Домашнее задание: быть или не быть?

​Публикация директора Московского городского методического центра Марианны Лебедевой «Домашнее задание: мнения за и аргументы против» в «Учительской газете – Москва» (29 сентября 2015 года) вызвала не только большой резонанс, но и желание многих директоров школ высказаться по этой острой проблеме. Такая дискуссия состоялась на одном из заседаний клуба директоров столичных школ под председательством заместителя руководителя Департамента образования Марины Смирницкой.

Марина СМИРНИЦКАЯ, заместитель руководителя Департамента образования: Автор статьи высказала свою позицию по поводу этой острой темы, которая возникала неоднократно и в прошлом году, и в нынешнем, в частности, при обсуждении эффективного учебного плана. Думаю, правильно то, что мы начали нынче обсуждение в аудитории директоров школ, а дальше уже могут состояться обсуждения и на встречах заместителей руководителей образовательных организаций, и на встречах учителей либо в образовательных организациях, либо на дискуссиях в Единой независимой ассоциации педагогов. Очень интересно было бы обсудить эту тему на общегородском родительском селекторе, думаю, очень большой интерес эта тема вызовет и у учащихся. Наше детское движение уже настолько развито, что ребята очень часто сами задают нам темы для обсуждения; как только мы теперь предложим тему для обсуждения, уверена, они тоже выскажут много мнений и суждений. Мы привыкли воспринимать домашнее задание как часть традиции школы, как часть традиций системы образования не только Москвы, но и в целом Российской Федерации. Как родители, как учителя, как директора школ, мы привыкли воспринимать домашнее задание в виде некой части того, что содержится в конце параграфа. А вот Марианна Лебедева в своей статье в «УГ-Москва» сослалась на то, что когда она смотрит электронный журнал, то видит, как учителя в контексте домашних заданий часто пишут для учеников: «Прочитать параграф». Родители привыкли воспринимать это так: выполнить, назвать, подумать, выписать, в то время как Федеральный государственный образовательный стандарт призывает нас к тому, что если мы используем домашнее задание, то в его рамках надо видеть иные формулировки: сравнить, проанализировать, доказать, оценить. Могу сказать, что перед началом нашего обсуждения на заседании клуба директоров школ я набрала в Интернете слова «домашнее задание». В результате рядом с этими словами и определением, что это такое, появилось слово «решебник». Если мы задаем домашнее задание, может быть, не надо, чтобы сразу был готов решебник? Не так давно я проходила один из профессиональных тестов и по результатам этого профессионального тестирования получила такое заключение: недостаточный уровень оценки информации. Я стала думать, почему заключение такое, и поняла, что отношу себя к категории старой формации – в свое время в качестве домашних заданий получала именно такие: прочитать параграф, выписать, составить конспект, но очень редко какой учитель давал нашему поколению задания сравнить, проанализировать, найти информацию. Поэтому я, как человек своего поколения, привыкла работать с готовой информацией. Для меня такое заключение и такое размышление, надо сказать, были очень значимы, я приняла для себя определенные решения, чтобы повысить свою компетентность с точки зрения умения оценивать информацию. Вместе с тем хочу сказать, что если мы будем наших сегодняшних детей, наше сегодняшнее поколение развивать в том же ключе, в каком развивали меня, то они получат такую же оценку, какую получила я, – недостаточный уровень оценки информации, что сегодня, на мой взгляд, представляет очень серьезный недостаток. Точно так же я оцениваю себя как родителя. Когда мой ребенок, которому нынче 27 лет, учился в школе, я, как все родители, придя вечером домой после тяжелого рабочего дня, начинала проверять уроки. В перечне домашних заданий я видела, что ему поручали нарисовать рисунок (я тут же садилась и быстро рисовала), написать сочинение (я тут же писала сочинение), составить гербарий (я быстро наклеивала листочки, делала красивый заголовок и описание листочков), составить