На чтение: ≈ 14 мин.Имя Владимира СУПРУНЕНКО знакомо нашим читателям по многочисленным путевым очеркам, опубликованным на страницах газеты. Сегодня Владимир Павлович, подводя своеобразный итог своих велосипедных экспедиций, раскрывает их «технологию», делится опытом организации походного быта, его маленькими секретами и хитростями, которые во все времена помогали путникам «держать» дорогу и чувствовать себя на коне в любой дорожной ситуации.
Ищи на карте
Дорога как ходоков, так и велосипедистов (они, правда, тоже своего рода пешие люди, как про них в народе говорят, спина и то, что ниже нее, едут, а ноги идут) в лицо не знает, а вот дорожный люд обязан знать о дороге все. Едва в голову только придет мысль об очередной экспедиции, я тут же заглядываю в географический атлас. Потом приобретаются более подробные карты. По ним уже и прокладываем маршрут. Всего, правда, не предусмотришь. Лик планеты стремительно меняется – едва его успели отобразить на карте, как он уже другой. Детали приходится уточнять по пути. Как правило, у местных жителей. Мой спутник Саша нервничает из-за этих непредвиденных и ему малопонятных задержек: «Чего зря язык чесать, тебе тут такого наговорят – на карте все яснее ясного». Может, он и прав, однако для меня расспросы о дороге – это еще и возможность больше узнать о крае, названиях его гор, балок, рек, населенных пунктов. Без их живой «народной» расшифровки карта суха и нема, а дорога скучна.
Где ухабно, там славно
«Лежит Гася простяглася, а если б встала, до неба достала». Это сказано о степной дороге вообще – длинной, ровной, обозримой до горизонта. Однако у степных протяжений (я уже не говорю про лесные и горные стежки-дорожки) есть свои особенности. У каждого большака, проселка, тропки или колеи свои лицо и характер. Наша велосипедная техника их тонко чувствует.
Резво и уверенно мчатся велосипеды по твердым полевым дорогам, которые в народе на Украине называют промижками, переризами. «Рубайте, хлопцы, прямо по пшенице через перериз. Потом свернете чуть влево и попадете в промежок между подсолнухами. Так до обеда и добежите, куда вам нужно», – направляли нас всезнающие сельские дедки в серых картузах с поломанными козырьками. Грунтовку вдоль посадки одна бабуля назвала боковенькой. По ней удобно ехать утром или вечером, когда солнце находится сбоку и тень от деревьев закрывает дорогу. Правда, если посадка акациевая, то есть опасность проколоть шину. «Ни жезла вам, ни гвоздя!» – обычно желают нам в селах.
…Магистральному шоссе мы часто предпочитали грунтовые проселки и даже луговые тропки вдоль реки. Прямая и ровная дорога не всегда самый короткий и верный путь к цели. Скучно и муторно бывает двигаться по тягомотной серой глади. Хочется порою (в меру, конечно) и тряски, и ухабов, и резких поворотов, и смены пейзажей на обочинах. Так в жизни, так и в путешествии.
Без языка
«Добрый день!.. Хэллоу!.. Салам!..» – сначала это, потом все остальное. С этими ставшими во многих странах интернациональными приветствиями проблем нет – они легко, без напряга слетают с языка в любой обстановке. А вот все остальное, дальнейшие слова и фразы на чужом языке… Как же порою проблемно, а иногда и безвыходно без него! Иногда, правда, выручают жесты и мимика. Нам случалось обходиться и без них. Все, о чем хотели спросить, было написано на наших изможденных пыльных лицах. Сначала гостя накорми, а потом расспроси. Это закон любой дороги. Однако живем не одним хлебом. Приходится и о самой дороге расспрашивать, и помощи просить, и просто возникает необходимость переброситься словечком-другим с продавцами, полицейскими, таможенниками. У меня в блокноте пара десятков расхожих слов. Их я выписал еще дома. Думаю, что с этого и должно начинаться путешествие в чужую страну. Не лишним будет прихватить с собой и разговорник. Или карманный словарь. С ним даже проще.
В чужом языке обязательно есть обиходные слова, которые могут пригодиться почти в любой ситуации. Гвоздем в памяти сидит у меня турецкое словечко «лезетли» – вкусный. Впервые узнав его (вычитал в разговорнике), я сразу представил, что лижу мороженое. «Лизать» и «лезетли» – связь между ними, конечно, чисто звуковая, однако я подумал, что нежно проводить языком по тому же мороженому можно только в том случае, если это вкусно и приятно.
