Дорогу медиапедагогу! Конфликт между виртуальным и реальным разрешится в образовательном поле

В середине 60-х американский антрополог Маргарет Мид предположила, что существует три типа культур. Есть, например, такая, где принято учиться только у предков; вторая, в которой и взрослые, и дети учатся у своих сверстников; и третья, предполагающая, что на самом деле взрослым есть чему поучиться у своих детей… Третья – это про нас сегодняшних, особенно если речь идет о медиасреде, где современный ребенок чувствует себя гораздо увереннее своих мамы и папы. Как сделать этот процесс взаимообогащающим и безопасным? В этом пытались разобраться на Международном форуме «Медиаобразование в педагогической сфере: опыт и новые подходы к управлению» в Московском педагогическом государственном университете.

Оптимистам здесь не место? В своем послании участникам форума Любовь Духанина, заместитель председателя Комитета Государственной Думы РФ по образованию и науке, подчеркнула, что сегодня бессмысленно задавать школьникам традиционный вопрос: «Сколько времени вы проводите в Интернете?» Для многих из них Всемирная сеть – это место постоянной прописки. Алексей Лубков, ректор МПГУ, привел, к примеру, следующие цифры: 44% российских детей сегодня находятся в Интернете круглые сутки. Если же брать в расчет и взрослых, то, по словам Андрея Худолеева, ответственного секретаря Комиссии по вопросам информационного сопровождения государственной национальной политики Совета при Президенте РФ по межнациональным отношениям, уже в марте прошлого года суточная аудитория социальной сети ВКонтакте превысила аудиторию федеральных каналов… Конечно, к такому охвату и влиянию не получается оставаться равнодушным, поэтому все чаще слышен голос киберпессимистов: чем больше мы пользуемся социальными сетями, тем хуже для нас самих – человек все время сравнивает себя со своими «друзьями», и нередко сравнение идет не в его пользу – отсюда тревоги и депрессия. Но не менее громко звучат доводы сторонников виртуальной реальности: это же огромный мир без закрытых дверей и границ! И кто сказал, что навыки общения там не тренируются? Тренируются, и еще как!Впрочем…Как справедливо отмечает Любовь Духанина, сегодня вопрос состоит уже не в том, как оградить ребенка от нежелательного влияния Интернета и соцсетей. Хотя, по словам Александра Шарикова, профессора департамента медиа факультета коммуникаций, медиа и дизайна НИУ ВШЭ, информационных угроз личности в сетях предостаточно. Здесь и интернет-зависимость, и троллинг и его крайнее проявление – кибер-буллинг, и прямые призывы к самоубийству, а также букет из вымогательства, угроз расправы, мошенничества, призывов к терроризму и нарушению общественного порядка. Да и, в общем-то, сравнительно меньшее из зол – информационная болезнь, которую мы понимаем как усталость от того огромного потока разнообразных сведений, которые ежедневно выплескиваются на среднестатистического пользователя Интернета. Главная задача, по мнению Любови Духаниной, на этом фоне состоит в том, чтобы переключить внимание детей и подростков на позитивный контент, на реальную проектную деятельность, на создание объектов медиатворчества, через которые будут транслироваться образцы отечественной культуры. И помочь в этом ребенку могут именно медиапедагоги и медиатьюторы. Тем не менее, как отмечает Тао Чжань, директор Института ЮНЕСКО по информационным технологиям в образовании, медиасопровождение школьника – это задача далеко не одного педагога.Ответственные за все и вся Педагогам, которые уже сегодня так или иначе решают вопросы медиаобразования в школе, приходится работать на чистом энтузиазме. Но нередко даже этого «внутреннего горения» не хватает, чтобы справиться со всеми проблемами… Ирина Жилавская, заведующая кафедрой ЮНЕСКО медийно-информационной грамотности и медиаобразования граждан Института журналистики, коммуникаций и медиаобразования МПГУ, подчеркивает: у медиапедагогов сегодня нет никакого официального статуса. Такой профессии в российской действительности, по большому  счету, не существует. Поэтому нам сегодня очень нужна государственная программа по созданию системы медиаобразования в школе. Причем искать точки входа в школьную действительность или изобретать новые предметы не нужно. Они уже есть – информатика, технология, ОБЖ. Зачем в десятый раз рассказывать, как правильно переходить дорогу или как накладывать шину при переломе, – лучше расскажите, что такое информационная безопасность! Безусловно, нужно думать и о том, как готовить медиапедагогов. Здесь может помочь разработка отдельного профстандарта, но нужно понимать, что это вновь вопрос перестройки сознания. Каковы задачи медиаобразования? Одна из них – формировать критическое отношение к информации, которая подается. Но может ли среднестатистический учитель всерьез решиться сказать своим ученикам: «Сомневайтесь в том, что я рассказываю вам на уроке»? Правда, как отмечает Александр Шариков, медиаобразование – это не только про критику, это еще и про четкое определение ценностного базиса. Ведь критиковать и оценивать можно, лишь соотнося свои оценки с некоей системой установок, поэтому надо определиться, откуда мы ведем отсчет, иначе один и тот же медиапродукт может быть одновременно оценен в диаметрально противоположных характеристиках. Еще одна проблема медиаобразования – нередко по незнанию его путают с ИКТ-образованием и компьютерной грамотностью. Да, с одной стороны, параллели справедливы: информацию нельзя передавать без каналов, а их не может быть без оборудования и программного обеспечения, но изучением последних медиаобразование не ограничивается. Нередко в ходу и другие заблуждения: медиаобразование нужно лишь для того, чтобы готовить специалистов соответствующей отрасли. Однако, по словам Ирины Жилавской, общемировая тенденция такова: медиаобразование все чаще начинает пониматься как массовое явление, которое охватывает всех граждан страны. И поэтому на тех, кто работает в этой сфере, ложится большая ответственность – в национальном масштабе.