конспект (я подчеркивала в тексте, то что ребенок должен написать в этом конспекте, какое название дать этой работе в плане), таким образом, мы выполняли ту часть домашнего задания, которая отнимала у сына большую часть времени. Сейчас мой сын имеет два высших образования, а мне говорит: «Почему ты не заставила меня учиться в музыкальной школе? У меня нет музыкального образования, и я очень от этого страдаю». Я ему отвечаю: «Сынок, а когда же мы учились бы в музыкальной школе, ведь мы беспрерывно делали домашнее задание?!» А он возражает: «Это неправильно, лучше бы я учился на круглые тройки (а он и так учился на круглые тройки), но окончил бы музыкальную школу!» Вот мнение ребенка и мое «жаль» как родителя. Всякая система строится из элементов, думаю, что система образования Москвы тоже строится из элементов, которые представляют собой педагогические коллективы образовательных организаций. Есть образовательные организации, в которых директору удалось так выстроить педагогический коллектив единомышленников, что получить домашнее задание от учителя – честь для ученика. Когда речь идет о том, что домашнее задание должно представлять собой прежде всего самостоятельную работу, это значит, что большинство педагогов в школе способно давать именно такие домашние задания. Когда мы сегодня, рассуждая о том, должно быть домашнее задание или нет, выступая за или против домашнего задания, ставим вопрос о том, что все должно быть так, а не иначе, думаю, каждый руководитель образовательной организации должен оценивать свой педагогический коллектив и говорить о том, что происходит в его школе. То есть о том, за что сегодня каждый руководитель может нести свою ответственность. Ставить в общем вопрос о том, нужны домашние задания или нет, это, наверное, интересно, но мне кажется, что тогда мы не можем говорить о том, что элемент системы выстроен в нашей школе. Сегодня, думаю, настал момент, когда нам всем надо откликнуться на статью Марианны Лебедевой, обсудить ее с точки зрения аргументов против и мнения за, в конце концов запустить новую волну обсуждения понятия «домашнее задание», поскольку статья вызывает неоднозначные мнения, толки и суждения – понятно, что сколько людей, столько и мнений по поводу этой темы. Подчеркну, что Департамент образования сегодня не предлагает школам отказаться от домашнего задания, департамент может, конечно, инициировать пилотный проект на этот счет, но сегодня школы настолько самостоятельный элемент системы, что педагогические коллективы в состоянии сами решать все эти проблемы. На самом деле речь сегодня идет не о том, отменять или не отменять домашнее задание, а о том, какие результаты мы хотим получить в итоге от наших выпускников, наших детей. Домашнее задание – часть того, о чем мы говорим. Я не случайно привела примеры из своего родительского опыта, мне, безусловно, надо было, чтобы у моего ребенка сформировались навыки самостоятельной деятельности, чтобы домашние задания имели характер самостоятельной работы. А не так, чтобы я пришла после работы, двадцать раз написала со своим ребенком словарный диктант, а на следующий день он принес бы мне «пять». Мне, как родителю, зачем это надо? Мне это не нужно было ни тогда, ни сейчас. Я думаю, все прекрасно понимают, о чем идет речь – о том, что есть объемы и есть домашнее задание, которое имеет характер самостоятельной работы наших учеников. Вся проблема в том, чтобы учительский коллектив был в состоянии предложить такие формы работы своим ученикам. Марианна ЛЕБЕДЕВА, директор Московского городского методического центра:Всеми нами всегда движут некоторые мотивы, у меня, естественно, был мотив написать эту статью, которую мне никто не заказывал и никто не поручал создать. Те, кто прочитал этот и иные материалы в «УГ-Москва», выходящие под моей фамилией, понимают, что это всегда мое личное мнение, идущее подчас вразрез с традиционным, общепринятым мнением. В чем же проблема? Проблема в оценках наших детей, потому что огромное количество жалоб родителей приходит потому, что у их ребенка за домашнюю работу «пять», а за классную контрольную «два» или «три» (без права переписки), мешающие