Другие берега увидели специалисты

эпох… и ведомств

Минобра и Минздрава, очутившись в одной лодке

Специальный репортаж

Прелюдия

Данное мероприятие, организованное Минобразо ванием, Минздравом и Главным управлением образования Самарской области, еще называли психолого -медико-педагогическим рейдом и даже международ ным научным симпозиумом. Некая синтетичность жанра объясняется, пожалуй, тем, что ничего подобного уже лет 30 не проводилось, а проблем накопилось так много, что просто на ходу приходилось менять тактику работы, переходя от высокой теории к практике и тут же осмысливая накопленный в столице и регионах опыт.

Хорошим поводом для размышлений стал интересный доклад заместителя министра образования РФ Елены Чепурных ╚Актуальные проблемы детства в период социально значимых реформаций общества╩, который после, на теплоходе, то и дело цитировали.

– Славные мои и замечательные, потому что заинтересованные! – так нежно обратился к коллегам москвич Николай Сидоров, генеральный директор Эксперимен тального комплекса социальной помощи детям и подросткам ╚Лосиный остров╩. И был вполне искренен, потому как народ попался по преимуществу заинтересованный и любознательный. И если бы не жесткие временные рамки секционных заседаний, что называется, от причала до обеда и наоборот, дебаты длились бы и дольше. Они и длились, но уже не в полном составе – в каютах, на палубах, за ужином. Так что брошенное в народ пожелание, кажется, того же Сидорова ╚эту мысль отрефлексировать…╩ упало в благодатную почву. Рефлексировали только с перерывом на сон. Благо, объект того заслуживал.

Дети за бортом

Проплываем мимо Ульяновска. Группа товарищей машет с причала. Кто-то комментирует: ╚Это они нам кулаками грозят за то, что не причалили╩. Шутке смеются, хотя все жалеют, что экскурсии по историческим местам не бывать: перестояли в шлюзах под Тольятти. До самой Казани идет самопрезентация участников и гостей марафона. Удивительный это акт – самопрезен тация. Попробуй так психологически выверенно себя подать в гарнире собственных идей и проблем, чтобы не только не наскучить, но и заинтересовать своей персоной специалистов разного профиля и даже запомниться. Кому-то удалось по наитию, кто-то знает, как это надо делать по законам психологии, а за кого-то работали их звучные научные имена и звания.

Становится очевидным, что основные акценты в безмерных проблемах стоящего на перекрестке эпох ребенка будут расставлены на самых болевых точках: на детях группы риска, в частности, наркоманах, детях-инвалидах, детях-сиротах. И только нормальные, здоровые дети окажутся, как говорится, за бортом обсуждения. Как позже подметит доктор психологичес ких наук профессор Диана Богоявленская, нигде так не нарушаются права ребенка, как в отношении детей, не имеющих, к счастью, никаких отклонений от нормального развития. А когда Ирина Кузнецова, директор Исполнительной дирекции по президентской программе ╚Дети России╩ Минобразования РФ, рассказывала о ее формировании по категорийному принципу – ╚Дети-инвалиды╩, ╚Дети-сироты╩, ╚Дети Чернобыля╩, ╚Одаренные дети╩, – ее спросили, почему не учтены ни в одной подпрограмме здоровые дети. Она сказала: ╚Да, их нет и не будет. Минфин считает, что на детей без проблем тратить средства нецелесообразно╩.

Проблема эта, само собой, зависает, ибо все понимают: что говорить, когда говорить-то нечего… Ведь именно из этой категории вербуются дети группы риска. И вряд ли стоит надеяться, что так называемые нормальные дети, растущие, как придорожная трава, без попечения общества, проникнутся потом взрослыми государственными заботами. Ребенку не объяснишь, реалии, мол, жизни таковы, что всего на всех все равно не хватит, вот и приходится выкраивать из бюджета лишь для обездоленных и больных.

