Дорогу осилит знающий маршрут. Учитель должен стать путеводителем по стране знаний

Сегодня самая острая проблема – подготовка учителя, соответствующего требованиям нового времени. Свое мнение о том, как справиться с этой трудной задачей, высказывает ректор Российского государственного педагогического университета, академик РАО Геннадий Бордовский.

Педагогические вузы выполняют социальный заказ и обязаны сделать это как можно лучше. Для меня проблема заключается в том, кто этот социальный заказ формулирует. Если спросить директоров школ, какого учителя они хотели бы видеть, мнения будут различны, потому что у школ неодинаковые требования. Я могу сказать, что на встречах с директорским корпусом общеобразовательных учреждений Санкт-Петербурга слышу и такое: «Дайте нам учителя, который смог бы держать дисциплину, работать с родителями и обеспечивать финансами свой класс». Подчас таковы основные критерии оценки молодого учителя, который приходит после окончания вуза в школу, таковы ожидания директоров.

Педагогические вузы – особая прослойка в структуре образования. Как и все вузы, они потребляют продукцию школ в виде абитуриентов, а потом дают в эти школы молодых учителей. Эффект мультипликации, усиления всего того, что мы делаем, необычайно велик. Если мы делаем что-то хорошо, то, естественно, школы потом возвращают нам гораздо более качественных абитуриентов. Если мы что-то закладываем некачественное, то потом и получаем все это, увеличенное в разы.

Есть ли сегодня проблемы в высшем педагогическом образовании? Для меня по личному опыту проблема видится в том, что за последние 20 лет качество знаний наших школьников, если под этим понятием понимать способность решать конкретные задачи, отвечать на конкретные вопросы, связанные с нашими программами, падает, и падает очень сильно. Могу сказать, что ни по физике, ни по математике, ни по целому ряду других дисциплин мы не можем сегодня включать во вступительные экзаменационные билеты те задачи, которые свободно решали абитуриенты 15-20 лет тому назад. В чем дело, ведь школа старается давать нашим детям все больше самых разных знаний, поэтому мы так часто сегодня говорим о невероятной перегрузке школьников?

Парадокс заключается в том, что, с одной стороны, мы на них уже возложили большие объемы необходимых занятий, а, с другой стороны, на выходе по определенным оценочным критериям получаем еще более слабо подготовленных абитуриентов. Вероятно, есть какие-то проблемы, которые заложены в самой системе образования, в системе подготовки педагогических кадров.

Наши выпускники школ сдают нынче единый государственный экзамен. Мне в руки недавно попал оценочный тест по проверке остаточных знаний наших учителей. Эту проверку осуществляет комиссия Рособрнадзора при аттестации и аккредитации вузов. Это тест по концепции современного образования для гуманитарных факультетов, факультетов искусства и так далее. Я доктор физико-математических наук и нахожу в тестах такие вопросы: «Выполняется ли в термоядерных реакциях: а) закон сохранения энергии; б) закон сохранения электронного заряда: в) закон сохранения андронного заряда; г) закон сохранения массы; д) закон сохранения электрического заряда?». Я на эти вопросы отвечу, но, сомневаюсь, что его даст будущий учитель рисования (а ведь по этому критерию оценивают, хороший он студент или плохой). Есть еще один вопрос по биологии: «Пробионты были: а) семотрофы, б) аэробы, в) фототропы, д) гетеротропы, е) анаэробы?». Спрашивается, даже если я вызубрил названия, все эти термины, когда в моей жизни (и в профессиональной жизни учителя) они потребуются? Такое ощущение, что мы пытаемся нашим студентам, а наши студенты – нашим школьникам внедрять такой объем конкретных знаний, который практически бессмыслен.

Я убежден, что главная беда системы образования в целом, и нашей школы в частности, в том, что наши школьные предметы и учебники стали репликами соответствующих наук и научных направлений. Исчезла граница между наукой, той же современной биологией и биологией в школе. На определенном этапе возникла попытка изучать в школе все то, что знают сегодня ученые по этому поводу, исчез особый жанр учебного предмета. То же самое, по моему убеждению, произошло с учебниками: они не соответствуют тому, что на самом деле нужно было бы школам.

