На чтение: ≈ 15 мин.Все началось с телеграммы: “Мы, учителя Завражной школы Костромской области, последний раз получили зарплату два месяца назад. Как жить?”
– Неужели из самой “Учительской газеты”? – директор Александр Алексеевич Созыкин не мог скрыть своего удивления. – Почему к нам?
– А вы отправляли телеграмму в редакцию? – вопросом на вопрос отвечаю я.
– Отправляли. Но не думали, что так бывает, чтобы сразу приехал корреспондент.
Оказалось, бывает. Мало того, в Завражную школу мы прибыли вместе с заместителем главы областной администрации Владимиром Ивановичем Виноградовым, главой Кадыйского района Виталием Геннадьевичем Визгуновым, заведующей роно Людмилой Борисовной Малиновской и профсоюзным лидером района Татьяной Николаевной Чистяковой. Пришел в школу и глава сельской администрации Владимир Александрович Куваев.
Предстоял трудный разговор. В одной из классных комнат молчаливые, строгие женщины во главе с единственным мужчиной – директором рассаживались за парты. Место за учительским столом досталось представителям власти. “Да, необычный урок”, – подумалось мне.
– Нет, нельзя сказать, что власти не обращают внимания на школу, – пытается разрядить напряжение Татьяна Николаевна Чистякова. – Помогают и с ремонтом, и с оборудованием, и в других вопросах. Но вот ситуация по методической литературе, зарплате сильно удручает. Со дня на день жду, что наши люди взорвутся…
Женщины сидят молча. Что проступает на их лицах? Усталость. Неверие. Безнадежность…
Первой “взрывается” Галина Ивановна Захарова, преподаватель литературы.
– Я не собиралась говорить. У каждого своя боль, – голос ее прерывается. – У меня она своя. Зимой мы с ребенком замерзаем, спим под шубами. Иногда отправляю дочь ночевать к подруге. Дом ремонту не подлежит. Дрова нас не спасают, картошка в доме замерзает. У меня сахарный диабет. Надо два раза в год в больницу ложиться. Как я могу жить без зарплаты? На лекарства денег нет!
Слезы уже близко. Женщины отводят глаза, смотрят вниз. Тишину прерывает глава сельской администрации.
– Да, у нас очень тяжелое положение с дровами, – говорит Владимир Александрович. – Леспромхозов на территории нет, предпринимателей тоже. Потому и большая задолженность по коммунальным. Зима была трудной, выживали, как говорится, привозом. Не будет дополнительного финансирования, учителя останутся без дров.
– Ну обрадовали. Да мы вообще для вас посторонние, – это не выдерживает Зоя Евгеньевна Попова, учительница начальных классов. – Сажали недавно картошку, колхоз дает технику, со своих берут пять рублей за сотку, а с учителей двадцать! Я здесь родилась, выросла и я же – посторонняя? Мне надо заплатить двести рублей. Где взять? Стыдно мне, учительнице с сорокалетним стажем, идти к соседям. А идешь, кланяешься. Какое после этого может быть уважение ко мне? Бывало, идешь по селу, все приветливо здороваются, а сейчас норовят отвернуться. А в чем мы ходим? Ладно, сын приехал, увидел мои обноски, купил пальто за полторы тысячи. А вот историку Надежде Михайловне кто купит? Она одна с двумя детьми. Да что это такое у нас? Везде учителям платят. В Ивановской области хорошо с зарплатой, слышала, и в Ярославской тоже. А мы чем хуже?