Моя соседка дефектолог Наталья Федосеева вполголоса комментирует: ╚Когда я работала в школе-интернате, воспитанники постоянно ездили на экскурсии, и моя дочка как-то попросила сдать ее в интернат, потому что ничего этого я ей предоставить не могла╩.

╚Росток╩ на территории трезвости

На причале Казани нас встречает министр образования Республики Татарстан Фарис Харисов. Узнаю у него, что среди работников министерства он провел зачет по санитарным правилам и опрос по педагогике здоровья. Сдали не все. А потом он подал всем пример, пробежав пятикилометровку. Что ж, требовать с директоров школ пропаганду здорового образа жизни имеют теперь право почти все сотрудники министерства.

Я слушаю и вспоминаю признание Фариса Фахразовича, что, когда он 3 года назад издал приказ о запрете спиртного в образовательных учреждениях, над ним иронизировали. На столь радикальных реформах в этом деле, помнится, поломал зубы не один наш правитель. Не знаю, все ли школы стали территориями трезвости, но в мой предыдущий визит в Тетюшский район уж точно не наливали!

Я не прогадала, не поехав в министерство или на экскурсию по городу, а выбрав для знакомства Центр развития ребенка и психолого-педагогической помощи – детский сад компенсирующего вида ╚Росток╩. После экскурсии по центру Франс Холстерс, координатор российско-фламандского проекта ╚ПМС-центры╩ признался директору и автору проекта Татьяне Башировой: ╚Мы завидуем вам. Такой центр и в Бельгии не везде можно встретить. Поздравляем вас с вашими результатами╩.

Уникальность данного центра в том, что он начинает работать с внутриутробным пациентом и с самой мамой, повышая ее психологи ческую грамотность и культуру. Мы заходим в полутемную сенсорную комнату, оборудование для которой было подарено Министерством образования России. Сюда приходят будущие мамы и дошколята.

44 дошкольных учреждения, 4 поликлиники, детский приют доставляют в ╚Росток╩ детей, нуждающихся в психологической поддержке и коррекции. Максимально в трех стационарных группах малыши могут находиться год. Задумывалось так, что проблемные малыши, с каждым из которых работают по индивидуальной коррекционно -реабилитирующей программе, должны при получении позитивного результата возвращаться в свой детсад. Однако ни ребенок, ни родители этого, как правило, не хотят. Здесь есть мальчик, который сменил 5 детсадов, потому что не хотел их посещать, а сюда он рвется даже в выходные.

А вот эта игровая комната – самая главная для Сабины. Девочка не умеет общаться со сверстниками и взрослыми. Часто впадает в образ жеребенка. Ей пока диагноз ╚аутизм╩ не выставлен. Идет игровая коррекция и социализация. Здесь Сабина может играть в хозяйку, в маму, во врача. В основном в центр попадают дети с нарушениями в эмоционально-волевой сфере, с ними играют, их учат жить со своей психологической проблемой, а родителей адаптируют к проблемам ребенка, потому что семьи не готовы к этому. И когда в ╚Ростке╩ стали готовить утренник, на котором пели бы и танцевали бабушки, дедушки, папы, мамы вместе со своим малышом, встретили с их стороны сопротивление. Сейчас работает родительский клуб, на еженедельные заседания которого приглашаются духовные наставники.

Гордятся в центре опытом работы с детьми из ╚горячих точек╩ Кавказа. Поступают эти дети с вокзалов и из подвалов Грозного преимущественно с логоневрозом. За год пребывания здесь они начинают не только улыбаться, но читать и писать, плести из соломки и чеканить. Физически окрепнув, получив курс психологической реабилитации и социальной адаптации, чеченские дети направляются в детские дома.