ему получить отличную оценку в конце четверти. Кроме того, есть колоссальные группы в социальных сетях – родители вместе ищут ответы для решения задач, которые их дети получают в качестве домашнего задания. В пункте 10.30 раздела 10 СанПиН 2.4.2821 сказано: объем домашних заданий (по всем предметам) должен быть таким, чтобы затраты времени на его выполнение не превышали (в астрономических часах):- во 2-3-х классах – 1,5 часа; – в 4-5-х классах – 2 часа; – в 6-8-х – 2,5 часа; – в 9-11-х классах – 3,5 часа. Почему наши учителя решили, что это в день, я не знаю, здесь не написано, что это нагрузка в день. Мы не издаем локальные акты, закрепляя за каждым учителем тот объем часов, который каждый из них имеет право дать в качестве домашнего задания. Давайте просто посчитаем неделю нашего выпускника:- 36 часов в неделю – это уроки в школе; – 3,5 часа в день – выполнение домашних заданий (согласно нормам СанПиН). Итого: 34 + 3,5х5 = 51,5. Психологи провели исследование о том, что такое смысловое чтение и сколько его может освоить ребенок. Оказалось, что ребенок может освоить двенадцать страниц в день смыслового чтения художественного текста. Но тут надо прибавить еще весь текст, который ребенок читает по физике, биологии, математике, потому что текст задачи – это тоже текст. Поэтому, если мы говорим о двенадцати страницах смыслового чтения художественного текста (смысловое чтение – особый вид деятельности, то можно себе представить), какой объем художественных текстов ребенок может прочитать, причем это не досуг, а деятельность. Когда мои коллеги отрабатывают 51 час в неделю просто как директора школ, могут ли они что-то делать или соображать после этого? По себе знаю, что это очень трудно. А мы хотим, чтобы в жизни ребенка были еще и спорт, и музыкальная школа, и дополнительное образование, и драмкружок, и кружок по фото. Если мы говорим о том, что время самый важный и ценный ресурс любого человека, и ребенка в том числе, то давайте просто попробуем подумать, каково качество этого времени. Одну из столичных школ проверяла Служба финансового контроля, нас пригласили в качестве экспертов. В первый раз мы увидели удивительную вещь: в учебном плане этой школы было расписано, какой учитель имеет право дать домашнее задание и в каком объеме в неделю, а какой учитель не имеет. Те четыре школы, которые работают с улучшенной версией электронного дневника, знают, что учитель выставляет время, которое, как он планирует, ребенок потратит на выполнение того или иного задания. Ни разу время, выставленное учителем, не совпало с реальным временем, которое ученику понадобилось на выполнение домашнего задания. Не так важен вопрос о домашнем задании, важнее то, что мы точно не знаем, как учится ребенок, на этот вопрос пытались ответить и Выготский, и Рубинштейн, и Давыдов, и Эльконин, и многие наши педагоги и психологи. Когда мы попытаемся ответить на этот вопрос, мы узнаем, как знания, находящиеся вовне ребенка, стали его знаниями, а не информацией. Тогда мы и поймем, какие уроки, задания и отношения нужны. На самом деле, когда мы говорим о содержании образования, мы должны ответить для себя на несколько вопросов. Первый вопрос, который совершенно справедливо задают: что это такое – новое содержание образования? Когда я слышу от учителя, что для него не так важно, освоили ли дети степень числа или квадратное уравнение, потому что он проходит программу, всегда хочется спросить: «Чью?» Ведь содержание образования мы тоже отбираем самостоятельно. Да, все учителя разные, но это не значит, что учитель остается с этой проблемой один на один, что ему так, с одной стороны, доверили, а с другой стороны, так нагрузили, что он один сидит, все сам решает – и в своем предмете, и в своей рабочей программе, и в своем уроке, и в своих отношениях с детьми. Конечно, труд учителя очень индивидуализирован, но, наверное, в наших больших школах есть большие коллективы учителей, в том числе одного предмета, рабочие программы создают не для каждого предмета и каждого учителя в отдельности, а для всего предмета, всего уровня образования. Учителя собираются и договариваются, как, о каком