До палочной системы рукой подать. Уложимся в «пятилетку». Учителя года обсудили проблемы российского образования за «круглым столом»

О чем могут говорить лучшие педагоги страны, собравшись за «круглым столом»? Конечно, о проблемах и задачах российского образования, о сегодняшней школе и своих учениках. Именно такой заинтересованный разговор состоялся в редакции «Учительской газеты» с участием суперфиналистов конкурса «Учитель года России-2004». Звездная пятерка заглянула в гости к «УГ» по дороге в аэропорт: Британский совет пригласил победителей конкурса разных лет на берега Туманного Альбиона – на других посмотреть и себя показать. Вместе с педагогами ответы на острые вопросы российского образования искали ведущие «круглого стола» – Ирина ДИМОВА, первый заместитель главного редактора «Учительской газеты», и Артем ЕРМАКОВ, кандидат исторических наук.

– Нашему образованию я даю еще лет пять, прежде чем мы перейдем к палочной системе, которая была до 70-х годов. Рабами легче. Но все то, что мы можем сделать в пределах класса, школы вопреки подобному государственному заказу, мы все равно будем делать – профессия обязывает.- Я консерватор и считаю, что в школе ребенок должен получить сумму конкретных знаний. Сегодня в концепции образования написано, что нужно учить детей коммуникативности, толерантности. Но на каком основании мы должны лишить школьников классических знаний и одних превратить в гуманитариев, а других, например, в естественников? Решая физические и математические задачи, ребенок учится мыслить. А тем, кто умеет мыслить, анализировать, трудно . Он уже не будет рабом.- Но некую «прививку» и бездуховности вы им все-таки делаете.

После победы

За чашкой чая в кабинете у главного редактора учителя рассказали о том, что изменилось в их жизни после конкурса, как их победу восприняли коллеги и ученики.

Наталья КИРИЛЮК, математик из 47-й школы Владикавказа, вернулась в Северную Осетию, когда республике было не до праздников – прошел всего месяц после бесланской трагедии. Победу Натальи отмечали скромно, по-семейному.

По мнению Кирилюк, участвовать в конкурсах нужно как можно раньше – тогда большего сумеешь добиться.

Людмилу ПРАВДИНУ, учителя физики из первого лицея Саратова, на вокзале встречала половина города – ученики, учителя, родители, представители Департамента образования. Но к этому Людмила Вениаминовна была готова. А вот к тому, что на следующий день после победы в московском метро она встретит своих бывших учеников, которые наперебой станут ее поздравлять, да так, что пассажиры будут оборачиваться, подготовиться не успела. А они следили за успехами своего учителя по интернету, звонили в лицей. Губернатор Саратовской области Дмитрий АЯЦКОВ вручил Правдиной памятный знак. Любопытно, что полгода назад эту награду получил ее отец, советник губернатора.

Андрей ЛУКУТИН, историк из 666-й школы Москвы, на три дня отключил все телефоны, чтобы спокойно провести выходные в семье, по которой соскучился. А потом приступил к работе – уроки в школе, лекции в институте, создание электронных учебников, организация семинаров для учителей. На работе его встречали без цветов и аплодисментов. О том, что Лукутин не любит помпезности, коллеги и ученики знают давно. После конкурса Андрею предлагали новые должности, на что он отвечал: «Вы получите плохого директора и потеряете неплохого учителя».

Александру РАХНО, историку из Петропавловской школы Омской области, до дома пришлось добираться на попутках 240 верст. Зато архиепископ Омский и Тарский владыка Феодосий устроил сибирскому победителю праздничный прием. В одном из своих выступлений Рахно сказал: «Даже те, кто не хотел, чтобы у меня все получилось, неосознанно дали мне то, чего мне так не хватало перед конкурсом. Злости и куража! Спасибо им за это».