Центр замечателен тем, что оказывает поистине разносторон нюю психолого-педагогическую помощь в ней нуждающимся. В нем диагностируют и выявляют в раннем возрасте отклонения в психическом развитии детей, реабилитируют их и занимаются профилактикой, а также оказывают психологическую поддержку молодой семье и научно-методическую помощь специалистам ДОУ своего Московского района. Так что бельгийский коллега был прав, разглядев в ╚Ростке╩ хорошие результаты. Как сказала завроно Зоя Садыкова, лоцман авторской программы Татьяны Башировой, все зависит от человека. Не будь идей у Татьяны Николаевны, не было бы и этого центра. А научный руководитель программы доцент ИПКРО Ирина Сибгатуллина изрекла философскую формулу профессио нального успеха психологов и педагогов: ╚Человек человеку – человек, а уж потом что-то значат профессия, статус, должность╩. Кстати, на налаживание человеческих взаимоотношений делали ставку и устроители марафона. По их мысли, перезнакомившиеся в неформальной обстановке специалисты разных ведомств, регионов и наций быстрее находят общий язык. Что ж, связи налажены, пойдет ли гладко общее дело?

Часовня

В часовне Свято-Троицкого мужского монастыря ХVI века в столице Чувашии Чебоксарах, по легенде, нельзя лгать. Кто солжет, трех дней не проживет. Потому якобы именно здесь разбирались споры, данному под сводами часовни слову можно было верить и идущим под венец, и заключающим сделку. Кто-то из наших хмыкнул: вот бы, мол, с российских президентов здесь клятвы брать на верность делу служения народу… Хорошо бы. А я подумала: для начала неплохо было бы построить такие часовенки в каждой душе, особенно тем людям, от кого зависят судьбы детей. Будь все наши помыслы чисты, было б разве столько несчастных детей?

Заместитель министра образования Чувашской республики Валерий Сапожников везет Галину Тростанецкую, начальника Управления социально-педагогической поддержки и реабилитации детей Минобразования РФ, Ирину Кузнецову и меня в один из детских домов смешанного типа и между делом рассказывает:

– Если у ребенка случилась трагедия, мы стараемся устроить его в той же деревне. Разрешит сельский сход какой-то семье усыновить сироту, оформляем с родителями соглашение, по которому им идет трудовой стаж и начисляется зарплата. Есть и 3 детских дома семейного типа. Семье Александра Васильевича Суворова, где 10 детей, построили коттедж. Так что все формы организации жизни оставшихся без попечения родителей детей мы развиваем, кроме школы-интерната.

Конечно, впервые создав Шумерлинский детдом смешанного типа, где живут дети с трех лет и до окончания школы, министерство усложнило себе жизнь. Зато облегчило сиротам, избавив их от, как минимум, трех трагедий расставания -привыкания к казенным учреждени ям – дому ребенка, детдому и школе-интернату. В таком же Чебоксарском детдоме у Нины Парфеньевой детвора живет разновозраст ная, и так заведено, что нет столовой – этого элемента казармы. В жилых комнатах взрослых девочек по-домашнему уютно. А сестры Лена и Лиля Степановы живут в отдельной комнате, обставленной по-домашнему. Будут еще сестры-бра тья, и им найдется уединенное место.

Это и жизнь, и Минобразование РФ продиктовали необходимость отказа от школ-интернатов. Все же они сильно смахивают на резервации. А школьники из этого детдома учатся в различных учреждениях образования, вплоть до элитных. А поскольку директор и воспитатели постоянно посещают педсоветы школ, поскольку воспитанники одеваются не в казенное, сверстники их не обзывают, как водится, ╚детдомовскими╩ и охотно водят с ними дружбу. И, живя по-семейному вместе, дети относятся друг к другу, как к родне. Девочки вяжут шапочки и шарфики мальчикам и малышам.

В день нашего визита служба быта готовилась к благотворитель ной акции. Монтировалась парикмахерская ╚Кокетка╩, где детей с 14 лет будут обучать модельным стрижкам. Не станут парикмахера ми, зато научатся стричь себя и близких. А на другой день было запланировано празднование дня рождения для девяти майских и июньских именинников, которым наверняка уже подарили то, что те пожелали: кто – часы, кто – куклу Барби. А всем-всем – трикотажную одежду и домашние чуни.

