Дорога для будущего Пушкина

На факультете журналистики МГУ прошел вечер, посвященный пятидесятилетию литературной студии «Луч». Такое долгожительство в литературно-студийном движении беспрецедентное явление. Лит­объединения подобного масштаба, дотянувшие до тридцати, можно пересчитать по пальцам.

Когда все начиналось, трудно было предположить, что это надолго, что здесь определится образ поэзии конца ХХ века, вырастет множество поколений, влюбленных в поэзию, и несколько поэтических направлений, чьи представления о прекрасном сильно отличаются друг от друга, но их продолжает объединять нечто общее. Все эти годы бессменным руководителем студии является Игорь Волгин – историк, филолог, поэт, достоевист, профессор факультета журналистики МГУ и Литературного института имени Горького, человек, не устающий напоминать о литературоцентричности России, о том, что, если из русской поэзии вычеркнуть биографии поэтов, это будет история какой-то другой страны. Пространство, солидное, строгое и немногословное по отношению к своим обитателям в период летней сессии, в этот день зазвенело молодыми голосами преимущественно уже очень взрослых и мудрых людей, радующихся друг другу и этим стенам, как второкурсники после каникул.
Строго говоря, студия, как и ее имя, родом из осени 1968 года, из ДК гуманитарных факультетов МГУ, располагавшегося тогда в бывшей, а ныне действующей университетской церкви Святой Татианы, храме, где когда-то отпевали Гоголя. Сложиться студии помогли гений места и педагогический дар Игоря Волгина. По словам Волгина, «научить писать нельзя. Невозможно. Талант либо есть, либо нет, можно его отгранить. Можно воспитать слух, ухо, в том числе национальное. К сожалению, национальный слух сейчас притуплен, но можно помочь, можно создать атмосферу. Мы занимаемся бескорыстно бесполезным, потому что в искусстве, в культуре накапливается бесполезное, но это важное бесполезное. Еще мы занимаемся тем, к чему призывали философы всех времен и народов: не совершенствованием строки, а самосовершенствованием». «Луч» культуроцентричен, здесь, как привычно шутят, «выросло много Дельвигов, но до сих пор ни одного Пушкина». К примеру, Евгений Витковский, историк по образованию, не стал профессиональным историком и нечасто публикует собственные стихи, занимаясь прежде всего поэтическими переводами, такую форму служения истории и поэзии он нашел для себя здесь. В жизни Игоря Волгина был длительный период, когда он не писал стихов, слушая стихи своих учеников. Он до сих пор с гордостью и восторгом слушает стихи Ефима Бершина, цитируя при этом Евгения Винокурова: «Учитель, воспитай ученика, // Чтоб было у кого потом учиться». Бахыт Кенжеев живет за пределами России, оставаясь русским поэтом. Здесь грустят и никогда не забывают о безвременно ушедших товарищах, но, собравшись вместе, вновь убеждаются в том, что благодаря поэзии сохраняется гораздо больше подлинной жизни, чем теряется. И сожалеют о поколениях, отлучающих себя от поэзии. Здесь надеются, что помимо культуртрегерского и самосовершенствующего начал «Луч» дистанционно способен осветить дорогу не только всякому сюда входящему, но и самобытному, возможно, одинокому поэту, не помышляющему об МГУ. Возможно, это будущий Пушкин.
Звучали стихи. Регламент торжества – по два стиха на брата. Или на сестру, старательно соблюдая гендерный паритет, но отмечая ощущение, что современная «женская» поэзия рождает более сильный эмоциональный отклик у аудитории. К юбилею студии вышел новый поэтический сборник «Половина века». Трудно определить, следует ли его считать антологией современной русской поэзии, новейшим поэтическим сборником или расширенным или дополненным переизданием лучшего из сокровищницы «Луча». Однозначно, это большая хорошая книга стихов.
Традиционно студийцев «Луча» приветствовал студенческий театр «МОСТ». Ультрасовременные юноши и девушки, гордо считающие себя продолжателями традиций студенческого театра 1756 года, отважно читали давние стихи Гандлевского и Кенжеева, обращенные к Волгину. Дружественный поэтам актер Лев Прыгунов, лихо и ненавязчиво озорничая, пел по-английски в стиле джаз с очаровательной легкостью под шепот публики, что так экологично сохраниться невозможно даже на Бали, но можно лишь в компании поэтов.