Наверное, все согласятся, что наше общество изменилось коренным образом. Сегодняшнее поколение людей, а особенно молодых, живет нынче в совершенно иных социально-экономических условиях, нежели 15-20 лет назад. Мы жили в обществе, где государство несло тотальную ответственность за все – от рождения будущего ребенка через систему здравоохранения до его обучения, трудоустройства, выплаты пенсии и так далее. За что сегодня государство несет ответственность и можно ли сказать, что оно что-то нам гарантирует? Совершенно очевидно, что любой человек сталкивается с необходимостью адаптации в обществе, которое не всегда встречает его с распростертыми объятиями. Он должен иметь, выходя из школы, определенное понимание того, как ему дальше выстраивать свою жизнь, чтобы он в этой жизни оказался наиболее успешным. Здесь я могу сказать, что требования, которые предъявляют к школе родители, сами учителя, школьники, существенно отличаются от тех требований, которые предъявляются школам, давно живущим в капиталистическом обществе, в рыночной, либеральной или просто в другой экономике.

Когда родитель приходит в российскую школу, что спрашивает он у учителя: как ребенок себя ведет, какие у него оценки по математике, физике, русскому языку, не курит ли он, нет ли у него других вредных привычек. Что спрашивают родители, приходя в американскую школу: чем интересуется их ребенок, к чему у него проявляются склонности, где он проявляет свои способности наиболее полно, как он выстраивает свои отношения с ребятами, какие у него взаимоотношения с учителями, нет ли у него конфликтов в коллективе. То есть американский родитель задает вопрос о том, какой его ребенок, что он может делать, где ему ожидать наибольшего продвижения, применения способностей. Российский – как он учится, что он знает, что и как выучил.

И тут парадокс в том, что мы незаметно, переходя к новой экономической формации, переходим от индустриального к новому информационному обществу. Кто-то это уже ощутил в очень сильной степени, кто-то – в меньшей степени, но то, что мы сегодня движемся довольно быстро в этом направлении, очевидно.

Что отличает информационное общество от индустриального? Конкретные знания, конкретная информация перестают иметь самоценность. Любой учитель, профессор в вузе как основной носитель знаний перестает быть востребованным. Главное сегодня то, что сегодня чрезвычайно легко и в любом количестве можно получить любую информацию в любом уголке Земли. Ну получу информацию и буду точно знать, что такое пробионты, но что я с этим буду делать, как мне работать с этой информацией, как ее трансформировать в своей практической деятельности? Иными словами, все ли мы делаем для наших детей, способны наши учителя, которые преподают конкретные предметы, научить человека жить в информационном обществе для того, чтобы он не оказался тем, кто много знает, но ничего не умеет, не может использовать знания на практике?

Существенная задача заключается в том, что мы должны уходить от подготовки учителя как исключительно учителя-предметника, традиционно понимающего и ставящего задачи как передачу конкретных знаний по конкретным предметам.

Мы глубоко убеждены, что сегодня стратегическая подготовка системы образования лежит в многоуровневой системе через бакалавриат и магистратуру. Бакалавриат – особая форма фундаментальной подготовки человека в определенной области знаний, которая даст ему возможность выстраивать дальнейшую программу профессиональной подготовки по выбранному пути. То есть нужно дать учителю возможность адаптироваться точно так же, как мы хотим это сделать для учеников, в том поле деятельности, в котором он оказывается. Школы не похожи друг на друга, регионы не похожи друг на друга, и учитель не может приходить с готовыми программами, готовыми учебниками, с убеждением, что ему дадут 18 часов в неделю математики в параллелях 5-6-х классов. Классы могут быть разными и в разных параллелях.

Еще одна проблема заключается в устаревших технологиях учительского труда. Что такое наша традиционная образовательная технология в подготовке учителя? Профессор приходит в аудиторию со своими лекциями, которые написал лет десять тому назад, читает их, при этом хорошо, если у него нормальная дикция. Я учился у Петра Алексеевича Знаменского, который был отличным методистом физики, но ему было за восемьдесят лет, и он читал лекции по три часа, не отрываясь от конспекта. Нашей задачей было записать все это и потом ему же рассказать то, что он сам нам говорил. Так вот это все сохранилось по сию пору в том же виде или чуть в другом, но смысл тот же самый: я тебе расскажу все, что знаю, а ты потом мне расскажешь, что ты знаешь из того, что я знаю.

Мы должны переходить к активным технологиям. Студент, приходя в вуз, должен понимать, что он пришел работать, осваивая свою будущую сферу работы, быть партнером профессора, а профессор должен быть автором программ, которые только он может составить, в которых должна быть прописана последовательность действий данного студента, поддержка его лабораторным экспериментом, информационной базой по интернету и так далее. Тогда такой человек выйдет из вуза с совсем другими представлениями о том, как нужно учить наших ребят в школе.

Что такое для меня учитель? Это путеводитель по дороге в большую жизнь, которая проходит по стране Знаний. Он должен вести наших детей по этой сложной и слабо пока структурированной стране Знаний, по этой дороге в большую жизнь. Нам нужно сделать все, чтобы эта дорога была логичной, правильной и приводила в конечном итоге к достижению поставленной цели.