Ирина Кузнецова, как волшебница, в каждом городе детскому дому дарила по швейному классу. Она спросила Нину Ивановну, в чем больше всего нуждаются ее дети. Та ответила не сразу, видно, боялась прогадать. Надо много! И все же выбор пал на компьютеры. Накормив нас вкусным гороховым супом, провожая, она еще переспросила: действительно ли ей можно рассчитывать на этот сказочный подарок? И мы рассмеялись. После посещения часовни обещать пустое было бы небезопасно.

Первые сто лет всем трудно

К хорошему человек привыкает быстро. Хоть к той же соловьиной трели, что каждое утро будила нас по теплоходному радио, и к нежному мужскому голосу, приглашавше му на пробежку по средней палубе. 1-2 приверженца здорового образа жизни были замечены за этим занятием. Сложно в зрелые годы подвергать себя испытаниям на прочность. Жить хочется дольше и не болея, но сделать для этого хоть что-нибудь тяжело. Другое дело – порассуждать. Так можем ли мы, педагоги, психологи и врачи на практике, и своим примером в частности, обучить подрастающее поколение здоровому образу жизни, коль способны чаще всего лишь теоретизировать? И это при том, что у нас мотивация на здоровье есть, а у детей – нет, и потому формировать ее надо в каждом возрасте по-разному.

Оздоровительные технологии имеются. Как их предложить, если в приоритете у детей одно, а у подростков совсем иное – собственная внешность, к примеру. Сами оздоровительные технологии разрабатывают врачи, возрастные и личностные мотивы их использования – психологи, а обучать им должны учителя. Так разделились полномочия участников марафона, правда, случилось это не сразу. Некоторое время ушло на ╚притирание╩.

Есть городок на Волге, известный городецкой росписью и городецкими пряниками. Роспись увидеть не удалось, потому что как только теплоход причалил к Городцу, я с делегацией медиков помчалась на встречу с педиатрами.

В Городце медики говорили со своими коллегами о том, что весь подростковый возраст – критический, и, выходит, речь можно вести лишь о том, в каких периодах несовершеннолетнему хуже. Иначе из-за низкой физической активности, перегрузок в школе, социальной дезадаптации стрессовый груз окажется ему не по силам. В итоге – влечение к наркотикам, алкоголю, суицидальный исход. Вот и думайте, педагоги и психологи, как бы подсобить подросткам день простоять да ночь продержаться, чтобы проскочить опасный возраст.

Позже на одном из секционных занятий, посвященных защите прав детей в системе здравоохранения, Наталья Куликова, заместитель начальника облздравотдела Самарской области, сделала попытку прорваться к конструктивной идее: ╚Кто виноват, мы решили: все виноваты – медики, педагоги, психологи, родители. Теперь разберемся, что делать╩. А разобравшись, управленцы решили в интересах детей издавать межведомственные приказы и теснее взаимодействовать на ниве оздоровления подрастаю щего поколения. Кстати, готовится очередной совместный приказ о ранней диагностике детей.

Сага о перинатальном периоде

– Речь об охране прав ребенка надо вести задолго до его рождения, потому что именно в перинатальном периоде заложена школьная неуспешность, – заявила заместитель министра здравоохранения Татарстана Любовь Никольская. – Появились термины ╚внутриутроб ный пациент╩, ╚фетоинфантильные потери╩. Мы сознаем, что должны дать вам, педагогам, такого ребенка, который мог бы пережить и детский сад, и школу.

Нет, Любовь Александровна не сгущала краски. По приведенной Ольгой Филькиной, д.м.н., зав отделом Ивановского НИИ материнства и детства, статистике, 44 процента детей подвергаются невротизации в дошкольных учреждениях. Среди тех, кто хорошо в них адаптируется, больных меньше. А с чего вдруг девочки и мальчики в школе стали худеть? Что-то, значит, у 50 процентов учеников не так.

