Дороги, дороги… …И не отдам я эти цепи

Первый раз я посетил Рязань в начале 90-х. Гостил у родной сестры, когда она, оканчивая Тимирязевку, отрабатывала практику тогда еще во Всесоюзном научно-исследовательском институте коневодства. Потом несколько раз бывал на Рязанщине в командировке. И всегда, возвращаясь домой из этого древнейшего русского города, я жалел о том, что не смог посетить Константиново – родину великого русского поэта Сергея Есенина. Наконец-то моя давняя мечта сбылась.

…Конец августа. С погодой нам повезло: плюс 25, на небе – ни облачка. Настроение – под стать погоде. По дороге экскурсовод рассказывает об истории Бронниц, Луховиц, поселков, связанных с жизнью Есенина, читает его стихи. В нескольких километрах от Константинова, глядя на еще изумрудные рощи и луга, вдруг вспоминаю строки из раннего стихотворения поэта:

О Русь – малиновое поле

И синь, упавшая в реку.

Люблю до радости и боли

Твою озерную тоску.

…И не отдам я эти цепи,

И не расстанусь с долгим сном,

Когда звенят родные степи

Молитвословным ковылем.

Всей своей широченной, наверное, как это лазурное небо, душой Сергей Есенин любил Россию и рязанские просторы. Для многих современных городских обывателей березовые рощи, придорожные кусты и травы кажутся простыми атрибутами природы, провинциальным «захолустным» пейзажем. А в поэзии Есенина деревья и травы, все вокруг – живое, имеющее душу: «тонкая береза – девическая грудь», «мать голубая осина», «старый клен на одной ноге», «молитвословный ковыль».

…Автобус останавливается на небольшой чистой площади села. Возле деревенских домиков бабульки за какие-то копейки продают яблоки, помидоры, малосольные огурчики. Одна за другой мелькают свадьбы, женихи и невесты фотографируются на фоне константиновских достопримечательностей. Казалось бы, еще чуть-чуть – и перенесешься во времена жизни поэта, но не получается – вместо свадебных троек с бубенцами по селу катятся «железные кони», все больше иностранного производства. Утопает в зелени красавица церковь Казанской Божьей Матери, которая отреставрирована и снова действует. Устремляясь к солнцу, огнем горят позолоченные кресты. Звонят колокола. Сегодня праздник – Успение.

Опять я теплой грустью болен

От овсяного ветерка

И на известку колоколен

Невольно крестится рука.

Сергей рос рядом с церковью, за которой широко разлилась Ока и раскинулись рязанские «малиновые поля». Под окнами дома родителей поэта, рассыпав, как капли солнца, головы над плетнем, – золотые шары. На улице у калитки на августовском ветерке что-то грустно шепчет старый тополь, посаженный еще самим Есениным. В глубине двора сохранился амбар, где поэт любил уединяться. Здесь он написал несколько стихотворений, в том числе «Отговорила роща золотая…»

Нельзя, будучи в Константинове, не пройтись по любимым местам Есенина. С крутого окского берега открываются чудо-просторы, и ноги сами бегут вниз по извилистой тропке к «сини, упавшей в реку». Рыбаки, догадавшись, что мы готовимся к купанью, «сматывают удочки». Вода еще не остыла, правда, уже не парное молоко. Может быть, именно здесь маленького Сережу учили плавать. «Один дядя (дядя Саша) брал меня в лодку, отъезжал от берега, снимал с меня белье и, как щенка, бросал в воду. Я неумело и испуганно плескал руками, и, пока не захлебывался, он все кричал: «Эх! Стерва! Ну куда ты годишься!..» Стерва было у него слово ласкательное…», – вспоминал Есенин осенью 1925 года. Дядя Саша глубоко ошибался. Его племянник оставил ярчайший след в русской поэзии, во всей красе воспев родную природу, обнажив загадочную душу русского человека. И во многом благодаря таланту Есенина еще живо небольшое рязанское село Константиново. Люди из самых разных уголков земли приезжают сюда поклониться поэту, к творчеству которого неравнодушен ни один современный русский писатель. И по всей Руси, и далеко за ее пределами разносятся слова, заставляющие учащенно биться сердце:

Если крикнет рать святая:

«Кинь ты Русь, живи в раю!»

Я скажу: «Не надо рая,

Дайте родину мою».