Довольно жить законом, данным Адамом и Евой! Левой! В школе гимназии №26 города Омска есть необычный класс, где учатся одни «левши»

Это был странный класс с самого начала. Даже для школы- гимназии № 26, где норма – далеко не всегда синоним хорошего. Всего-то 20 первоклашек, а построить их невозможно. Вместо того чтобы парами идти в столовую, они сбивались в визжащую кучу-малу возле своей учительницы Людмилы Ивановны Патрикеевой. Каждый хотел за нее держаться – если уж не за руку, то хотя бы за краешек платья. Удавалось это, понятно, не всем сразу.

Несчастные отверженные тут же принимались рыдать. Увещевания насчет того, что так удобнее, не помогали. «Пускай удобнее, а мы хотим вот так». Почти год ушел на то, чтобы превратить класс из шумного табора в некое подобие организованной колонны.

Урок обычно начинался с того, что поднимался лес рук. Увы, малыши не просились к доске. Просто каждый по очереди или все 20 вместе постоянно забывали дома ручки. Писать они не любили. Вадик Причинок хвастался методисту, посетившему урок:

– Вы знаете, нам везет – Людмила Ивановна так редко задает домашнее задание.

Это было как раз после того, как учительница посоветовала второму «3» посмотреть дома столбик умножения, который сегодня проходили на уроке.

– Ну разве ж это задание, – снисходительно объяснил Вадик. – Задание – это когда надо писать или учить. Как в других классах.

Таблицу умножения они теперь знают назубок – может быть, именно потому, что Людмила Ивановна Патрикеева просила ее лишь посмотреть, а не вызубрить. Они терпеть не могли приказов. Хотя поначалу перед уроками математики у них учащался пульс, а у некоторых даже поднималась температура – от волнения. Чего только не придумывала учительница, дабы ребятишки поняли деление-умножение! Просто цифры они не воспринимали, как они вдруг увеличиваются – в головах не укладывалось. Картинки помогали мало. Тогда Людмила Ивановна для наглядности принесла на урок огурцы с дачи.

– Большие сильно, – возмутился Алеша. – Такие в банку не влезут. Как их солить-то?

– Это если банка маленькая, а в большую можно засунуть, – подхватил Паша.

– А у нас огурцы белые, а не зеленые, – сообщила Света.

– А у нас, а у нас… – зашумели все остальные.

«Умножить» огурцы не удалось. Не те оказались.

Ненормативный класс

В общении со своим классом Людмиле Ивановне приходилось обращать внимание на любую мелочь. Мало того что нужна была теплая – во всех смыслах – атмосфера в кабинете, необходимо было учитывать и погоду за окном. Однажды сорвали изложение, хотя к урокам русского языка Людмила Ивановна готовилась основательно. «Сухие» тексты, без красивостей и образных выражений, мальчишки и девчонки не воспринимали. Диктанты им вообще были противопоказаны – сердечки начинали лихорадочно стучать от страха. Для изложения – более свободного по форме – учительница выбрала красивый, образный текст. На дворе стояла весна, и в тетрадках должна была зеленеть травка, блестеть солнышко. Но так бывает у нас в Сибири – вдруг ясное небо завьюжило, посыпался снег. Пока учительница читала текст, весь класс дружно смотрел в окно. Потом повисла тягостная пауза.

– Да что вы, Людмила Ивановна, – высунулся кто-то смелый. – Какое же солнышко, вы видите, что на улице творится?

Писать им все-таки приходилось, благо что запас ручек у учительницы всегда был наготове. Они брали их не так, как полагается, а так, как хотелось, – кто правой рукой, кто левой. И выводили прописи с любовью – не к процессу, а к Людмиле Ивановне. Это другие дети на вопрос анкеты отвечали, что главное для них в школе – новые впечатления, отношения с ровесниками, внимание педагогов. Для этих ребят любовь учительницы была всем. Собственно, только из-за нее они и ходили на занятия тогда, в самом начале. Может быть, давно бы бросили, если б на месте Людмилы Ивановны Патрикеевой была другая. Нет, не плохая. Просто не успевала бы погладить по голове – непременно каждого. Или забывала бы похвалить, сказать, как он ей дорог. Или она.