– Не надо сравнивать нашу область с Ярославской, – вступает в разговор Владимир Иванович Виноградов. – Географию-то вы знаете хорошо. В Ярославской живет два с половиной миллиона на 34 тысячах квадратных километров. А у нас 800 тысяч на 66 тысяч соответственно. Плотность населения меньше в шесть раз! А Минфин трансферты рассчитывает на одного человека. Не учитывая наши расстояния. Когда государственную школу сделали муниципальной, тогда и появились московские, ивановские, кадыйские учителя… Сразу внесу ясность. Отпускные вы получите вовремя. А к 1 августа расплатимся с долгами. Если Чубайс не увеличит тарифы, то все будет нормально с зарплатой. – Владимир Иванович пытается перевести разговор в позитивное русло. Но на лицах педагогов я читаю недоверие. Потому спрашиваю:
– Верите, что отпускные дадут вовремя?
– Нет, – дружно отвечают мне.
– А что с долгами расплатятся?
– Нет. В прошлом году мы так надеялись, голосовали за губернатора. Обещали с нового года выплачивать зарплату регулярно. В ноябре-декабре все было хорошо, а январь-февраль жили без денег. Настолько чувствуем себя униженными! До райцентра проезд 50 рублей, до Костромы 140. Никуда не выберешься.
Да, накипело, наболело у учителей. Даже уравновешенного, невозмутимого директора проняло.
– Мы с супругой оба педагоги. Вот она рядом сидит – Галина Ивановна. Двое детей у нас. Ограничиваем себя во всем. Сейчас вот подписная кампания идет. Я сомневаюсь, что кто-нибудь из учителей что-нибудь выпишет.
– А “Учительскую газету”? – интересуюсь я.
– За прошлое полугодие есть. А вот на это вряд ли выпишем. Методические-то тоже не платят.
– Ну заработная плата, уважаемые педагоги, – включается в разговор Визгунов, – вы знаете, из чего складывается. Мы должны 60 процентов от поступивших доходов отдавать на зарплату. А направляем только половину. А что делать? Теперь январь-февраль. Скажите, сидели мы без света?
– Сидели, – соглашаются учителя.
– Отключали нас. Значит, надо было платить за электроэнергию. Вот и приходилось выбирать – заморозить школы, детские сады, дома или платить зарплату. Я, конечно, ничего не хочу сказать, может быть, ваша зарплата и не так велика по нынешней жизни, но она ровно в три раза больше, чем у всех бюджетников. Бюджет района – 26 миллионов, 12 из них забирает народное образование. Вас, учителей, всего 220 человек – шестая часть бюджетников, а на зарплату вам отдай третью часть.
– Извините, пожалуйста, – не выдерживает Галина Ивановна. – Я эту зарплату зарабатываю, и никто меня не вправе осудить. Да у меня ребенок хлеба белого не видит. А сама я хочу нормально отдохнуть и одеться прилично.
– Да никто не отнимает у вас зарплату, – успокаивает педагога Виталий Геннадьевич. – С зарплатой разберемся. Мы свой налоговый процент увеличиваем. Дадим зарплату. Но своими силами без помощи области мы долг не погасим. У нас много малочисленных школ. По-хорошему надо две трети школ сократить. Мы тут с Людмилой Борисовной ломали голову, на чем бы нам сэкономить, какую школу закрывать, и ничего не надумали. Простите, но только мы ни копейки на что-то другое не потратили, не разжились на ваших зарплатах.
– Да мы когда телеграмму отправляли, имели в виду областную администрацию, а не вас, – идут на мировую учителя. – К районной власти у нас нет претензий. Все на виду.
– А я и не сомневался, что все это в наш адрес, – улыбается Владимир Иванович Виноградов. – Во всем область виновата. Только не надо думать, что там наверху сидят такие бюрократы, чиновники, ничего не понимают. Вы что думаете, забастовку сделали, и деньги появятся? Нет, не появятся. Ни у кого нет сомнения, что зарплату надо платить вовремя. Вопрос, кто должен платить и откуда взять эти деньги. Сейчас все приходится считать. У нас в области 532 школы, в пятой части из них – менее сорока учеников. Вот сколько у вас в школе детей?
– 149, – отвечает директор.
– А на сколько рассчитана школа?
– На 320 человек.
