На чтение: ≈ 5 мин.«Пессимизм зарождается в мрачных коридорах и темных аудиториях наших учебных заведений», – писал Антон Павлович Чехов. И действительно, в самых мрачных красках рисуется доля учителя царского времени в документах, педагогических журналах и записках самих педагогов. Жутко становится, когда перечитываешь материалы издания «министерства народного затемнения», как метко характеризовал В.И.Ленин министерство народного просвещения.
А ведь в этих материалах не писали всей правды. Только в журналах либерального направления рисковали, да и то вскользь, коснуться вопросов правового и материального положения забитого учительства. Но и по этим проскользнувшим через цензуру материалам можно судить о беспросветной и мрачной судьбе народного учителя.
В журнале «Школа, земство и учитель» за 1911 год Орест Смирнов пишет:
«В нашем распоряжении имеется ряд подлинных документов и копий с циркулярных распоряжений инспекторов, выпукло обрисовывающих бесправие народного учителя. В одном циркуляре, например, учителям вменяется в обязанность «ладить с местным духовенством и сельскими властями»; в другом – «не принимать к себе подозрительных лиц и отнюдь не водить знакомства с неблагонадежными»; в третьем циркуляре рекомендуется «не вмешиваться в общественные дела» и тем более «не критиковать действия администрации». Учителям запрещается давать крестьянам книги и газеты, «чтобы не навлечь нареканий» и т.д. Иногда, регламентируя личную жизнь до мелочей, некоторые начальники доходят до курьезов. Много шума в свое время наделала инструкция директора народных училищ Тульской губернии Яблочкина, рекомендовавшего учителям «вести знакомства по большей части с священниками», а учительницам – «одеваться просто, носить скромную прическу, не украшать шляпки перьями и птичками». Он рекомендовал учителям «относиться к директору и инспекторам с особым уважением» и «не дозволять себе обсуждать их указания и действия», так как… «обсуждение своего начальства в устах подчиненного неприлично и выражает узость ума, незнание жизни и вольнодумство, несовместимое с обязанностями воспитания молодого поколения»…
Бесправный народный учитель ни от кого не встречал помощи и поддержки. Делегат общества попечения об улучшении быта учащих в начальных училищах Москвы М.П.Постовская сообщает такой факт:
«16-летняя учительница церковно-приходской школы Анна Михайловна Еремеева после вычетов квартирной платы, имея на свои личные расходы 4 руб. 50 коп. в месяц, обходилась без обеда и лишь два раза в день пила чай с хлебом и кренделями и умерла от истощения организма вследствие голодания».
Переутомление, недоедание, постоянные издевательства начальства приводили к массовым заболеваниям учителей чахоткой.
В старое время существовали так называемые пенсионные кассы для учителей. Из ничтожного заработка учителей вычитались деньги, но… пенсии, как правило, не выдавались.
О самообразовании и повышении своей квалификации народные учителя могли только мечтать.
«Подвожу итоги своей учительской деятельности и говорю с грустью: мало сделано, – пишет учитель Иванов. – Все слагается так, что работа учителя делается малопродуктивной. Страшное одиночество, беспомощность, отсутствие общения с товарищами. Работа в тяжелую повинность обращалась».
* * *
Громадной заботой партии и правительства окружены сегодня наши педагоги. По одной только РСФСР в 1935 году было послано на курорты, в санатории, в дома отдыха и лагери 112.442 педагога.
И, перелистывая пожелтевшие листки архивных документов, невольно думаешь, какая громадная пропасть легла между забитым народным учителем мрачных времен царизма и нашим советским педагогом, отдающим свои силы родной ему школе.
Л. ДМИТРИЕВА, Як. МОСТОВОЙ
Выбор читателей
Комментарии