Добычливая тропа

Умение утихомирить охотничью страсть – ценное качество

Окончание. Начало в №12, 13, 14

Приготовив миски и кастрюли, вываливаю на стол грибы и начинаю их разбирать. Это своеобразная медитация с игровой задоринкой. Этот махонький крепыш-подосиновик однозначно в засолку, этот, чуть побольше, тоже сгодится, только желательно срезать у шляпки губчатый слой и отделить нижнюю часть ножки, которая пойдет для зажарки. Обтрепанная сыроежка вроде ни туда ни сюда, но если подчистить и обкорнать шляпку, то остальная часть вполне сойдет для соленой смеси. Большие рыхловатые шляпки подберезовиков раскладываю на противне и ставлю на плите возле печного чрева.

Огонь в нем еще полыхает в полную силу. Когда он спадет, рассыплется на угольки, тогда можно загружать в печь и грибы для сушки. И то осторожно, с краю, чтобы они не подгорели. Если технология соблюдена, то к утру шляпки высохнут. Можно так оставить, а можно растереть в порошок.

Кулинарные дива

Вечером творение блюд из добытого. Тут и ушица из щучьих голов и окуньков, и жаренные в сметане караси, и грибная икорка, и пирог с зелеными дикоросами, и брусничный соус, и черничный кисель, и взварец (смесь малины и клюквы, заваренных в кипятке). Пир желудка и воображения. Понятно, что здесь и творчество, и вдохновение, и азарт. Часто это уже почти алхимия. Я уверен, что она родилась, когда человек-добытчик пытался найти гармонию между листиками и стебельками различных растений, между их зелеными вершками и подземными корешками. О чем думал алхимик, глядя на сосуд, в котором кипело, играло, булькало, шкварчало великое нечто? Может, о спасении человечества? Может, о счастье ближних? Всякое могло быть. Но еще (наверняка!) его интересовал процесс превращения разнородных компонентов в нечто цельное, новое, обладающее удивительными свойствами. Точно так же себя вели и то же самое чувствовали добытчики – творцы новых блюд из дикоросов.
Все в мире (по крайней мере, насущное, очень важное для жизни людей) соединяется со всем. Только нужно знать, как это сделать, каким способом, с помощью каких средств, механизмов, в какой последовательности. Нигде так не проявляет себя изощренный ум человека, как в кулинарии, во время сотворения различных блюд, компоненты для которых были добыты не в магазине, а в лесу, в степи, на болоте. Природа была и остается главной кулинарной книгой человечества, каждая страница заполнена рецептами на любой желудок и вкус.

…Так быстротечно и нескучно проходят погожие (в основном) дни бабьего лета. Нередко, правда, возникает вопрос: а что дальше? А дальше… Оно уже сегодня, завтрашний день тоже проходит и становится вчерашним. И обреталась ну если не уверенность, то что­-то вроде понимания неизбежности того, что мы были вчера, есть сегодня и никуда не денемся и в завтрашнем, и в грядущем. Просто почаще, наверное, нужно оглядываться назад и попристальнее высматривать дорогу впереди. Дары природы вроде для всех, приходи и бери – рви, собирай, выкапывай, лови. Однако на самом деле плоды, ягоды, вершки и корешки дикоросов предназначены для самых достойных. Сметливых, пытливых, активных. Еще, конечно, очень важен опыт. Как и всякий другой опыт, он приобретается во время регулярных вылазок-прогулок за грибами, ягодами, дикоросами.

Чем жили мои далекие предки? И здесь, в Мещере, и за Днепровскими порогами, на просторах Великого Луга. Прежде всего они заботились о хлебе насущном. И стар и млад были заняты добычей пропитания и предметов повседневного спроса. Про охоту, рыбалку и другие промыслы, которыми кормились жители сельбищ и хуторков, так и говорили – «добываться» или «идти на добычу». Это о предках. Конечно, и о современных добытчиках, коих еще немало по дальним (да и ближним!) закуткам славянских земель. Однако очень надеюсь, что и о потомках.

Субботняя банька

По субботам я выбираюсь в баню. Попариться, помыться, похлестать себя березовым или дубовым веничком – святое дело для добытчиков всех мастей. Еще бы! Целый день на ветру, на морозе, под дождевыми струями и комариные аккорды – всяко бывает… Лучший отдых и оздоровление для тела и услада для души – деревенская банька. Это древний обычай славянина-добытчика, который находил поживу в бескрайних лесах и водах многочисленных рек и озер. В какие бы дебри ни забрасывала судьба лесного промысловика, он рядом с жилищем обязательно возводил баню. А нередко именно с бани, в которой можно было и от лютого холода схорониться, и от дикого зверя отгородиться, начиналось освоение жизненного пространства. В енисейском поселке Бахта добытчики соболя (на него ставят ловушки зимой) рассказывали мне, что, часто задумав строить зимовье, они прежде всего валят осинник для баньки. Их добычливая тропа не обходила и березняки, где они заготавливали банные веники, а на опушках собирали разные целительные травы, которые втыкали в пазы между бревнами. Банное омовение могло совершаться и перед походом в тайгу. Так, например, поступали кержаки. Во-первых, в этом случае зверь не мог учуять человеческий дух. А во-вторых, староверы (как и некоторые сибирские народности) считали, что человеческая телесная (как, впрочем, и духовная) нечистоплотность может навредить матери-природе, и она перестанет снабжать людей своими благами. Кстати, банные избушки в медвежьих углах (часто совсем крохотные) нередко служили мне единственным и надежным приютом в скитаниях по Сибири.

