Дорогами Сковороды

Его имя – в ряду величайших философов мира. Его искания, откровения, поучения – на все времена. Его дороги – вечный поиск истины, воли и покоя…

Начало его и моей дороги – от порога окруженной мальвами старинной казацкой хаты в центре полтавских Чернух. Здесь почти триста лет назад и появился на свет рыцарь «высших запросов духа», мудрец и мыслитель Григорий Сковорода. Ему и обязан райцентр главной своей достопримечательностью – историко-краеведческим музеем, созданным в 1972 году к 250-летию украинского гения. Его называют народным философом. В народе Сковороду, конечно, почитают, однако как-то отстраненно, не особенно вникая в его мудрствования. Один чернуховец, у которого я спросил дорогу «к Сковороде», так обобщил мнение местного люда: «Мы им не сильно переймаемся». Даже тот факт, что философ изображен на пятисотенной денежной купюре, которую не каждый и в руках держал, о многом говорит. Интерес (мировой!) к Сковороде в связи с его юбилеем натолкнул руководство местного колхоза имени Суворова на мысль о переименовании хозяйства. Даже правление по этому поводу собрали. Однако большинство высказалось против: «Пусть он и гений, однако всю жизнь с торбой проходил. И нас еще по миру с торбой пустит…» Харсиковцы (это соседнее село Харсики, где по одной из краеведческих версий мог появиться на свет философ) все же проявили патриотизм и присвоили своему колхозу «Маяк» имя знаменитого земляка. Это, однако, не спасло хозяйство от разорения. Помыкались харсиковцы, повздыхали и вернули колхозу прежнее название. Кто-то в сердцах даже бросил: «Этот клятый торбешник все-таки уподобил нас себе – сделал нищими».

Все это проза жизни. А в чем ее поэзия? Покинув Чернухи, я отправился на восток дорогами великого мудреца к месту его последней гавани на Слобожанщине. «Что такое жизнь? Это странствие: прокладывать себе дорогу, не зная, куда идти, зачем идти». Так получилось, что в этом путешествии я оказался без спутника. Однако ничуть не жалел об этом. Рядом со мной неспешно шагал по обочине Григорий Саввич. Вместе с ним я и пытался разобраться и в нашей пестрой суетной жизни, и в своей душевной маете. И даже попытался найти ответ на извечные (уже традиционно риторические!) вопросы: куда идти? зачем идти?

Я катил на велосипеде по полтавским магистралям и проселкам, а в голове звучало еще запомнившееся со школы: «Каждому городу нрав и права, каждый имеет своя голова». Это, пожалуй, и все, что большинство знает о Сковороде. Да и эти строки (между прочим, весьма и весьма актуальные для демократических преобразований в Украине и России) воспринимаются как нечто архаическое и забавное. А между тем мысли философа, который жил, как учил, а учил, как жил, просты и насущны, каждому в жизни и компас, и посох. В соседнем райцентре Лохвице еще в 1922 году скульптором И. Кавалеридзе к 200-летию со дня рождения Сковороды установлен, на мой взгляд, один из лучших памятников. С дорожной сумой, посохом и свитком гордо высится босоногий «народный учитель и философ». На всех четырех сторонах постамента выбиты надписи. Запомнилась вот эта: «Счастлив, кто сопряг себе частную должность с общею. Сия есть истинная жизнь». Вот и ответ. Пусть даже малая часть его. Вот и свет в окошке. Пусть не очень яркий, предрассветный, но все же – надежда, направление пути. Мой дорожный дневник с мыслями философа у меня всегда под рукой. На дневных привалах возле чистых задумчивых полтавских речек, вечерами при свете костерка я перечитываю записи, пытаясь вычленить и удержать в памяти главное, что-то очень и очень важное не только для меня. Бог создал мир так, что все, что нужно, не очень сложно, а все, что сложно, не очень нужно. Не смотри, что выше и ниже, что виднее и не знатнее, богаче и беднее, но смотри то, что тебе сродное. Где охота, там и природа. Если бы ты видел, из какого источника текут людские суждения и интересы, то перестал бы домогаться одобрения и похвалы людей. И что глупее, как равное равенство, которое глупцы в мире ввести зря покушаются. Кто не любит хлопот, должен научиться просто и убого жить. Ищем счастье по сторонам, по векам, по статьям, а оное есть везде и всегда с нами, как рыба в воде, так мы в нем…

Так за неделю, «проникаясь» Сковородой, подпитываясь его мыслями, я наконец добрался до села Сковородиновка. Здесь, на Харьковщине, философ, кажется, более почитаем, чем у себя на родине. Побродил он тут немало. Изюм, Бурлук, Бабаи, Малижено, Гусинка, Купянск, Маначиновка, Чугуев, Липцы, Должок, Валки – все это слобожанские села, связанные с именем Сковороды. В Бабаях (это почти пригород Харькова) до сих пор местный люд пьет воду из сковородиновского источника. В селе Малижено существует Грыцькив яр, где любил уединяться философ. В Валках стойко держится легенда, что именно здесь он познакомился с дочкой отставного майора, к которой воспылал любовью. Однако особенно ему полюбились места вокруг села Ивановка. «Земелька его есть нагорная, лесами, садами, холмами, источниками распещрена. На таком месте я родился возле Лубен», – писал Сковорода о месте своего последнего приюта. Ранним утром я свернул с трассы и направился в сторону Сковородиновки, как назвали впоследствии Ивановку. Места здесь действительно чудные. С пригорков открываются солнечные дали, которые манят теплотой и покоем. Много балок, дубрав, посадок. Село Сковородиновка поразило добротностью утопающих в садах домиков, ухоженностью огородов и цветников, опрятностью улиц. «Спасибо дяде Грише, що зробыв дороги и крыши», – шутят сковородиновцы.