– Сколько у вас в одиннадцатом классе?
– Двадцать учеников.
– А в первом?
– Сейчас девять, на следующий год пять, потом три.
– Так вы хотите нас закрывать? – слышен учительский ропот. – Нет, Закон “Об образовании” этого не позволит!
– Да никто об этом не говорит. Мы с вами это уже проходили. Объявляли неперспективными села? Объявляли. Разорили села, а потом восстанавливали. То, что предлагает сегодня Греф под кодовым названием “оптимизация”, это, по большому счету, закрытие малокомплектных школ. Если мы пойдем по этому пути механически – это конец сельскому образованию. Это даже, может быть, конец сельскому населению.
– Правильно, Владимир Иванович, мы тоже так считаем.
– Но поймите, если сегодня на восемь учеников семь учителей, как с этим быть? Слов нет, начальная школа нужна. Маленький ребенок должен учиться там, где живет. Но в возрасте одиннадцати лет он может пройти пять километров, а в четырнадцать лет и побольше.
– Вот о том и идет речь. Надо грамотно использовать эти двенадцать миллионов. Кто скажет, сколько в Кадыйском районе нужно начальных школ, средних, сколько должно быть классов, смен? Что содержать выгоднее? Одну школу на тысячу детей или тридцать, где по 20 ребят? Здорово в одну смену учиться? Здорово, если деньги есть. А если нет? Расходы те же. Сегодня 40 процентов всех расходов – это “коммуналка”. Если бы не позиция энергетиков, у нас не было бы проблем с зарплатой. Теперь надо все считать. Все! Сколько должно быть школ, библиотек, клубов. Маленькая деревня, в ней две библиотеки, одна в клубе, другая в школе. Зачем? Сегодня коэффициент использования сельских школ 25 процентов. Учитель сельской школы дороже городского в четыре раза! И ученик тоже. Другая проблема. Каждый год в наших школах сокращается количество детей. Куда девать учителей? Прятать голову, как страусы, дальше нельзя! Но не надо делать из этого трагедии. Сейчас расширяется социальная защита, пенсионная служба, требуются социальные работники. Мы готовы через службу занятости переучивать педагогов.
Молодым специалистам, приехавшим в село, выделяем десять тысяч. Оторвали от того же бюджета. Не хотим мы разорять села. Но приходится считать деньги. Вот мы сейчас в классе днем, солнышко светит, а лампочки горят, и никого это не волнует. А вот будет школа нормальным юридическим лицом, со своим счетом, и директор станет считать денежки. И давайте вместе работать.
…Страсти понемногу улеглись. А разговор, дружеский, откровенный, продолжился уже за обеденным столом. Несмотря на все беды, трудности, сельские учителя не могли отпустить гостей без угощения. На столе – уха, грибы, соленья. И разговор как-то пошел другой. О том, что надо восстанавливать в селе разрушенную церковь, хорошо, что приехал батюшка Владимир. Вообще Завражье – удивительное село. Здесь сошлись имена трех гениев – Флоренского, Розанова и Тарковского. Говорили и о музее, о доме, где родился великий режиссер. Опять спасались духовным, возвышенным. Да и как же учителю без этого?
Надежда ТУМОВА
Завражье,
Кадыйский район,
Костромская область
Статфакт
Прожиточный минимум в Костромской области – 1239 рублей. Средняя зарплата в образовании – 1120 рублей.
В связи с задержкой зарплаты в 97-м году бастовало 445 коллективов, в 98-м году – 418 коллективов школ. В 99-м – 216. В первой половине 2000 года – 10 коллективов.
(По данным Комитета по труду администрации Костромской области).
За четыре года отчисления в федеральный бюджет из области увеличились на 9 процентов.
Трансфертом из Москвы в Костромскую область в 1997 году поступило 800 млн. рублей, в 2001 году – 300 млн. рублей.
Выбор читателей
Комментарии