Как я поняла из огромного исследования, проведенного сотрудниками НИИ, ребенок с высоким уровнем притязаний, с высокой самооценкой, средним уровнем развития интеллекта и низкими функциональными особенностями организма неумолимо загоняет себя в нездоровье. Какой вывод напрашивается? К успешно учащимся детям педагогам надо бы относиться с пониманием и сочувствием: нагрузка на их неокрепший организм выше, чем у других. А что такое организм ребенка по отношению к учебной нагрузке? Это условия, которые могут или не могут воспринять предложенную учебную нагрузку. Скорее не могут, оттого и случаются ╚поломки╩.

Если 40 лет назад в школу поступали 35 процентов здоровых детей, то сейчас – всего 13. И если тогда оканчивали школу здоровыми 36 процентов подростков, то в 1999 году – 8. Хронические патологии увеличились с 36 до 55 процентов. Такой негативной динамикой отличаются главным образом последние 10 лет. Огласивший эти уникальные данные Александр Ильин, к.м.н., руководитель Консультатив но-диагностического центра Научного центра здоровья детей РАМН, сделал вывод: учебные нагрузки детям не по силам, особенно в инновационных образовательных учреждениях. Потому 50 процентов выпускников по состоянию здоровья не могут учиться и работать по выбранной профессии, а 25 – потенциальные инвалиды.

Медики были вынуждены расширить термин ╚социально значимые болезни╩, теперь там значатся: нарушения зрения и опорно-двига тельного аппарата, болезни желудочно-кишечного тракта, эндокринная патология. В итоге мы теряем оборонный и репродуктивный потенциал. Юноши оказались менее адаптивными к нынешним условиям жизни. Это самая уязвимая часть населения. Их больше рождается, но и больше погибает в родах и на первом году жизни. Педагоги должны больше на них обращать внимания. А девушки в своих пристрастиях к табаку и алкоголю обогнали ╚сильный пол╩.

И все же Александр Геннадьевич считает, что использование научно обоснованных технологий оздоровления и реабилитации в образовательных учреждениях может снизить заболеваемость аж на 40 процентов. ╚Вы не должны отворачиваться от наших технологий, – обратился он к педагогам. – И если в школе нового вида правильно организован учебный процесс, ребенок будет гораздо меньше болеть╩.

– Вы находите, что всю картину здоровья детей за 40 лет испортила школа или сама медицина изменила свое отношение к ребенку? Может, сама медицина вне образования имеет какие-то ресурсы для улучшения собственной деятельно сти? – спросила Ирина Дубровина, д.п.н., заведующая лабораторией Психологического института РАО, академик РАО.

– Система медицинского обслуживания, увы, потеряла контроль над здоровьем ребенка. Но и система образования внесла негативный вклад в формирование нездоровья ученика. Плюс экологический, социально-экономический факторы, – без иронии ответила Любовь Никольская. – Да, это мы вам поставляем детей, которые имеют 6 строчек диагноза. Когда на программу ╚Дети Татарстана╩ было выделено 10 миллионов рублей, все 4 ведомства половину отдали здравоохра нению. Министр образования сказал: ╚Если вы детей лучше вылечите и реабилитируете, они у нас будут лучше успевать╩. Вот такая причинно-следственная связь.

– Да, школа не поликлиника, но те задачи по оздоровлению учащихся, что ей по силам, пусть решает, а медики пусть вникают в процесс образования: в школьный режим, в процесс создания программ, исследуют последствия влияния на здоровье детей школьной среды, – расставила точки над ╚i╩ Светлана Конова, начальник отдела Минздрава РФ.