содержании, для каких детей идет речь, каким темпом разные дети это содержание осваивают, какой быть промежуточной аттестации, то есть с какими контрольными процедурами. Мне кажется, для этого есть уклад школы, предметные, а может быть, и метапредметные коллективы учителей, для этого мы синхронизируем курсы, понимаем, где можем опереться на знания, полученные в другом предмете. Мне кажется, такая работа важна для директора школы, который как раз и формирует этот, если хотите, надпредметный, метапредметный коллектив, сложный коллектив учителей, где учитель, как и ребенок, не остается один на один со своим собственным домашним заданием, по поводу которого ему-то уже обратиться не к кому. Все-таки мне кажется, что эта тема не столько «Домашнее задание: за и против», я в своей статье не писала «я – за» или «я – против», а просто предложила на эту тему подумать и поговорить, потому что она важна. Получается так, что мы готовим ребят для жизни, о которой не имеем никакого представления. Мы не знаем, что же из того, что мы дали, понадобится им потом, завтра, мы пытаемся угадать – а угадаем ли? Может быть, стоит пойти от той мировой ситуации – политической, экономической, гуманитарной, социальной, в которой мы находимся. Может быть, эта ситуация тоже диктует какие-то правила, условия? Открытая вовне школа, способная воспринимать эти условия, отвечать на эти вызовы, не будет оставлять учителя один на один со своим домашним заданием. Сергей МЕНДЕЛЕВИЧ, директор Центра образования №57 «Пятьдесят седьмая школа»: Нужны ли домашние задания? Сама постановка этого вопроса вызывает недоумение у меня, человека, имеющего почти 67 лет стажа, среди которых почти нет таких, что не были бы связаны со школой. Свою мать, известную в 60-е годы учительницу русского языка и литературы, я помню всегда сидящей над стопками тетрадей с красным карандашом – дома, в метро, в трамвае, на даче, чуть ли не в лесу. Вопрос отца: «Ниночка, доколе?» и ее ответ: «Если я им это задала, а они сделали свою работу, то не могу же я не сделать свою!» я помню всю свою долгую учительскую жизнь. Прежде всего я предложил бы изменить термин: не домашнее задание, а самостоятельная работа, что сейчас стало псевдонимом контрольной работы там, где ее не дают. Тут есть несколько аспектов самостоятельной работы.Социальный аспект. Это один из главных способов для тех родителей, которых еще интересует школьная жизнь ребенка, а их не так много – желающих, увидеть воочию, насколько уверенно ребенок справляется со своей работой, как он организует свое время. Во многих семьях говорят: «Часок погуляй и за уроки!» – и это последний воспитательный порыв родителей. Электронное общение со школой, против которого я и мои коллеги годами выступали, заменило живое общение родителей между собой и с учителями, оно создает иллюзию полного понимания того, что происходит в школе. Но это иллюзия. Осталось только: «Уроки выучил?» – и в этом вопросе связь поколений: «Дед учил: «Зима. Крестьянин, торжествуя…», отец учил: «Зима. Крестьянин, торжествуя…», а ты почему до сих пор не выучил «Зима. Крестьянин, торжествуя»?» Как ни смешно звучит, это действительно во многом связь поколений, которая идет через окаянное домашнее задание, которое нельзя не сделать. Детям обычно непонятна родительская ответственность за работу, они ведь самих родителей в работе и результат этой работы не видят. Самостоятельная работа дома создает более партнерские отношения в семье. В своем курсе анатомии я очень люблю аналитические работы по самонаблюдению, когда дети считают свой пульс и пульс родителей при разных нагрузках, время его возвращения к норме покоя. На собраниях родители всегда благодарят и с гордостью говорят о том, как их дети интерпретировали разницу в результатах своих и родительских, как им интересно было делать, описывать, потом рисовать диаграмму, продуманную вместе. Учебно-методический аспект. Почти все мы умеем научить даже самым трудным разделам программы, при этом хорошо знаем и понимаем, что мало дать алгоритм действий, надо выработать навык его использования. На уроке есть время использовать алгоритм, не более, а навык