Узнав о том, каким путем и как я добирался до Сковородиновки, научный сотрудник литературно-мемориального музея (он, как и в Чернухах, был создан в 1972 году) Валерий Павлович Манженко с радостью согласился стать моим провожатым по заповеднику (фруктовому саду и парку с липовыми аллеями), который занимает почти двадцать гектаров. Дом помещика Ковалевского, всегда с радостью привечавшего философа, расположен на склоне балки, внизу – небольшой пруд, чуть ниже – плотина и еще один пруд, который в народе называют Панские Штаны, за прудом – лес. Все здесь, как двести лет назад. Даже дуб в нижней части парка возле пруда сохранился. От некогда могучего дерева, правда, остался один лишь ствол, опоясанный железным обручем. Дуб и небольшой барельефный памятник окружены узорчатым заборчиком, в проволочной вязи которого угадываются слова «Дуб-гигант, под которым работал Г. Сковорода».

– Это, пожалуй, самое любимое место Григория Саввича. Здесь на своих «захалявных» листочках он записывал свои мысли. «О дуброва! О зелена! О мати моя родна! В тебе жизнь увеселена, в тебе покой, тишина!» – может, именно тут родились эти строки… А чуть дальше он наверняка прогуливался, вполне возможно, здесь ему пришло на ум…

Валерий Павлович, кажется, знает о Сковороде все, постоянно цитирует его. Он рассказывал о философе и его исканиях, как о близком ему человеке, личном наставнике и учителе. Недаром, подарив мне на память буклет о музее, он подписал его: «Последователю Духа Великого Сковороды в честь его «мандрив» и пребывания в сказочной Пан-Ивановке от хранителя Духа Сковороды». Валерий Павлович (по образованию историк) давно «прикипел» к Сковороде. Он работал на разных должностях, даже одно время был сельским головой, однако по-настоящему (не без влияния мыслей философа о «сродном» труде!) нашел себя здесь, в заповеднике.

В экспозиции музея меня поразили посохи философа, с которыми он странствовал по Украине. Навершие одного из них представляет фигурку крота – символа мудрости, другой вырезан в виде спирали, которая символизирует развитие, а вверху – протянутая к небу рука. Я представил, как странник, удобно расположившись на мягкой душистой траве в тени под раскидистым дубом, любовно вырезал эти дорожные трости. По ним (в остальном он почти не отличался от других странников) его и узнавали в сельских хатах, у степных костров, в корчмах, на ярмарках. «Гляньте, люди добри, старчик Григорий йде», – от села к селу, от хутора к хутору передавалась эта новость, предвещавшая встречу с Учителем. А какой же учитель без учеников! В полной мере педагогический талант философа раскрылся в Харьковском коллегиуме, где он преподавал поэтику, синтаксис, латинский и греческий языки. Весьма оригинальной была шкала оценок, которые он выставлял своим ученикам. «Сущая бестолковщина» – так в журнале Сковорода определял способности и старание самого нерадивого ученика. Далее шли такие оценки: весьма туп, туп, туповат, наверное, туп, возможно, не понят, наверное, понят, весьма понят, остер, весьма остер. Высшая похвала, которой удостаивался лучший ученик, схватывавший знания на лету, – «зверок вострой».

Спокойно и весело вышагивал Сковорода по пыльным дорогам Украины, разными нескучными мыслями тешил свой ум, разные состояния души испытывал, однако всегда помнил и всегда готов был к последнему своему путешествию. Холодной ясной осенью 1794 года после Хотетова (Орловщина) Григорий Саввич возвращается в Пан-Ивановку. Однажды утром, как гласит предание, Ковалевский застал его за странным занятием – неподалеку от дуба Сковорода молча и сосредоточенно копал яму. «Что это, друг Григорий, чем это ты занят?» – «Пора, друг, закончить путешествие». Вырыв себе могилу, философ надел чистую сорочку и 9 ноября, в воскресенье, в маленькой комнате с окном на запад тихо скончался.

Напоследок Валерий Павлович привел меня к могиле в верхней части парка.

– Помещице, владевшей усадьбой после Ковалевских, чудился призрак Сковороды, бродивший вокруг пруда, и она повелела перенести могилу в верхнюю часть парка…

Мы стоим возле гранитного валуна, на котором выбита знаменитая «авторская» эпитафия: «Мир ловил меня, но не поймал». Всю жизнь философ стремился вырваться из «клейкой стихийности мира», однако постоянно возвращался к его скорбям и заботам. Наверное, это о каждом из нас.

…Жизнь мчит и мчит нас. Стремительные дороги уводят от родных порогов. Может, пришло время остановиться и присесть на обочине? Немного передохнуть, а потом внимательно оглядеть пройденный путь, приметы которого не успел, да и не собирался запоминать. Вдруг появится вдали отставший путник: прикрывшись от полуденного солнца соломенным брылем, он идет себе и идет – придерживает рукой тощую дорожную суму и думает о своем. Нужно обязательно его дождаться. А может, и пойти навстречу…