И никакого напряжения! Медиаобразование – многогранный воспитательный инструмент, но никак не инструмент культурального давления. Что такое культуральное давление применительно к интернет-среде? Алла Холмогорова, заведующая лабораторией клинической психологии и психотерапии Федерального медицинского исследовательского центра психиатрии и наркологии им. В.П.Сербского, поясняет: если тебя нет в Интернете, то тебя нет вообще. Точно так же происходит с некоторыми детьми, которые чувствуют, что вынуждены создавать профили в различных социальных сетях, чтобы не отставать от сверстников (в то время как большинство подростков все еще считают непосредственное общение самым удобным каналом коммуникации), и школами, где все чаще в ходу заочные форматы образования, МООК (хотя именно недостаток коммуникации, умения слушать и слышать друг друга нередко ставят друг другу в вину участники неудавшегося образовательного процесса). Это, по мнению Аллы Холмогоровой, и есть настоящее культуральное давление на образование. В лаборатории клинической психологии и психотерапии недавно провели исследование. Оказалось, что 90% подростков, которые в качестве самого комфортного способа общения выбрали социальные сети, испытывают высокий уровень социальной тревожности. А социальные сети – это же так удобно: общайся, не отвлекаясь от своих дел, – и никакого тебе напряжения! Эту истину, очевидно, исповедуют и некоторые родители, всегда готовые дать ребенку универсальное успокоительное – планшет. И восхититься тем, что уже в 6-7 месяцев их чадо самостоятельно листает забавные картинки. Но ведь полноценной – и такой необходимой! – коммуникации у ребенка в этом случае нет. Медиа не заменят живого общения и его многообразную воспитывающую роль, о каких бы ценностях ребенку ни говорили с экрана, – в этом уверена Ирина Жилавская. Хорошо, что подобные риски сегодня уже осознаются. Людмила Дудова, проректор по межрегиональной и международной политике МПГУ, приводит данные: еще в 2000-х годах Всемирную организацию здравоохранения попросили внести в число заболеваний… интернет-зависимость. Причем инициаторами этого процесса были Южная Корея и Япония, где приобщать к информационным технологиям начинают в совсем юном возрасте. Очевидно, эффект налицо, правда, не совсем тот, которого ожидали… В России же, по словам Алексея Лубкова, признаки интернет- и компьютерной зависимости имеют сегодня 30% детей и подростков. Единственно верное решениеТелевидение тоже отнимает время и не может заменить нормального взаимодействия с себе подобными, но к нему относятся немного проще. Наверное, хотя бы потому, что среди «продвинутых» взрослых и подростков сегодня модно говорить: «Я не смотрю телевизор», тем самым показывая, что очевидное пагубное влияние телевизионного контента обошло тебя стороной. Впрочем, эти высказывания никак не влияют на реальную возможность увидеть тот же самый контент где-нибудь в другом месте… Конечно, решать вам, главное – уберите от экрана тех, кому еще нет трех лет. Как отмечает Александр Шариков, телесмотрение до наступления этого возраста опасно и чисто по физиологическим причинам – зрительный анализатор еще не до конца сформирован. Конечно, это далеко не все острые углы и ограничения еще одного, не менее опасного, чем Интернет, медиа. Сегодня мы уже не удивляемся, когда, например, во время трансляции Евровидения в нижней части экрана всплывает предупреждение о спецэффектах, имеющих все возможности повлечь за собой нежелательные психосоматические реакции, но когда в 1997 году в Японии во время показа одной из серий «Покемона» почти 700 детей продемонстрировали припадок, близкий к эпилептическому, это вызвало настоящий шок. Сегодняшнее телевидение в России, безусловно, далеко от каких бы то ни было идеалов: многие исследователи признают, что насилия на отечественном телевидении предостаточно, и это не может не волновать и экспертов, и население. Правда, оказывается, что гораздо сильнее, чем недетские телепередачи, людей раздражает то, что эфир слишком часто – гораздо чаще, чем это было бы гуманно, – прерывается рекламой. А это, по словам Александра Шарикова, можно рассматривать как самое настоящее информационное насилие. Поэтому неудивительно, что после такой визуальной накачки злом и агрессией человек вдруг (или не вдруг?) начинает вести себя агрессивнее – без разбора, против своих и чужих. И не важно, шесть ему лет или уже 21.Конфликт между медиа и обществом, как утверждают участники форума, налицо. Способы его преодоления в принципе есть: от ужесточения законодательства в медиасфере, которое вызывает яростное сопротивление рекламодателей, до саморегулирования, которое почти не работает. В этом случае именно медиаобразование становится единственным решением – длительным по подготовке, но весьма рациональным. Если, конечно, мы всё правильно сделаем.ФактКоличество постоянных социальных связей, которые человек в состоянии поддерживать, ограничено – такова идея британского антрополога Робина Данбара.Сегодня у некоторых знаменитостей в социальных сетях тысячи так называемых друзей. Дети, глядя на них, тоже стремятся завести как можно больше «френдов». Но против природы не пойдешь. Согласно «числу Данбара» наш эффективный предел – 150. Впрочем, может быть, только пока…А у нас! А у вас?Медиаобразование активно развивается за рубежом. В Австрии элементы медиаобразования регулярно используются на уроках с 1973 года, во Франции эта область знаний вошла в учебный план школ в 1976-м, в Англии и Уэльсе – в 1988-м. Сегодня порядка 80% учителей Великобритании задействуют на занятиях методы медиаобразования. Причем исторически и повсеместно действует одно правило: как только власти начинают закручивать гайки, начинает сворачиваться и медиаобразование.