Домик, пожирающий человека

Из персонажей классической литературы чаще других к нам возвращается Чацкий – герой, выпадающий из окружения по причине интеллектуального и духовного превосходства. Наиболее громким было его появление в нашумевшем в свое время романе «Духless» Сергея Минаева, посвященном метаниям живой души в пластмассовом мире глянца. Но этот вариант устарел. Обновленный и усложненный Чацкий искусно изображен в романе Булата Ханова «Гнев».

Как следует из эпиграфа, взятого из работы Хоркхаймера и Адорно, история главного героя романа иллюстрирует разлад современного обывателя не только с внешним миром, но и с самим собой. Новый Чацкий увяз в болоте фейка, постоянно расползающегося и затопляющего остатки суши. Пытаясь одновременно вырваться из этого болота и приспособиться к нему, герой вступает в тяжелую борьбу с самим собой и в конце концов срывается в истерику.
Центральный персонаж носит подчеркнуто аристократическое имя – Глеб Веретинский. По роду занятий, а он преподает на филологическом факультете знаменитого Казанского университета, он тоже, можно сказать, аристократ. Однако так называемая научная жизнь, суета на кафедре, весь учебный процесс, участником которого он является, не что иное, как очевидная и бьющая в глаза профанация. Ничего, кроме бесконечного воспроизводства штампов под грифами «новизна» и «научная актуальность», в академической сфере не происходит. Фейк принимает разные формы – протокольные конференции и всевозможные чтения, проходные статьи и монографии и даже культ писателя Достоевского, но это разнообразие не заполняет содержательной пустоты. Студенты, учась в университете, продолжают писать «хорошие школьные сочинения», тоже состоящие из набора заимствованных из Интернета деревянных клише. Имея в целом весьма пессимистичный взгляд на все эти вещи, Глеб то и дело озирается по сторонам и переминается с ноги на ногу: то ищет источник вдохновения, то в очередной раз разочаровывается, то вновь старается всем понравиться…
На другом полюсе жизни – в семье – проблем у Глеба еще больше. Он пережил болезненное расставание с девушкой по имени Алиса, которая, внезапно осознав, что она «не совсем «гетеро», ушла от него к модной художнице и звезде соцсетей Лане Ланкастер. Love story Алисы и Ланы на фоне разбитого сердца Глеба – дурная пародия на любовные треугольники эпохи декаданса. Глеб мучается не столько от самой измены, сколько от пошлости всей ситуации: как ему кажется, Алиса бросила его ради Ланы не почему бы то ни было, а из инстинктивного стремления быть в тренде.
Сама Лана и ее «творчество» – пример фальшивки, сконструированной благодаря незатейливой и грубой манипуляции общественным мнением. Один из основных инструментов создания и распространения фейка – соцсети. Глубоко презирая и Алису, и Лану Ланкастер, и Инстаграм со всеми его пользователями, Веретинский тем не менее ревниво следит за жизнью бывшей возлюбленной и ее «второй половины» по обновлениям в проклятой соцсети. Следит, ненавидит за это самого себя, пытается запретить себе это унизительное подглядывание, но снова и снова открывает постылый Инстаграм…
Расставшись с Алисой, Глеб совершает поступок, который трудно расценить иначе как экстравагантный: женится на «простой девушке» – кассирше из супермаркета. Брак литературоведа Глеба и кассирши Лиды – безрадостное продолжение романа интеллигента Хоботова и медсестры Людочки из всем известного фильма. Отрабатывая свое амплуа «девушки из народа», Лида участвует в телевизионных викторинах и гордится тем, что смогла отгадать сложное слово «результат», львиную долю времени проводит на кухне у плиты, мучительно боится деспотичных родителей, которые время от времени производят ревизию их с Глебом домашнего хозяйства, и живет выдуманными проблемами: вообразив, что находится в положении, начинает подстраивать всю семейную жизнь под несуществующую беременность. Время от времени Глеб испытывает к жене приливы симпатии и даже нежности, но при этом каждый их диалог неизменно заканчивается перепалкой. Да и вообще их совместное существование с самого начала выглядит недоразумением. Постепенно интимная жизнь несчастного интеллигента тоже смещается в несуществующую виртуальную плоскость: Глеб впадает в зависимость от порнографических картинок. Избавиться от этого пристрастия он тоже не в силах.
Как и главный герой бессмертной комедии Грибоедова, Глеб не герой и не мученик. У него нет явно выраженного таланта или очевидного достижения, которое в «конфликте с обществом» могло бы склонить чашу весов в его пользу. Хотя бы в его собственных глазах. Он не Мастер – творец гениального романа, запрещенного цензурой, не Джордано Бруно, бьющийся с мракобесием, и не Данко, ищущий подвига. Его довольно скромный личный счет позволяет смотреть на роман как на двустороннюю картинку. На одной стороне можно увидеть утонченного, рафинированного эстета, наследника «великой традиции», «луч света» и прочее, которого непроглядная пошлость окружающей жизни превратила в едкого мизантропа. А на обороте встретить изображение довольно мелкого, злобного, далекого от реальности, а потому нелепого существа, бесконечно страдающего от собственных весьма странных поступков, самый сомнительный из которых – женитьба на Лиде. Эти ножницы – причина постоянного и острого недовольства героя собой. Функцию «примера для подражания» и заодно альтер эго центрального персонажа выполняет скромный художник Артур Локманов, которому удается то, что не удается Глебу: он, не размениваясь, гнет свою линию в искусстве, во время публичной дискуссии ставит на место Лану Ланкастер и компенсирует прочие промахи главного героя, сохраняя заветную цельность своей личности. Ближе к финалу Артур исчезает из жизни Веретинского, оставляя его наедине с собой.
Роман требует последней редакторской огранки. Развязку предваряет зловещее событие – совершает самоубийство один из коллег и бывший преподаватель Глеба. Об этом персонаже стоило начать разговор несколько заранее, чтобы читатель успел проникнуться к нему сочувствием. В остросатирическом тексте особенно заметны стилистические огрехи. Иногда автор излишне долго объясняет то, что и так понятно, размывая первое впечатление от меткого и колючего слова. Иногда допускает неловкие обороты – «не разделила ее очарования», «благодатные прогулки»… Но это легкоустранимые мелочи. Важно другое: в романе подробно описана ловушка, созданная людьми для самих себя. Вытесняющие культуру подделки и фейки, будь то «вклад в искусство» Ланы Ланкастер, никому не нужная псевдонаучная конференция или телешоу, создают видимость порядка, удобного укрытия, где вроде бы можно спрятаться от хаоса. Но, оказавшись в этом «укрытии», человек вдруг начинает себя чувствовать, как насекомое, попавшее внутрь хищного цветка росянка. Он вроде бы находится в домике, который надежно защищает его от всего непонятного и опасного. И вдруг ни с того ни с сего сам этот домик начинает человека пожирать. И оставаться там нельзя, и выбраться оттуда невозможно. Тут кто угодно сойдет с ума.

Булат Ханов. Гнев. – М. : Эксмо, 2019.