Психологический ╚бульон╩

Левитановские места в Плесе настроили всех на лирический лад, и Ирина Дубровина высказала многими прочувствованную мысль: все мы в круизе, видя окружающую красоту, общаясь, стали добрее, умнее, эрудированнее. И тут все призадумались не об абстрактном ребенке на перекрестке эпох, а о мальчишках и девчонках, которые нас встречали хлебом-солью в Чебоксарах, давали концерт в Костроме, гроздьями висели на причале в Городце. Нашим детям так не хватает ярких впечатлений, особенно тем, кто не нашел себя. Всех захотелось провезти по Волге на большом белом теплоходе. Может, и они бы стали добрее, умнее и эрудированнее.

По мысли Ирины Владимиров ны, каждый новорожденный попадает в группу риска по шкале отношений к нему с самого своего рождения, и потому у него есть реальный шанс не стать полноценным человеком. Если почти у половины детей в ДОУ идет невротизация, если в школу приходят лишь 13 процентов здоровых детей и 5 из них усугубляют свой анамнез за годы учебы, то о каком репродуктивном здоровье нации можно толковать? Его надо спасать, крича со всех трибун: ╚SOS╩.

Хорошо хоть, что в стране нашлись деньги на повсеместное развитие таких структур, стоящих на службе психологического здоровья школьников, как психолого-педаго гические и медико-социальные центры. Как сказала Наталья Морозова, к.п.н., начальник отдела Управления специального образования Минобразования РФ, типы психологических служб в разных регионах различны. Есть человек – есть служба. Каков он – таков и центр. Если есть система и технология работы, заваривай психологический ╚бульон╩ – и дело пойдет.

Пошло дело у Татьяны Клюевой из Самары, Риммы Чиркиной из Энгельса Саратовской области, Николая Сидорова из Москвы. Региональный центр социопсихологичес ких исследований и диагностики в системе образования Самарской области под руководством к.п.н. Татьяны Клюевой работает над тем, как обеспечить взаимодействие психолога с учителем, который бы психологически грамотно работал с ребенком, проектируя для него социальную среду. Ученик не должен каждый день вовлекаться в орбиту деятельности психолога.

В экспериментальном комплексе Николая Сидорова работают 15 психологов, у каждого разный круг взаимодействия. Есть психологи, ведущие сопровождение образовательного процесса, т.е. работающие непосредственно с детьми. Кто-то – с родителями, а кто-то – с сиротами, в частности с осужденными и отбывающими срок наказания. Но в первую очередь все психологи контактируют с учителями, которые становятся проводниками их идей.

На базе центра психологии в городе Энгельсе 2 года назад была создана Саратовская региональная общественная организация ╚Социум╩ для оказания социальной, психологической и юридической помощи детям и подросткам, относящимся к различным группам риска, и их родителям. Директор проекта Римма Чиркина отметила особенную ценность ╚Социума╩ в том, что подвергшиеся насилию дети получают здесь анонимную психологи ческую помощь и юридическую консультацию. Что интересно, в Энгельсе школьный психолог – персона уважаемая. Учитель там не пугает ученика: ╚Будешь плохо себя вести, отправлю к психологу!╩ Каждый уважающий себя школьник, родитель и учитель считают нормой свои жизненные коллизии обсуждать с психологом. Вот вам и провинция.

Неоднозначно трактуется вопрос, должен школьный психолог подчиняться директору школы или центру. Априори психолог должен быть не зависимым от администрации образовательного учреждения. Где-то на свободу психолога никто не покушается, а где-то пытаются корректировать его выводы и раздражаются по поводу любого портящего благостную картину в школе прогноза. Это тот случай, когда директору честь мундира дороже психологического комфорта целого детского коллектива. И все же почему не должно быть ╚карманных╩ психологов? Такой не скажет директору, что в каком-то классе надвигается катастрофа – уже сейчас там повышенная тревожность. Для того нужен независимый, чтобы продиагностировал, проэксперти ровал ситуацию, спрогнозировал срыв. И тогда не будет, как сейчас, 60 процентов детей с повышенной тревожностью и столько же с аутоагрессией, когда ребенок мучается своей виной.

