Дорога к храму . Трудные сказки писателя-пастыря

Похоже, что в сегодняшнем российском обществе вопросы религии, веры приобрели характер сугубо политических, прагматических дискуссий: вводить – не вводить основы религии в школе; запрещать – не запрещать такой-то фильм, выставку, книгу… Наш контактный телефон… звоните, голосуем! Безусловно, все эти «информационные поводы» и их широкое обсуждение важны, но я – о другом. О том «контексте», вне которого все эти обсуждения – лишь поверхностная рябь на нетронутом обыденном сознании самих звонящих, голосующих, обсуждающих… А я о том «контексте», который и впрямь дает питание ищущему уму и душе, внутреннему, потаенному «я» человека. Богослужение, слово пастыря? К их подлинному восприятию, как и вообще в храм, еще надо прийти (чтоб не для ритуала, а – по правде), а пастыря – найти, что очень непросто, таковы уж нынче и паства, и пастыри. Потому и оказался востребован «почин» на ниве словесности протоиерея Александра Торика, чья повесть в двух томах «Флавиан» (Москва, 2008 г.) сразу приобрела популярность и разошлась весьма солидным тиражом – до 50 тысяч экземпляров, как и вышедшая вслед за ней сказка «Diмон» (для детей от 14 до 104 лет). Стоит добавить, что до того его же книга «Воцерковление» выдержала более пяти изданий.

Вот как начинается его повесть «Флавиан».

«Из размышлений – взять ли понравившиеся дорогие немецкие туфли или ограничиться тоже не плохими, но подешевле – итальянскими, меня вывел показавшийся знакомым вежливый голос – «простите Христа ради, а ботиночков «прощай молодость» сорок шестого размера у вас нету?»

Обернувшись, я увидел слоноподобного, не попа даже, а целого «попищу» в длинной черной одежде, перехваченной широким, потертым кожаным поясом, поверх которой была надета не сходящаяся на необъятном пузе и потому расстегнутая застиранная джинсовая куртка.

…Лицо, обрамленное редкой, почти совсем седой бородой, было одутловатым, с набухшими мешками под улыбающимися, на удивление умными глазами. И эти глаза с нескрываемым интересом, притом абсолютно беззастенчиво, разглядывали мое сорокапятилетнее, потрепанное житейскими бурями, но вполне еще мужественное чисто выбритое лицо.

– И ты, Алеша, не помолодел, как вижу. Не узнаешь?

– Господи, помилуй! Андрюха? Ты?

– Не Андрюха, а батюшка, отец Флавиан! – возмущенно сверкнула глазами неизвестно откуда вынырнувшая маленькая шустрая старушка в черном, монашеском, наверное, одеянии».

Так произошла встреча главного героя с бывшим однокурсником, а нынче иеромонахом и настоятелем сельского прихода отцом Флавианом, изменившая всю жизнь повествователя. Обычного, повторю, среднего горожанина, которого только общение с отцом Флавианом и окружающими его людьми, старающимися жить просто и праведно, подвело и к открытию бездны своей греховности во время первой же исповеди, и к обретению новой жизни и новой любви к бывшей жене Ирине, чуть было не погибшей и выжившей благодаря чуду. Свидетельств разнообразнейших чудес в книге вообще много – может, даже и чересчур. Явления святых или, наоборот, демонов – чуть ли не в каждой главе, что, возможно, отвечает самому эмоциональному складу восторженного неофита в лице главного героя Алексея, ищущего и жаждущего этих чудес, как, впрочем, это свойственно и большинству читателей. Но гораздо большим достоинством книги все же является умение автора схватить и передать психологическую правду переживания героем религиозного состояния – будь то во время богослужения, лицезрения великой иконы или старания удержать в себе особое молитвенное сосредоточение на Иисусовой молитве, впервые открытое им на Афоне.

«Богослужение совершалось не передо мной и даже не вокруг меня, но, скорее, внутри, проходя меня насквозь, как проходит солнечный свет сквозь прозрачный сосуд, наполненный чистой родниковой водой. Мое сердце, будто очищенное от кожуры, обнаженно пульсировало, мои тело, душа, все существо словно сами превратились в Храм, в котором совершалась божественная служба…»

И в то же время эта книга, особенно ее вторая часть «Флавиан. Жизнь продолжается», – своеобразный широкий срез современного общества, данный в многочисленных жизненных историях тех людей, которых судьба так или иначе приводила к встрече с отцом Флавианом. Будь то прославленный актер, осознавший в последние свои дни суетность всей своей жизни; профессор-лингвист, убежденный атеист, за два последних месяца жизни открывший в святой обители новый для себя мир и умерший монахом; молодой спецназовец из Чечни с изуродованной психикой и воспаленной жаждой справедливости… Заблудившиеся, отчаявшиеся люди, которым отец Флавиан дает не только утешение, но и заново выстраивает порушенную картину мира, давая человеку новые опоры жизни в гармонии с Богом, людьми, самим собой.

