Доброволец из народных мстителей

Начало жизненного пути нашего собеседника можно сравнить с судьбами наших юных собеседников, лишенных родительской заботы, для которых стали семьями кадетские и суворовские коллективы. Родителей не знал. Ему было 2 года, когда умерла мать, в 8 потерял отца. Лишь позже из документов в детдоме узнал, что родился он в 1922 г. в белорусском городке Речице. В 15 начал самостоятельную жизнь, поступил в техникум, зарабатывал на жизнь, разгружая вагоны. Когда началась война, не дожидаясь повестки из военкомата, 23 июня пришел в Пинский обком комсомола. Получил винтовку, 90 патронов, гранату и ушел в партизанский отряд Василия Коржа. Через 5 дней принял боевое крещение. 28 июня 1941 г. у Рябого моста близ Пинска партизаны дали свой первый бой регулярным войскам вермахта. В 1941 – 1944 гг. Эдуард НОРДМАН воевал в тылу врага, был секретарем областного антифашисткого комитета комсомола. В послевоенные годы – член коллегии и начальник управления КГБ Белоруссии, Ставропольского края, председатель КГБ Узбекской ССР. Награжден пятью советскими орденами и высшим военным орденом Польши – золотым крестом «Виртути Милитари». Генерал-майор в отставке, почетный гражданин Пинска, почетный сотрудник госбезопасности.

– Эдуард Болеславович, извините за не слишком приятный вопрос, но сегодня, когда межнациональные проблемы с пугающей регулярностью напоминают о себе то резней, то убийством из-за другого цвета кожи, это далеко не праздное любопытство. Как в то военное время относились к вашим фамилии, отчеству «не совсем русской» национальности?

– Тот уровень экстремизма, до которого доведена сегодняшняя ситуация в стране, для меня просто непонятен. Я не знаю своего истинного происхождения, но нигде и никогда мне не приходилось испытывать от этого дискомфорта. И белорусы, и скандивы, и евреи, и даже немцы принимали меня за своего. Ни в болотах Полесья, ни в брестских лесах, ни на волынских тропах у нас даже и в мыслях не было делить что-то по национальному признаку. Критерии были одни – преданность делу и умение воевать до последней капли крови. Уверяю вас, у всех она была одного цвета!

В свое время я находил выход из многих безвыходных ситуаций, но как сегодня донести мысль, что нельзя делить людей ни по цвету кожи, ни по разрезу глаз – не знаю. И, поверьте, мне очень больно всякий раз, когда слышу о фашиствующих скинхедах, убивающих людей только за то, что те не одной с ними национальности. Очень жаль, что этим нищим духом людям никогда не узнать, что такое плечо друга на поле боя, что значит одна телогрейка на двоих в зимнюю ночь и последняя горсть патронов, которую делили пополам…

Если б они попробовали хоть глоток той жизни, ничего этого не было бы!

– Неужели опять нужна война, чтобы вся эта межнациональная вакханалия прекратилась?

– Не знаю. Но какая-то встряска необходима.

– По архивным данным пинские партизаны уничтожили около 30 тысяч фашистских солдат, нанесли невосполнимый урон большому количеству вражеского вооружения и техники, а сегодня победители живут хуже побежденных. Не обидно?

– Ну, как вы думаете, если моя месячная генеральская пенсия равна двухдневной – немецкого, или английского генерала?.. Но это совсем не значит, что я ропщу. Мы всей своей жизнью приучены довольствоваться немногим. Помните, как в песне: «Была бы страна родная, и нету других забот». Сегодня со всей страной непорядок. Стоит ли на этом фоне говорить о каких-то личных обидах?

– Вы больше трех лет воевали в тылу врага. Что было самым трудным?

– Самое трудное – терять боевых товарищей. Все было подчинено одному – победе над врагом любой ценой…

Мне очень много приходится анализировать и писать о том времени (уже не первый год работаю над своей книгой «1119 дней в тылу врага»), соприкасаться с большим количеством цифр. И в который раз осознаю, какой вклад в общую победу внесли в той войне партизанские отряды. Очень мудр был американский историк Джон Мосби, который за много лет до Второй мировой войны сказал, что значимость партизанских действий измеряется не количеством убитых или захваченных в плен вражеских солдат, а количеством войск, оттягиваемых для борьбы с партизанами.