А еще болевой точкой для психологов остается проблема тестирования ради селекции. Татьяна Клюева напомнила, что в законе прописано ╚об адаптивности системы образования по отношению к возможностям ребенка╩. Это значит, что нельзя отбирать детей, селекционировать для элитарных садиков, лицеев и гимназий. Психолог и врач должны быть ответственными за судьбу ребенка. Одно дело – с помощью теста показать условия, в которых бы малыш имел возможности раскрыться, другое – приспособить его к той или иной программе. Последнее, явное нарушение прав ребенка, как и то, что в ДОУ на основании существующего положения о коррекционном образовании создаются группы детей с ЗПР. Как можно в этом нежном возрасте на серьезном уровне дифференцировать детей?

Действительно, ни один тест, по уверениям Ирины Дубровиной, не может показать, каким ребенок будет через месяц. Все это взрослые забавы для самооболь щения, потому что всех детей не подгонишь под стандарт. Всегда найдется поздно стартующий малыш, но у него есть все шансы обогнать сверстников. Почему взрослые должны решать за ребенка? Почему непременно надо запихнуть его в школу с ранней специализацией и тем самым сделать его на всю жизнь несчастным? Весь мир учит детей с разным уровнем развития. Мы же не даем ребенку права выбрать, где ему учиться, все решая за него.

А был ли мальчик?

Обсуждая свои корпоративные проблемы, психологи консолидировались против неконтролируемого выброса издательской продукции по психологической проблематике и учебников, написанных без учета возрастной психологии школьников. Поводом послужило учебно-методическое пособие ╚Программа сопровождения подростков в школе╩, выпущенное Эльвирой Александровской под крылом Юго-Западного управления комитета образования Москвы. Обсуждение его было бурным, и жаль, что автор вышла в Ярославле.

Здесь рубрика ╚Развитие творческих способнос тей╩ так напоминает рубрику ╚Нарочно не придумаешь╩, поскольку детям назойливо навязывается семантика бутылки, сделали вывод психологи. Есть здесь и реклама отечественного пива, и наркотиков, и сигарет. Специалисты сочли предлагаемые задачки психологическими внушениями: ╚Маша выкуривает 20 сигарет╩, ╚Вера отметила удачную сдачу экзаменов. Не помнит, как попала домой╩, а ╚Миша хорошо стал себя чувствовать, приняв таблетку ╚экстази╩. ╚Что это – ляпы, пропаганда или плохой перевод с фламандско го?╩, ╚Раздам психологам – пусть осмысливают, как нельзя работать╩, ╚Лучше ничего не издавать, чем подобное сопровождение╩, – послышались реплики.

И тут психологи пожалели, что федеральный экспертный совет по контролю за изданием учебников и методичек не сориентирован на экспертизу психологи ческой литературы и брошюр по профилактике наркозависимости. Вспоминаю чью-то язвительную шутку: ╚Я бы на месте наркобаронов спонсировал некоторые профилактические мероприятия╩.

– А что делает здесь этот мальчик? – спросила меня Диана Богоявленская, специалист по одаренным детям, указывая на одиннадцатилетнего Антона Рубана, солирующего на прощальном ужине.

– Он здесь работает.

А ведь этот мальчик, лауреат 1-й премии Международного конкурса ╚Роза ветров╩ и финалист конкурса ╚Утренняя звезда╩, и был рядом с нами все плавание тем самым ребенком на перекрестке эпох, точнее одним из них. Он учится в престижной французской гимназии Самары, а в каникулы зарабатывает себе имя и исполнительский опыт. И все же если б все дети были такими, как этот удачливый, ухоженный, в белом костюмчике с бабочкой звонкоголосый мальчик, то все участники марафона наверняка остались бы на берегу.

Галина СЮНЬКОВА

Фото автора

Самара – Казань – Чебоксары – Городец – Плес – Кострома – Ярославль – Нижний Новгород – Самара