самостоятельно и позже, что естественно. Правда, случается, что учитель, не умея распределять время на уроке, перекладывает свою работу на ребенка, требуя разбирать самостоятельно сам алгоритм, или, решив на уроке две из двадцати задач, необходимых по теме, задать остальные ему домой. При этом не выполнено даже первичное освоение алгоритма, а ученик наедине с тем, что уже в классе вызвало у него трудности – дома он предоставлен сам себе. А решение существует, хотя чрезвычайно трудоемкое. Это задание онлайн с корректировкой по ходу исполнения. Я только что был свидетелем того, как моя дочь, выполняя задание в половине второго ночи и дав арифметически неправильное решение задачи по химии, едва дав ответ, тут же получала три совершенно аналогичные задачи и письмо своего профессора по электронной почте между этими задачами: «Девочка, ты плохо умеешь считать, возьми другую программу для расчетов!» И это в половине второго ночи! Корректировка по ходу выполнения. Это расходование личного времени учителя, к этому не все готовы. Судьба моя окаянная – всегда учительница русского языка и литературы. Мать была ею, нынешняя жена моя словесница. И вот она сидит святое время с восьми до двенадцати ночи, никто – ни дочь, ни я, никто другой – не может подойти к компьютеру, в это время нам нельзя пользоваться скайпом, ведь она на онлайн-связи со своими учениками гуманитарного класса, которые пишут домашнее сочинение. Жена проверяет эти сочинения не потом, чтобы их можно было монтировать и переписывать, а по ходу написания, время от времени дает комментарии к этому написанному. Для всего этого выделено время, все в классе знают об этом времени, не будет домашнего сочинения, которое «я уже почти написал», все, что ты уже написал, я уже знаю и уже прокомментировала. Как оплачивать эту работу, никто не знает. Содержательный аспект. Над домашним заданием нужно думать, чем более оно творческое, тем больше его эффективность. Очень хорошо, если бы в задание закладывали возможность групповой деятельности, особенно при нынешнем дефиците осмысленного общения, в частности в социальных сетях; учитывали возрастные отличия характера задания. В начальной школе необходимо давать учить наизусть, иначе, как учат нас психологи, не будет расти объем памяти. Основная школа – этап формирования навыков, скорость их выработки индивидуальная и опять есть ограничения времени на уроке. Старшая школа – максимум исследовательских творческих заданий. Интеллектуальный аспект. Если мы хотим вырастить интеллектуальное поколение, ребенок должен научиться использовать свой интеллект так, как это делают взрослые работающие люди. Прежде всего наедине с собой, в ходе самостоятельной работы. Непродуманное или непосильное, наконец, что ужасно, непроверенное или небрежно проверенное, непрокомментированное домашнее задание. Это отказ работодателя от выполнения своей части трудового договора. В конце концов, ведь мы хотим научить наших школьников работать, и если не принимать во внимание самостоятельную работу, то придется признать, что школа не более чем одиннадцатилетняя передержка для борьбы с социальными проявлениями. Только самостоятельная работа ребенка вне класса превращает школы из передержки в инструмент научения работе. Поэтому я двумя руками голосую за сохранение системы домашних заданий, но и за контроль за ними, за контроль за учителем. Что касается решебников, то с ними можно бороться только одним способом – трудом. Все результаты нашей школы связаны только с одним – с партнерскими отношениями учителя и ученика и помощью в установлении таких отношений учеников с родителями, в семье. Кстати, наши задания должны давать материал для такого партнерства, это чрезвычайно важно. Мне было семь лет, когда отец решил нас вывезти на море, но сам поехать не смог. Мама сказала: «Как же я поеду, ведь я не умею плавать?» За зиму она научилась плавать брассом по книжке, лежа на столе, а летом вошла в море и поплыла. Это к вопросу о самостоятельной работе, когда есть мотивация. А еще есть у нас нехитрое слово из трех букв – ГПД, – с моей точки зрения, во многом это ключ к тому, о чем мы говорим. Когда воспитательница