Девчонок в классе было всего четверо, остальные – мальчишки. Называла своих малышей первая учительница только уменьшительно-ласкательными именами. Обращение по фамилии выбивало учеников из колеи – они обижались, страдали, не понимая, в чем провинились, и уже совершенно не воспринимали «науку». А заставить их сосредоточиться и без того сложно. Поэтому на уроки к себе Людмила Ивановна пускала неохотно. Отвлекутся – потом попробуй «собери» их. А побывавшие уходили в полном восхищении – в основном терпением и мудростью учительницы. Например, Марина Гель за 45 минут урока ровно 25 раз спросила, с красной ли строки писать. Людмила Ивановна с интервалом в две минуты каждый раз отвечала спокойно, как в первый. А Илюша Пинегин отложил учебник, достал из портфеля бутерброд и стал методично жевать, не обращая внимания на то, что все решают вслух пример. Самое интересное, что остальные тоже не замечали ни занятия Ильи, ни дотошности Марины – занимались своим делом. Потому что они сами такие же. «Левши», одним словом.

Как ни странно, Людмила Ивановна свой «ненормативный класс» любила. Больше того – говорила, что за 20 лет работы нашла наконец «родных» детей, которые ее понимают. Она и сама-то держит ручку как придется – то левой, то правой.

Мозговой штурм

Класс, где учатся «левши» – экспериментальный. Хотя точнее сказать – «образники»: дети, у которых больше развито правое полушарие мозга, а соответственно левая сторона тела. Пишут многие из них все же правой, хотя изначально, по логике, должны, конечно, левой. Но ведь ребенок не всегда делает так, как ему удобнее. Иногда просто подражает взрослым. Часто переучивают мама с папой – непроизвольно или хуже того, специально. Ничем хорошим это обычно не кончается – неврозы, депрессии. Казалось бы, необъяснимые. А на самом деле все понятно – ребенка заставляют решать задачи, неподвластные его мозгу. Он может их решить, но со временем, если его к этому подготовить. Собственно, в этом и заключается эксперимент, организованный педагогами школы-гимназии № 26, – дать ребенку возможность развиваться так, как ему положено природой. И помочь развить то, чего природа недодала.

А началось все с того, что школьный психолог Ольга Александровна Гончар решила выяснить, в чем причина детской неуспеваемости. Оказалось, что «коридорные» ученики – те, которые вместо уроков слоняются по коридору, – чем-то похожи друг на друга. Она провела массу тестов и определила, что все они – образники. Уроки им неинтересны хотя бы потому, что непонятны. Ведь большинство учебников создано для «логиков» – тех, у кого лучше развито левое полушарие. Обычно их обзывают «ботаниками». Они серьезны и аккуратны, следуют указаниям и предписаниям, предпочитают памятки и схемы, умеют слушать, хорошо концентрируются. При этом держат свои чувства при себе, любят читать и решать примеры. Учить «логиков» – одно удовольствие. Обычно они хорошисты: четко и методично идут к своей цели, не хватая звезд с неба, но и не садясь в лужи. Правда, убедить их, что они в чем-то не правы, практически невозможно. Среди отличников чаще всего встречаются «гармоники» – те, у кого в равной степени задействованы части обоих полушарий. Они работоспособны, внимательны, инициативны, артистичны. Схватывают на лету. Это прирожденные лидеры. Но совсем не умеют слушать товарищей.

Вначале и «логиков», и «гармоников» тоже собрали в отдельные классы. Урок у «гармоников» был почти цирковым аттракционом. 20 рук взметались ввысь в ответ на любой вопрос учителя – кто быстрее. Они, в отличие от «образников», не забывали ручек дома – они хотели отвечать. Да так, чтобы каждый был лучше других. Поскольку слушать товарища никто из них не желал, шум стоял невообразимый – кричали все наперебой. Хорошо, что учитель был из «своих» – тоже «гармоник».

А «образники» сидят, как правило, в классах с задержкой психического развития. Они неорганизованны, невнимательны, не воспринимают приказы, делают сразу массу дел, действуют наугад, не дружат с логикой. В общем, ненормативны. Мечтательные и восторженные, витают в облаках, сочиняя свои сказки. Им легче рисовать, чем писать, и петь, чем говорить. Они не в ладах с математикой – им по душе гуманитарные науки. Доходит до них все медленно – ведь, чтобы понять, им нужно сначала представить.

