Дороги выбирают нас

…Вереница машин растянулась на добрый километр. Я где-то посередине. Кручу и кручу педали, уткнувшись в бампер легковушки. Торопиться некуда. Утром километрах в десяти от Дальнереченска меня накрыл дождь. Часа два я педалировал под его струями.

На перевале, уже на подступах к городу, под навесом кафешки немного передохнул, обсушился, согрелся чайком. Даже перепало кетовой икорки, которой меня угостили придорожные торговцы. Быстро миновав ничем не примечательный дальневосточный городишко, я не стремился вырваться из потока машин, а вместе с ними катил и катил себе, продолжая обсыхать и предаваться разным приятным раздумьям. Как это произошло, не могу в деталях точно восстановить до сих пор. Сзади вынырнула машина и тут же вильнула в мою сторону. Удар, кажется, пришелся в руль. Я вылетел из седла и распластался на сером в мазутных пятнах (это запомнилось) асфальте. Было две мысли: о велосипеде, который могла смять задняя машина, и о моем бренном теле, которое могло очутиться под колесами того же автомобиля. Одновременно с мыслями последовало действие. Кажется, всего одно. Я схватил велосипед и оттащил его и себя в сторону обочины. Успел я, успел и водитель задней машины. Ушибы, ссадины, погнутое крыло, вывернутый руль – этим все и обошлось…

Тур Хейердал описывает случай, когда на одном из полинезийских островов местные жители посчитали, что в нем, облаченном в одежду, живут как бы два человека. Один в брюках и рубашке (в ней он, по мнению туземцев, и родился), другой совершенно голый. Это действительно в каждом из нас. Две особи, две личности прочно угнездились в наших телах, умах и душах. Одна от природы, ее естественных надобностей и первородной воли, другая от социума, его статусных норм и законов сожительства. Как правило, со временем природные инстинкты хиреют, тускнеют, а то и вовсе теряют свою силу, попадая в зависимость от привычек социума. А между тем в жизни часто все решают быстрота, стремительность, волевое усилие, мгновенная реакция.

Автоматически, инстинктивно человек должен поступить так, как того требует ситуация. Не каждый на это способен. Все зависит и от характера, и от физиологии, и от умения, и от тренировки, и от привычки так поступать. А еще от того, насколько в тебе еще жив природный инстинкт, насколько он способен возродиться и проявить себя во всей своей силе и волевой устремленности. Дорога немыслима без авральных ситуаций, когда нужно моментально принять решение и действовать незамедлительно. От этого нередко даже зависит жизнь. Уроки этих «моментов истины», когда спасают инстинкт и интуиция, откладываются в памяти, запоминается даже их технология. А нередко и вырабатывается привычка. «В те дни я вел жизнь, настолько сходную с жизнью птиц и рыб, что обладал почти таким же развитым инстинктом», – писал Ален Бомбар, пересекая на надувной лодке океан. Именно этот как бы вновь приобретенный инстинкт позволил путешественнику в одиночку преодолеть немыслимые океанские просторы. А вот случай со знаменитым французским спелеологом Норбером Кастере. Однажды он поднимался по стене вертикальной карстовой шахты. Вдруг камень, за который он ухватился, отвалился и стал падать вниз. Мгновение – и спелеолог мог бы оказаться погребенным под завалом. Однако сработал инстинкт опытного скалолаза. «Мне удалось в воздухе, без точки опоры, отклониться назад, чтобы камень упал не на меня, а передо мной», – рассказывал Кастере в книге «Моя жизнь под землей». В следующих строках он объясняет: «Но я очень хорошо понимаю, что во многих случаях избег критических ситуаций только благодаря быстроте реакции, превращавшей в пустую тревогу то, что могло стать катастрофой… Я мог только радоваться, что закален и готов к любым случайностям, встречающимся под землей, когда вместе с женой, а позднее с дочерьми открыл и исследовал ледяные пещеры, расположенные выше, чем все остальные пещеры на земном шаре».

…И опять дорога позвала меня. Тихо и нетребовательно прозвучал ее голос. Мол, я не настаиваю, решай и выбирай сам. И я решил. И выбрал. И стал собирать рюкзак. На этот раз дорога привела меня в жаркий суматошный Каир.

Первое впечатление человека-славянина: смещение времен года, как гром среди ясного мартовского неба неожиданная теплынь, близкое и тревожное дыхание пустыни, пальмы, песчаные вихри, срывающиеся с голых желтых холмов. Первое впечатление человека-путешественника: удачное приземление, багаж (рюкзак и велосипед) в целости и сохранности, виза в паспорте без проволочек, обмен валюты и уверенное продолжение дороги в заданном ритме и направлении – прямой путь на запад. Там протекает великая река Нил. Она распахнулась передо мной буквально через полчаса быстрой и веселой езды – широкая, просторная, безмятежная и величавая в своем молчании и безразличии к тому, что происходит на берегах. С моста открылся вид на реку и на Каир. Детали и нюансы его архитектурного громадья были неразличимы в солнечной дымке. Когда же добрался до Гизы, солнце заметно поднялось. Улицы оживились, заполнились разноголосьем. В привычном во всех больших городах звуковом транспортном хоре выделялись слишком частые писклявые сигналы мотоколясок, улюлюкающие сирены полицейских машин и надсадный скрежет копыт, когда лошади, одолевая очередной подъем или вырываясь из затора, пытались сдвинуть с места тяжелую повозку. Ближе к Гизе чаще стали появляться ослики. А потом и верблюды с седоками, которые торопились обслужить туристический люд. Я не успел увильнуть от очередного мотофургончика и тут же оказался на асфальте, придавленный велосипедом. Охи и ахи пассажиров и водителей, протянутые для помощи руки – приятно, но без надобности. Я быстро вскочил и опять вписался в поток. Порванная штанина и ушибленное колено – расплата за мое привычное по прошлой жизни состояние городского зеваки. И за вовремя не включенный… инстинкт. Наконец вырулил на набережную. Где кончается Каир, где уже началась Гиза, как скоро вообще удастся выбраться из городской черты, непонятно. Везде надписи только на арабском. С налету смысловую суть его вязи постигнуть европейцу трудно. Сначала эта «бессловесность» в надписях на дорожных указателях обескураживает, настораживает и даже откровенно пугает. Но постепенно привыкаешь, настраиваешься принимать дорогу и жизнь не через чужие слова (приметная и удобная колея, выстланная ими, запросто может оказаться не твоей), а непосредственно как увиделось, почувствовалось, ощутилось. И, как правило, чувствуешь, как в тебе начинает просыпаться инстинкт, как первобытная энергия сначала робко пускает пузырьки, потом все увереннее, смелее, решительнее вскипает в тебе, диктуя, как себя вести в той или иной обстановке. Подает голос и интуиция. И ты, полагаясь на эту свою первородность, все увереннее прокладываешь свою тропу. Даже волевых усилий не требуется. Все происходит само собой.

…Два человека в нас. Кому верить? С кем советоваться? На кого полагаться? Кого слушать? Быстрый и точный ответ часто определяет цепочку дальнейших событий. А то и всю жизнь. Это в том числе и о дорогах, которые мы выбираем.

Владимир СУПРУНЕНКО