По данным генштаба вермахта на октябрь 1943 г. для борьбы с советскими партизанами было задействовано 30 дивизий, а также охранные полки и батальоны общей численностью – 20 дивизий. Итого – 50! Из данных нашего Центрального штаба к концу активного периода своих действий партизаны убили 67 генералов и крупных политических деятелей, еще 5 пленили и передали командованию Красной Армии. В общей сложности уничтожили, ранили и пленили не менее 1 миллиона 600 тысяч вражеских солдат и офицеров. А огромное количество разведсведений, предоставленных партизанами советскому командованию, даже трудно оценить. Мы находились за много сотен километров от линии фронта в тылу врага, и наши разведданные порой были важнее, чем выигранные бои местного значения.

Есть еще одна цифра, которую я ни разу не встречал ни в одном СМИ, полагаю, по этическим соображениям. У немцев в охранных батальонах, местной полиции, жандармерии и администрации оккупационных властей служили свыше 1 миллиона(!) наших соотечественников. И мне не понятно, почему всегда что-то изобретали, придумывая им определение. То были настоящие фашисты, воевать с которыми из-за злобности к своим же русским было значительно труднее, чем с фашистами. Был, например, такой главарь антипартизанского отряда негодяй Долматович, бывший тракторист из Минской области. Так он завтракать не садился, пока одного-двух человек не расстреляет. А литовские карательные батальоны? Гестаповцы по сравнению с ними – мальчишки. Если немцы, преследуя, садились нам на хвост, то болото, например, их останавливало. Полицаи же остервенело лезли в огонь и воду, преследовали нас до последнего. Именно партизанам как никому пришлось ощутить, что значит воевать и против немцев, и против своих.

– На вашем личном счету – 1 бронепоезд, 9 эшелонов, пущенных под откос, десятки дерзких операций, о которых ходили легенды. Расскажите, пожалуйста, как вы, переодевшись в немецкую форму, наделали много шума…

– Это был не шум, а возмездие предателям на нашей земле, оккупированной фашистами. В деревнях Червонное Озеро, Осово и Забродье мы уничтожили 3 гарнизона полицаев. Все случилось 11 ноября 1941 г. Вообще-то мы замыслили эту операцию на 7-е число, чтобы достойно встретить годовщину Октября, но полицаи предполагали такой вариант, поэтому подготовились. И мы устроили им сюрприз чуть позже.

Переодевшись в форму немецкого офицера, я исполнял роль коменданта, Василий Корж – переводчика, несколько бойцов нашего отряда, тоже в немецкой форме, – рядовых. В три деревни, где полицаи зверствовали особо, мы и направились. Расчет был исключительно на внезапность, их холуйскую психологию и раболепие перед фашистскими хозяевами.

Гарнизоны из первых двух деревень нам удалось разоружить почти без проблем. Полицаи, следуя моим указаниям на тарабарском языке (в то время по-немецки я мог произнести лишь несколько фраз), сдали свое оружие и последовали за нами на «общее собрание». Но, заподозрив неладное, двое бросились бежать. Услышав перестрелку, полицаи из третьего гарнизона бросились на выручку своим, но прежде, чем им удалось все выяснить, я выбежал навстречу и заорал, выкрикивая немецкие слова, так, что они просто не могли не подчиниться. Остальное наши ребята сделали блестяще.

– Вы – почетный председатель совета Пинских партизан-ветеранов. Много ли ваших боевых товарищей отметят 65-летие первого партизанского боя? Все ли их подвиги оценены по достоинству.

– Увы, в прошлом году на 60-летие Победы нас в Пинске собралось не больше сотни человек. Что касается наград и званий, то и во время войны партизан не особо этим жаловали. К примеру, после каждого боя отличившимся бойцам командир дивизии спустя 2 часа вручал ордена и медали. Я ничего не имею против. Награды заслуженные. А кто и как мог отметить партизан в глубоком тылу? Тот же Василий Захарович Корж первый свой орден получил в августе 1942 г., второй чуть позже, а звезду Героя – только после освобождения Белоруссии.

Очень жаль только, что все это наложило своеобразный отпечаток на память людей, которые из целой армии партизан знают лишь несколько фамилий. Всем, к примеру, известно имя легендарного командира партизанского соединения дважды Героя Советского Союза, генерал-майора Сидора Ковпака, а про военные вехи генерал-лейтенанта Пантелеймона Пономаренко, который возглавлял Центральный штаб партизанского движения, знают очень немногие. А между тем он – масштабно мыслящий человек, один из самых выдающихся организаторов и руководителей нашего движения. Помимо общего руководства и обеспечения партизан оружием, он великолепно знал диверсионное дело и, по сути, всю войну курировал диверсии на железных дорогах. А сколько таких людей еще было?! Специально не называю фамилий, чтобы не дай Бог кого-то упустить.

Добрая и вечная им всем память!