ГПД приходит ко мне и критически говорит о домашнем задании, я на это реагирую немедленно, мои ГПДешницы имеют право вызвать к себе любого учителя в любое время для помощи детям и себе. Я считаю, что ГПД имеет принципиальное значение для самостоятельной работы детей. Эта институция сейчас все более и более незаслуженно забрасывается. Воспитателей ГПД нужно профессионально готовить в педвузах. Леонид НАУМОВ, директор гимназии №1505:Я руководствуюсь не только своим опытом директора, но и своим учительским опытом. Все мы понимаем, что сложно совмещать управленческую деятельность с педагогическим процессом, учитывая дефицит времени, поэтому приходится правильно организовывать свое время как время педагога, чтобы это время не мешало времени администратора. Получается все так, как говорит Сергей Менделевич, – между двадцатью и двадцатью четырьмя часами ночи, потому что все остальное время занято управленческим процессом. Мне кажется, что деление на работу в классе и выполнение домашнего задания, о котором мы сейчас рассуждаем, на самом деле ментально осталось хорошо если в XX веке, но может быть, и еще раньше. Это деление в России сформировалось достаточно давно, во второй половине XIX века в тот момент, когда сложилась современная школа, когда школа ушла от гувернеров и от интерната, когда есть дом и домашнее задание. В том мире, в котором мы живем, это противопоставление на самом деле себя все больше и больше изживает, есть недовольство родителей, недовольство детей и наша неудовлетворенность своим собственным трудом – мы неправильно проверяем домашнее задание детей. Это все следствие того, что изменился мир, в котором мы находимся, а в этом мире нет и не должно быть противопоставления между работой в классе и домашним заданием. В этом мире есть другое противопоставление – есть совместная работа учителя и ученика и самостоятельная работа ученика. Причем совместная работа учителя и ученика может идти очно, когда они находятся в одном помещении (например, в школьном кабинете, в музее, в лаборатории – не знаю, в какой момент они оказались вместе, надо так выстроить поурочное планирование). Самостоятельная работа ученика, которая в свою очередь делится на индивидуальную и групповую, тоже может идти в школе, в лаборатории, дома, это не принципиально где. Принципиально важно, что это два качества и два подхода. Одну деятельность учитель выполняет совместно с учеником, другую деятельность ученик выполняет самостоятельно. Водораздел проходит именно по этому критерию: не где находится в данный момент ученик, а работает он вместе с учителем или отдельно. Если ученик работает вместе с учителем, то может находиться в кабинете, а может быть удален дистанционно и учитель будет комментировать ход написания того же сочинения или решения задачи, современные средства связи позволяют нам это сделать. Очень может быть, что по каким-то причинам – социальным, педагогическим или каким-то другим – нам нужно, чтобы самостоятельная работа осуществлялась в школьном помещении и ребенка нужно туда отвести, чтобы он находился там под присмотром, самостоятельно там работал, чтобы была система самостоятельной работы в школьном здании, где дети пошагово выполняют свою работу. Если мы посмотрим на ситуацию с этой точки зрения, то технически у нас такая возможность есть, если она не полностью существует, то по крайней мере складывается, я убежден, что через некоторое время она все равно сложится. Главное, чего нам не хватает, это (цитата из «Каникул в Простоквашино») «мозгов не хватает» – мы не знаем, как это организовать содержательно. То есть мы еще как-то можем организовать и планировать нашу совместную с учеником деятельность – у нас такой опыт есть, опираясь на опыт классно-урочной системы, но у нас нет по-настоящему полноценного опыта планирования объема, последовательности этапов, контроля прохождения каждого этапа самостоятельной работы ученика. Мы по большому счету еще не научились это делать, мы говорим: «А это домашнее задание, которое я потом проверю!» – но это не организация деятельности, на самом деле это отказ от организации деятельности. Когда мы научимся полноценно