К концу начальной школы «логики», «гармоники» и «образники», которых вообще-то примерно одинаковое количество в любой школе, потихоньку выровнялись. Сохранили лучшее, что было в каждом, и научились тому, что есть лучшего в других. Самое главное как раз – начало, лет до 12-13. Потом ребят раскидали по классам – для того чтобы учились друг у друга. За это время все педагоги школы-гимназии узнали, как обучать все три части класса, досконально изучив каждого ребенка в отдельности – из 1 000 учащихся. Программа у них одна, но одно и то же задание педагог дает по-разному. «Логику» достаточно сказать или написать, «образнику» надо непременно показать. Разработаны специальные методики по всем типам мышления ученика. Ведь эксперимент, начатый на свой страх и риск, велся исключительно на научной основе. Сначала проштудировали все возможные книги – по психологии, медицине. Оказалось, что отечественной литературы по этому вопросу практически нет. Экспериментаторов долго и много «били»: «Куда вы лезете? Это же мозг!» Попросили помощи у профессора Омского государственного педагогического университета Анатолия Поликарповича Аношкина. Наткнулись на работу Александра Ивановича Захарова – психолога, профессора педагогических наук, организовавшего частную школу «Левша» в Санкт-Петербурге. Тогда, 10 лет назад, она была единственной в России. Потом стали появляться подобные – в Таганроге, Красноярске. Но чтобы пересчитать их даже сейчас, достаточно пальцев одной руки. Всех учат одинаково! А в Омске этой методикой наконец заинтересовались многие учителя. Год назад Захаров по приглашению 26-й гимназии три дня читал лекции для желающих – с утра до поздней ночи. Его не хотели отпускать, задавали все новые и новые вопросы. Александр Иванович так устал, что последние часы выступал перед публикой босым.

Но один класс – 10-й «3», где учатся «образники», которых пестовала Патрикеева, все-таки оставили. Почему, сейчас не могут объяснить ни директор школы Синичникова Тамара Геннадьевна, ни бывший руководитель федеральной экспериментальной площадки Ратько Ирина Михайловна, ни нынешний – Рукавишникова Ирина Александровна, ни теперешний психолог Татьяна Ивановна Афакина. Наверное, потому, что «левшой» быть труднее. Нет, так педагоги, конечно, не говорят. Они утверждают, что все типы хороши и интересны. «Логики» менее эмоциональны, но кто сказал, что это плохо? Они легче воспринимают удары судьбы. Правда, если вовремя не позаботиться об их душах, могут вырасти жестокими и холодными. Рукавишникова рассказывает, как в кабинет математики забегают дети с разными типами мышления. Одни смотрят на цифры, развешанные на доске, другие сразу же начинают считать, а третьи замечают белочку, сидящую в клетке. Надо сделать так, чтобы белочку погладили все. А после попробовали все-таки решить пример. Или в обратном порядке – кому как удобнее.

Правые «левши»

Для меня лично ясно, что первым делом – белки, ну а математика – потом. Кажется, это и есть мой диагноз. Я помню, как мне не давались буквы, пока мама не рассказала, что они живые – им больно, если хромает «ножка» или «хвостик» завернулся не туда. И как схватился за голову на выпускном вечере наш физик, не сомневавшийся в моих способностях к точным наукам. А я всего-то сказала, что не понимаю, как «ток бежит-бежит по проводам, а потом вдруг показывает телевизор». Момент таинственного превращения шариков с ножками в изображение на экране я представить себе не могла. Поэтому мне кажется, что «образникам» труднее. Они живут чувствами, а не разумом. При всей хваленой интуиции их легче обмануть – «левши» верят людям только потому, что уже «сочинили» их образ. Они могут плакать из-за землетрясения в далеком Мозамбике и снимать с себя последние нитки.

Больше того, экспериментаторы, по-моему, тоже необъективны. Как ни уверяли меня педагоги гимназии № 26, что в их коллективе тоже всех по трети, я не поверила. Почему-то все, с кем я разговаривала, оказались «левшами». К тому же переученными. Начиная с директора школы. Тамара Геннадьевна только пишет правой, а все остальное делает левой. Все, что нужно для работы, у нее располагается именно с этой стороны. Что, кстати, не мешает школе побеждать во всевозможных областных и российских конкурсах. И сын – весь в маму, только и пишет левой. А у Рукавишниковой – дочь, ученица 9-го класса, ручку держит тоже не так, как полагается. Учитель-экспериментатор Ольга Михайловна Першина рассказывает, как ей привязывали «незаконную» конечность за спину, чтобы научить «правилам». Вспоминает, как тряслась, когда мама заставала за почти неприличным занятием – чистила картошку левой рукой. Так что экспериментаторы в курсе, что значит быть не таким, как все. Остальные-то две трети – все же правши. Быть битыми учителям гимназии не привыкать – может, поэтому они решились на столь смелый «мозговой штурм». Впрочем, идти другим путем, рисковать, творить и примерять на себя чужие проблемы – это как раз в характере «образников». «Довольно жить законом, данным Адамом и Евой… Кто там шагает правой? Левой! Левой! Левой!» – Владимир Маяковский, сочинивший марш, правшой не был.