Живой огонь
Никаких примусов, паяльных ламп, газовых горелок. Только спички (зажигалка), разжига и дрова, которые попадаются по пути. Их везде можно найти. Во всяком случае, чтобы вскипятить кружку чая, достаточно пучка сухой травы, нескольких веточек, какого-нибудь обломка коряги. На обочинах часто валяются порванные покрышки. Они тоже могут выручить. Правда, гари от них много, но в качестве вспомогательного топлива сойдут и они. Я, кстати, приспособился использовать резиновые полоски (запасаюсь ими заранее по пути) в качестве разжиги. Особенно трудно бывает развести костер в дождливую погоду. Если поленья и сучья покрыты набухшей влагой корой, то ее следует содрать (возможно, вода не проникла до древесины). Не стоит накладывать мокрые дрова на костерок, что едва разгорелся. Это может лишь навредить делу. Когда же огонь набрал силу, то тут не зевай – одни дрова сверху костра, другие рядом, чтоб подсыхали. Еще один совет из опыта сельской народной жизни. Чтоб сырые дрова быстрее разгорелись, достаточно посыпать их щепоткой крупной соли. В сырую погоду помогает быстро развести костер кусочек свечки. Его втыкают в землю, поджигают, а сверху наваливают дрова. Впрочем, слово «наваливают», наверное, тут не совсем уместно. Огонь, что не набрал силу, подобен младенцу-несмышленышу. Ему и особое питание нужно, и уход соответственный. А еще огню, что зародился в куче хвороста, для стремительного перехода в зрелый возраст нужно хотя бы небольшое свободное пространство. Именно о нем нередко и забывают незадачливые костровики. Огонь быстро проглатывает бумагу, солому, щепки, и на него тут же обрушиваются поленья, толстые сучья. Как же избежать этого? Опытные хозяйки в селах, затапливая печь, кладут поперек нее специальное полено-«переклад» (его еще называют приголовачем). На нем и размещаются основные дрова. Вечером, как правило, для тепла и света мы разводили второй костер помощнее. Рядом с ним ужин превращался в торжественную трапезу, неторопливое смакование прожитого и увиденного.
В пленочном коконе
Однажды нас приютил старый рыбацкий баркас. Мы легко вдвоем поместились на ровной твердой палубе, которая пахла солью, рыбой, пенькой, смолой. Утром пришли рыбаки, стали стаскивать в море соседний баркас, и я, проснувшись, наблюдал, как он, освещенный первыми лучами солнца, ушел в море. Наш баркас свое отплавал. Теперь он служил жилищем для нас, велосипедных бродяг. Кстати, если на борта набросить полиэтиленовую пленку, то баркас мог бы защитить нас и от дождя. Между прочим, во время непогоды в пленку (размер ее должен быть три на три метра) можно полностью завернуться вместе с рюкзаком и прочим дорожным скарбом. Пленочный «кокон» защищает также и от холода. На побережье пленку можно натянуть и над врытыми в песок велосипедами, использовав растяжки и бельевые прищепки. Таким же образом днем для создания тени натягивается и тент из подстилки или одного из спальников. Это путешествие (как и предыдущие походы) еще раз убедило меня, что человеку для комфорта вокруг и внутри себя на самом деле не так уж много надо, и рай (пусть даже на одну ночь!) возможен в любом шалаше.
Кружка – походная подружка
Небольшая посудина вместимостью до полулитра с ручкой сбоку, которую повсеместно называют кружкой, нередко заменяет путешественнику и котелок, и миску, и даже ложку. В кружке можно приготовить и первое, и второе, и третье.
Как полопаешь, так и потопаешь. Истина на все времена. Наш дорожный харч весьма прост и сытен. Хлеб, сало, лук, пшено, подсолнечное масло – думаю, что на этой продуктовой основе можно совершить не только местную кругосветку, но и действительно объехать вокруг света. Естественно, по пути не обходится без разных добавок и даже деликатесов. Для нас это прежде всего зелень. Сердобольные старушки охотно снабжают нас и зеленым луком, и укропом.
Вечером, как правило, готовим на костре. Ужин в чистом поле или на берегу моря – и насыщение, и отдых, и ритуал. Само собой рождаются новые блюда, рецептурой которых охотно могу поделиться. Обычно в походе сало над костром поджаривают на веточках. Я попробовал это делать в ложке. При таком способе не теряется драгоценный жир. Поджарил ломтик сала (можно даже с луком) – и сразу его на хлеб. Хорошо в жару сохраняется плавленый сыр, перетертый с солью. В течение двух недель мы исправно использовали его вместо масла.
Подножный корм
Лето набирало силу, да и мы спускались все южнее и южнее. В Турции уже вовсю начали лакомиться придорожными плодами и ягодами. Шелковица (по-местному «тутовник», или просто «тут») здесь отменная. И белая, и черная. Мы ели ее пригоршнями, упиваясь необыкновенной нежностью и сладостью ягод. «Где тут, и мы тут», – каламбурили мы на коротких привалах. На Анатолийском побережье Турции много лесного лещинного ореха (фундука). По пути нам попадались целые ореховые рощи. Если бы наша поездка состоялась в сентябре, то проблема с ореховой белковой поживой была бы решена. В Турции, кстати, выращивается почти половина мирового сбора фундука. Наряду с кукурузным, подсолнечным и оливковым маслом турки охотно используют и ореховое.
Базарная цена
Южные базары – это не только экзотика, но и возможность развлечься, а то и подхарчиться без особых денежных затрат. Турки оказались щедрее греков и даже болгар. Речь прежде всего о базарных торговцах фруктовой и овощной всячиной. Я брал с лотка один огурец и показывал турку палец. Он согласно кивал головой – мол, понял – и взвешивал один килограмм. Я тряс головой, останавливая его, и снова поднимал огурец. При этом отчетливо произносил: «Бир». Наконец до продавца доходило, что мне нужен всего один огурец. Он радостно вскидывал обе руки вверх. Мол, никаких проблем, нужен один огурец – бери. Я протягивал монетку, скажем, в сто тысяч лир. Продавец улыбался – мол, чудак, разве за один огурец берут деньги. То же самое происходило с одной помидориной или парой картофелин. Так на базарах мы, случалось, добывали себе овощи на ужин. Однако в Греции этот номер не проходил – греческие торговцы оценивали и этот убыток. Весы показывали точный вес и цену одной помидорины. И за нее уже приходилось платить. А вообще-то это было своеобразной игрой. Без нее на южном базаре никак нельзя…
Выбор читателей
Комментарии