организовывать самостоятельную работу ученика, его работу, но удаленно, дистанционно, будем понимать, какие элементы его самостоятельной деятельности мы проверяем, чему он научился, чему мы хотели его научить и чему он научился, тогда эта система будет выстроена. Именно поэтому, я думаю, у нас, конечно, сейчас нет нормативной базы, чтобы все это организовать, так как мы еще саму деятельность представляем еще не очень ясно. Есть отдельные учителя, которые делают все достаточно успешно, их опыт можно и нужно изучать, на основании этого опыта делать какие-то методические разработки, но сложившегося профессионально-корпоративного мнения педагогического сообщества о том, как это сделать, пока нет. Все, с моей точки зрения, упирается во вторую составляющую этой проблемы, кроме технологической и методической, в определение того, чему вообще мы собираемся детей научить, как в том знании, в том объеме содержания образования, с которым мы работаем, соотносятся знаниевые и умениевые компоненты. Полноценной ясности у нас по этому поводу, к сожалению, пока нет, поэтому мы и не знаем, какие элементы знаниевой и умениевой составляющих надо выносить на самостоятельную работу, а какие элементы надо отработать в совместной деятельности. То есть мы, с моей точки зрения, должны полностью перестроить весь взгляд на образовательный процесс, тогда эта проблема снимется сама собой, так как в XXI веке не будет проблемы – класс или домашнее задание, будет совершенно другое противопоставление, иное разделение учебного времени. Когда мы сейчас начали работу по переходу на новые Федеральные государственные стандарты среднего образования, то есть стандарты старшей школы, пишем рабочие программы по предметам, то с самого начала мы закладываем в рабочую программу принципиальное требование – считать общий объем рабочего времени, необходимого ученику для освоения курса, включающего совместную работу учителя и ученика, его самостоятельную деятельность. Взяли мы для этого, конечно, самые примерные расчеты: посчитали, что, если весь курс занимает 200 часов, а домашнее задание, например, полчаса от учебного часа, как это мы считаем традиционно, значит, на самом деле объем учебной работы ученика 300 часов. Отталкиваясь от этого объема, мы должны правильно рассчитать, сколько в этих трехстах часах самостоятельной работы ученика, а сколько его совместной работы с учителем, не важно, где он при этом находится, какой объем дидактических единиц может быть изучен. Скажу крамольную вещь: если мы считаем, что базовый курс предмета «Литература» в старшей школе традиционно включает в себя три часа в неделю, то есть насчитывает двести часов учебного времени на старшей ступени образования и предполагает, что он сопровождается соответствующей самостоятельной, домашней работой, то есть это еще сто часов, то у нас появляется общий курс в триста часов. В этот курс нужно вложить чтение литературных произведений, рассчитать, сколько может ребенок прочесть самостоятельно и какую работу с ним совместно по анализу текста, фрагментов, по выстраиванию алгоритма мы можем провести. Я беру самую больную точку литературы не для того, чтобы зациклиться на этой проблеме, а для того, чтобы максимально проблематизировать ситуацию, так как на самом деле с другими предметами ситуация аналогичная. Просто сейчас у нас задача другая: берем объем курса, очную и заочную, дистанционную работу, определяем объем предметного содержания, объем умениевой компоненты, выстраиваем этапы. В конце XVII века русская армия была укомплектована стрельцами, сильными и мужественными людьми, которые хорошо владели своим оружием, были хорошо подготовлены физически, любили Родину. В единоборстве стрелец мог противостоять шведскому пехотинцу, а полк стрельцов не был в состоянии выдержать атаки шведской пехоты. Это не вопрос личных качеств, это вопрос организации. Полк стрельцов был неправильно организован, хотя и укомплектован хорошо подготовленными людьми, готовыми умереть за Родину. С моей точки зрения, мы находимся в такой же ситуации, мы должны изменить организацию, а не прятаться за то, что у нас хорошие солдаты, то бишь учителя.