Свидетельство о том, что гимназия стала федеральной экспериментальной площадкой, получено совсем недавно. А «подопытные» десятиклассники – уже почти взрослые люди. Их стало чуть меньше – 16. Трое переехали, одного мальчика забрала из школы мама – он украл у учительницы деньги. Наверное, обиделся на нее. К сожалению, это – обратная сторона характера «образника»: если он кажется ненужным здесь, станет нужным в другом месте. О нем до сих пор жалеют – выправился бы. Преступность в гимназии – нулевая.

Правда, количество девчонок увеличилось – взяли семерых из другого класса. Пока 10-й «3» их не принял. То есть отношения ровные – образники неконфликтны, но не дружеские – чужих они не любят. К тому же новенькие – «логики» в чистом виде. Злые, то есть по мнению «левшей». Но это тоже часть эксперимента – им жить дальше и выходить в большой мир, где надо дружить с разными людьми. За два года научатся. Эксперимент показал, что они способны на многое. Андрей Студенников и Илья Пинегин победили в школьном конкурсе риторов, хотя устные ответы на уроках долго давались им с большим трудом. Экспериментаторы гордятся больше всего именно тем, что ребята пытаются освоить самые сложные для себя науки. Алеша Макович надеется стать экономистом. И станет, говорит Ирина Александровна Рукавишникова. Несмотря на то, что математика и информатика у него «хромают». Он упорен и их победит, ведь «если кто-то может, то почему не я?» Эйнштейн, между прочим, тоже был «левшой», а из школы его вообще выгнали за неуспеваемость. Женя Бочков, классный юморист и самый маленький мальчишка в классе, уложит на лопатки любого амбала. Занимается каратэ с 9 лет, потому что был освобожден даже от физкультуры. Хочет быть компьютерщиком, сам сочиняет программы, создает картины в трехмерном изображении. «Образник», никуда не денешься. Паша Аристов – тихоня, говорить о себе не любит, зато в танцевальной студии «Амплуа» перепляшет кого угодно. Две Марины, Гель и Бутрик, – художницы, пишут портреты и пейзажи. Марина Гель – еще и рукодельница, обшивает все классные мероприятия. 10-й «3» даже обычную дискотеку превращает в костюмированное представление. Света Макарьева – мастер на все руки и ноги. И рисует, и танцует, и поет в школьном ВИА. Ничего удивительного, впрочем: музыка – стихия ненормативная. Дебюсси и Вагнер, Шопен и Шуман были из того же ряда.

И только Вадим Причинок недавно стал «правым» – вступил в коммунистическую партию, собирается сделать политическую карьеру. Кстати, американские президенты почему-то сплошь «левши». Вадику обидно за бедных. Неожиданно его поддерживают однокашники:

– Конечно, богатые ни фига не знают, и толку от них никакого, за счет денег только образование получают. А многие ребята хотят учиться и не могут, потому что средств нет. Мы-то поступим, у нас родители хоть не миллионеры, но и не быдло. Но ведь надо, чтобы все были равны. По-честному должно быть. Скоро наша очередь все менять в жизни.

Вот такие они странные, эти «левши», с обостренным чувством справедливости и болью за весь народ. Впрочем, и своих в обиду не дают никому. Поставили двойку Светке, встает Андрей с задней парты, требует: «Ставьте и мне, я ее отвлек». У них нет кличек, а слово «бойкот» вспоминают с трудом:

– Что это значит? Да за что же можно так издеваться над человеком?

В этом классе нет отличников, но нет и сереньких троечников. Они охотно дают друг другу списать, потому что выручить товарища – святое дело. Вытаскивают кошек из мусоропроводов, подают нищим. Но ничто молодежное им не чуждо. По секрету рассказывают, что иногда пьют пиво. Только редко. У них слишком много дел – нужно успеть стать великими. Учителя в светлом будущем «левшей» не сомневаются. Эксперимент продолжается.

Тамара Геннадьевна Синичникова, директор школы-гимназии № 26 (в центре) со своими воспитанниками

Научный руководитель эксперимента Ирина Александровна Рукавишникова

Наши руки не для скуки!