены для нас минобрами Татарстана и Чувашии, – вступает в разговор Алла Богданова. – Они же помогают нам с учебниками и методическими пособиями. Кроме того, учителя родных языков подписываются на национальные газеты и журналы и с успехом используют их в своей работе. У нас на сегодня 27 учителей родного языка, 14 из них аттестованы на высшую категорию. Да что же мы все рассуждаем-то? Поехали по школам! Увидите сами что к чему.

Опорными по изучению родных языков в районе стали две школы. Сначала мы приехали в 73-ю. Здесь часто собираются молодые учителя, чтобы набраться опыта у Любови Форменовой. По образованию она учитель начальных классов, но, чувашка по национальности, она так сильно любит свой язык, что прошла специальные курсы в Чебоксарах и сегодня уже имеет высшую квалификационную категорию, преподает чувашский для ребят средних классов. Любовь Васильевна заведует кабинетом чувашского языка. Такому кабинету можно лишь только позавидовать! Просторный, светлый, с новой красивой мебелью, современными полками, заполненными книгами на чувашском языке. Одна стенка расписана национальными мотивами. Все это заслуга спонсора – директора Ульяновской мебельной фирмы Дмитрия Кузмина. Сам чуваш, он был просто счастлив помочь школе, которая вот уже 10 лет учит детей родному языку. И вот ровно четыре года назад, когда был выделен кабинет, Дмитрий Васильевич оформил его стендами и завез мебель.

Книги покупали сама 73-я школа в Чебоксарах, городской Департамент образования и еще подарил Музей симбирско-чувашской школы в Ульяновске. Так вот и собралась вполне приличная библиотека, в которой много учебников, художественной и методической литературы, газет и журналов на чувашском языке.

…Когда в этот кабинет приходят малыши-первоклассники, они вообще не говорят по-чувашски, многие и «мама»-то произносят только по-русски. А вот семиклассники, на чьем уроке я побывала, бойко читали рассказ и отвечали на все вопросы учителя.

Точно такой же замечательный кабинет я увидела в 75-й школе, где изучается татарский язык. Здесь же открыт этнографический музей народов Поволжья. Чего там только нет: национальные костюмы, поделки, утварь. А какие замечательные лица у ребят татарского класса! Старшеклассники с удовольствием показали нам свой народный танец прямо в кабинете. Я спросила, что дает им изучение родного языка, родной культуры, и они ответили: «Чувство единения и защищенности».

А ведь это очень точное определение того, что испытывает юная душа в обществе, где царит социальная напряженность. Она стремится прежде всего к защищенности и стабильности. Если ты маленькая частица, то стремишься к единому, целому. К таким же, как ты, объединенным одной целью. Этой целью, которая объединяет и защищает, становится родной язык. А школа дает тебе эту возможность, создает условия для этой защищенности. И школа, и ее учитель. В данном случае – Энже Шарафутдинова, учитель татарского языка. Я делюсь этими мыслями с Аллой Богдановой.

– Ну конечно, – соглашается она. – И если этого чувства защищенности не даст школа, то не даст уже никто.

– Или хуже того, даст кто-то другой, – продолжаю я. – Молодежь сегодня ведь не случайно уходит во всевозможные неформальные организации и секты. Они тоже создают ощущение единения и защищенности, которое мы в своем обществе потеряли.

– Только беда в том, что национальные классы сегодня находятся под угрозой, – неожиданно говорит Алла Викторовна. – Чтобы получить необходимое финансирование, в каждом таком классе должно быть 25 учеников. А если их, скажем, 20 или даже 18, то и денег соответственно почти нисколько… Вот в какие условия вгоняет нас модное нынче подушевое финансирование! Есть опасность, что постепенно национальные классы закроются, ведь ребенок не станет ездить на другой конец нашего огромного района только на один татарский или чувашский язык, ему же нужно создать условия в его родной школе, рядом с домом.

Абсолютно согласна. Надеюсь эти строчки прочитают в Министерстве образования и науки. Экономя рубли, мы легко можем потерять души.

…Наше путешествие продолжается. Машина тормозит возле 65-й школы. Это не простое учебное заведение. Это школа культуры имени Никаса Сафронова. Оказывается, знаменитый художник родился в деревне под Ульяновском. Мама-литовка дала ему такое необычное для этих мест имя, а русский папа свою вполне обычную фамилию. Школа №65 проводит большую экспериментальную работу, поскольку у нее культурологический уклон. И все это имеет самое непосредственное отношение к воспитанию, простите за старое советское слово, интернационализма у наших детей. Слово это точное, ведь мы хотим, чтобы наши дети жили счастливо. А это возможно только в мире и дружбе с другими людьми.

В первой половине дня ученики 65-й школы изучают общеобразовательные предметы, а вот во второй… Во второй они расходятся по различным кружкам. Разучивают песни и танцы, изучают язык и живопись, быт и традиции народа, особенности национального характера.

Два часа я провела в маленькой комнатке, где разместился школьный музей народной куклы. Его создала учительница технологии Людмила Колпакова. Девочки рассказывали мне о куколках, которых делают во всех концах земли. Но самой интересной для меня оказалась русская куколка. Оказывается, когда девушка на Руси выходила замуж, она брала с собой в семью мужа свою любимую куклу. Мать девушки, то есть теща, могла нагрянуть в гости в любое время. Дочка не имела права впрямую рассказать ей о своей жизни в другой семье, а вот куколка… Если она стояла под образами, значит, у дочери все хорошо, а если лежала в постели, то, значит, она плакала…

…Я пела вместе со всеми ребятами «Хава нагилу», я, просто разинув рот, слушала рассказы девочек о куклах. Мне было хорошо и спокойно в этой школе. Я чувствовала себя частицей чего-то не просто большого, но – великого! Я чувствовала то же, что и все ученики 65-й школы. Мы – вместе. В уважении друг к другу наша сила.