В пересказах этих бесед отца Флавиана попутно и доступно излагается и позиция Церкви по множеству актуальных для мирян вопросов: от отношения к пресловутому ИНН до различия судеб верующих и неверующих супругов и их семей; взгляд на наркоманию и алкоголизм как поиски суррогата утраченного со времен Адама счастья богообщения…

И все же при восприятии повести в целом не покидает ощущение некоей искусственности, сконструированности мира, где живут и действуют ее герои – от самого средоточия повествования, благодатного села Покровское с его праведными жителями и церковью с батюшкой в его сердцевине. Конечно, включая и упоминаемые в тексте святые обители, и монастыри Афона… Некий утопический и самодостаточный православный Град Божий, противостоящий всему остальному, лежащему во зле миру. Вот на стыке описания этих миров и появляются страницы, которые резко диссонируют со светлым настроем, которому читатель уже вроде бы доверился.

О Евросоюзе, к примеру, афонский послушник Сергий заявляет по-простому: «масоняры», «масонский гадюшник». «Хотят масоны ликвидировать такой вселенский оплот православия, как Афон, чтоб прекратилась здесь монашеская молитва, чтоб рухнул еще один забор на пути антихриста!» И это, оказывается, утверждается в связи с тем, что Евросоюз предлагал инвестиции в реставрацию афонских монастырей…

Хорошо, что подобных лихих пассажей больше практически в тексте не встречается.

уда органичнее в этой связи для автора оказался жанр сказки «для детей от 14» под названием «Diмон» – по имени главного героя, подростка Димы – Димона. Одинокий некрасивый парнишка (мать с отчимом уехали на заработки в Канаду, а неродной по отчиму бабушке Эмме он был глубоко безразличен), безответно влюбленный в красавицу-одноклассницу Маринку, Димон влачит жалкое, зыбкое существование, оживляемое лишь виртуальной реальностью компьютерных игр и музыкой из плеера – вполне узнаваемое бытие тысяч и тысяч его ровесников, тем паче что автор опять-таки мастерски владеет языком этого обыденного, в данном случае подросткового, сознания. В конце даже приведен «Словарь «продвинутого тина» (то есть, сокращенно, тинейджера).

И тут вдруг Маринка, попав в аварию, оказалась в коме. Потрясенный Димка, сам чуть было не погибший в драке с отморозками, – в истерике, где его и обнаружил странный старичок, с каморки которого и начались удивительные приключения подростка. А первым чудом оказалось, что его кто-то выслушал с пониманием и любовью и обогрел, дал выплакаться. Когда мальчик проснулся, перед ним лежал небывалый мир и небывалый путь – старичок, способный общаться с неземным миром Вечности, испросил для него возможность пройти в некое внеземное пространство, где пребывает Марина, и, если удастся, вернуться вместе с ней в обычный мир. Но для этого Димону предстоят испытания.

Сюжет не нов: герой идет за возлюбленной в мир теней, и исход этого пути непредсказуем. Но каждое время наполняет известные сюжеты своим содержанием.

Автору удалось остроумно и мастерски воплотить все мыслимые соблазны потребительской цивилизации в виде некоего Терминала с разнообразными залами презентаций – с предупредительным клерком-менеджером (он же в итоге демон-искуситель), с соответствующими слоганами на рекламных полотнищах, покрывающих фасад Терминала: «Добро пожаловать в Мечту!».

«Зал коммуникации» с бесконечным запойным общением, сектор «Критического анализа» с обсуждением и осуждением всего и вся, зал презентаций «Гурмания», страна неисчерпаемого богатства, сектор «Культурного обладания» и т. д. и т. п., причем все бесплатно и вечно, только сделай свой главный выбор, к твоим услугам лучшие мировые фирмы – замки, виллы, автомобили, одежда… А еще зал «Достоинство величия», «Царство Эроса»… То есть попросту – ад, стоящий за всеми этими мнимостями. В итоге, ведомый чутьем сердца, заветной молитвой и зримым огненным крестом юный герой в последний миг находит и спасает свою Маринку, уже подписавшую свой «Акт Решения» ради звания «Королева» Терминала», жертвуя ради ее освобождения из ада собственной душой. И оказалось, эта жертва ради любви и есть спасение для обоих – в итоге оба вернулись, уже преображенные, в земную жизнь.

Что ж, автору в этой сказке удалось взять в союзники само качество подросткового мышления, взращенного жанром фэнтези, компьютерными играми, и органично соединить его с постижением азов христианской веры, преддверием религиозного мирочувствия. Уверена, этот смелый опыт найдет отклик среди самих подростков – наиболее сложной части читающей «паствы» этого необычного писателя-пастыря.