Несомненно, баня – это еще и свое­образный клуб для охочего до всяких лесных, болотных и речных промыслов люда. Там можно поведать об удаче, выплеснуть впечатления, которые вынужден был держать в себе целый день, огорошить слушателей какой-нибудь дивной историей, которая приключилась с тобой во время охоты, рыбалки или сбора грибов, ну и, конечно, послушать других фартовых добытчиков, может, ненароком выдадут какой-нибудь секрет. Чего только не наслушаешься среди заядлых парильщиков в банных клубах! Кто-то на озере Удебном (есть в округе и такое) добыл пудовую щуку, которая полдня таскала его по водоему, кому-то повезло в Ивановском лесу, где подосиновиков хоть косой коси, кого-то дальние мшавы облагодетельствовали вагоном и малой тележкой клюквы. Красно поле рожью, а речь добытчика – ложью. Однако ложь эта особого рода. Она сродни сказке, легенде, побасенке. А, как известно, всякая побасенка ценна именно прикраской. Откуда же ноги растут у этой выдумки? «Похвальба не крестьянское дело, а рыбацкое», – говорят в народе. Понятно, что не только рыбоуд, но и зверолов, и грибник, и травник не прочь при случае какой-нибудь небылицей потешить слушателей. Крестьянин гнет спину от зари до зари. Намерение, задумка селянина воплощаются в конкретное дело. А очередность его дел и их результаты у всех на виду – ни убавить, ни прибавить. Добытчик же часто сам по себе. За целый день блужданий по диким дебрям чего только не передумаешь и не напридумываешь. Чудес и тайн, что подкармливают воображение, в дикой природе хватает с лихвой. Случается, что, скажем, у рыбака большая рыбина срывается с крючка, а то и уходит прямо из рук. Обидно рыбарю, и он хотя бы в невинной выдумке пытается воплотить свою мечту о богатом улове. Убеждая других, он невольно и сам начинает верить в то, о чем с таким жаром повествует. Со временем его выдумка обрастает характерными подробностями, расцвечивается поэтическими деталями, становясь достоянием целого поколения рыбаков. «Честь да почет, садись да хвастай», – говорили домоседы, приглашая рыбака-балагура в гости. Птичка поет – сама себя продает, рыбак хвастает – себя тешит и слушателей веселит. Для многих, кстати, рыбная ловля, сбор грибов или ягод не более чем досужее развлечение, игра, забава. А какая же забава без красного словца, шутки и потешки…

Добыча – это состязание, понятно, и рекорды, которые требуют награды. Конечно, главная – это рекордный трофей, а вместе с ним и гордость добытчика, пусть даже по нему это и не заметно (чтобы не сглазить и лишний раз не дразнить завистников). Однако богатая добыча, «зачетный» трофей не иголка в стоге сена, их от окружающих все же не скроешь. Коль уж это произошло, то для добытчика немаловажна реакция зрителей и слушателей. Их внимание, похвала и удивление – бальзам на душу рекорд­смена-добытчика. Среди коллег-парильщиков он в полной мере может насладиться своим чемпионством.

…Возвращаюсь из бани, быстро растапливаю печь и, как водится, под соленые грибочки, вяленую плотву, жареные окуньки с чесночком и майонезом (рецепт подсказал один местный рыбарь), разваристую картоху, салатик из дикоросов… Это апофеоз моих недельных будней, жирная (но не последняя!) точка в череде их забот, мгновения счастья, которые кратки, как жизнь исчезающих в черном небе костровых искр. Но все-таки они еще случаются – и эти мгновения, и искры. Не знаю, удалась ли жизнь, но день точно удался. Встаю из-за стола, как после битвы. Оглядываю закрома и запасы в них. Все в надежной и долгой сохранности, все по своим баночкам, мешочкам, коробочкам, полочкам. Я победитель, рейнджер, ковбой, кругом крутой парень. Все могу. Все получится. Везде поспею. Засыпаю с чувством выполненного долга. Впрочем, как такового его нет. Никому ничего не должен. Даже себе. Может быть, только судьбе и природе, которая даровала мне добычливую тропу. В том числе, наверное, и судьбу.

Владимир СУПРУНЕНКО, фото автора