Триумфатора Евгения СЛАВГОРОДКОГО, учителя русского языка и литературы Крыловской школы Калининградской области, на вокзале встречали с транспарантами, а у дверей школы постелили красную дорожку. После конкурса Славгородский часто встречается с журналистами, которые оказываются либо его однокурсниками, либо вузовскими преподавателями. Родным Славгородского до сих пор не дают прохода знакомые. Отцу на стройке устроили импровизированный митинг. Маму, которая живет в Новороссийске, постоянно расспрашивают про сына. Деда вызвали в дэпо, где он раньше работал, и попросили рассказать о внуке.

Губернатор области Владимир ЕГОРОВ вручил победителю почетную премию в 1000 рублей. Как ни странно, Славгородский после конкурса не получил ни одного предложения о смене работы. То ли потому, что поселок Крылово расположен далеко от Калининграда, то ли потому, что Евгений и не собирается расставаться со своей школой.

Где оно,

величие России?

Ведущий Артем ЕРМАКОВ предложил для дискуссии острую тему – государственный заказ в образовании. В 30-е годы XX века жесткая тоталитарная система не давала человеку проявить инициативы. Чтобы выжить, он должен был выполнять определенные инструкции, следовать «программе центра». Сегодня подобной программы нет, мы пытаемся строить демократическое общество. А как быть с государственным заказом в образовании? Нужен ли он, и если да, каким он должен быть?

Евгений СЛАВГОРОДСКИЙ:

– После конкурса я стал часто встречаться с учителями, большинство из которых говорят о личностном и культурном подходе к воспитанию. Эти идеи могли бы лечь в основу государственного заказа.

Посмотрите на англичан: они чувствуют всеми своими корнями 20 или 30 поколений, которые жили многие века. Самое страшное, что мы сегодня не чувствуем этой вертикали. Если бы у нас был этот стержень, мы бы несколько иначе посмотрели на проблемы воспитания. Мы бы знали, ради чего работаем. Но мы не понимаем, что это за понятие такое: «величие России». Оно для нас эфемерно. И это самая главная проблема.

Мы живем в пограничной ситуации, между двух эпох. В советское время была идея, сформированная по плану политико-экономической философии. Она исказила понятие о Родине и превратилась в образец политико-государственной идеи. До 1917 года была не только государственная идея, но еще и православие, самодержавие, народность. Самая важная духовная идея в советское время преобразовалась и влилась в государственную. Мне кажется, что именно за счет этого и началось размывание идей.

Андрей ЛУКУТИН:

– Мой отец проработал в школе 40 лет. Для того чтобы вести историю, предмет, который обращается к политикам прошлого, ему необходимо было вступить в партию. Это и называлось госзаказом. В середине 70-х годов ситуация изменилась. Но сегодня госзаказ есть. Он содержится в непринятых Государственной Думой стандартах, которые подписал Владимир Филиппов. Его можно найти и в стандартах образования 1998 года, по которым мы сегодня живем. В них указано, что ученик должен знать и уметь, а также прописаны четыре составляющие образования – воспитание, развитие, обучение и компетентность.

рабами легче

управлять

Александр РАХНО поднял, пожалуй, один из самых больных вопросов – сохранение сельской школы:

– Из-за сложной демографической ситуации мы оказались в состоянии катастрофы. Кто мне ответит на вопрос: можно ли заменять сельскую школу автобусом? Это карательная операция по отношению к школе и самому селу. Мы теряем интеллигенцию, которая уезжает из деревень в райцентры. Сегодня школа для села – шанс выжить.

Ирина ДИМОВА:

– Скажите, а всегда ли оправдано выживание села? Доказано, что меньшее количество людей может заниматься сельским хозяйством более качественно.

– Если мы базируемся на принципе экономии средств, то в таком случае надо перевозить школы в более крупные центры, поскольку это рентабельнее. Но если руководствоваться принципом человеколюбия, пониманием того, что без села Россия не выживет, то в таком случае политику нужно разворачивать на 180 градусов.

Через несколько десятилетий мы получим компьютеризованные макроцентры, в которые придут работать лучшие учителя. В них будут обучаться дети, приезжающие на автобусах. Со временем школьники перестанут туда приезжать, потому что их родители осядут в городах. Вместе с селом погибнет и сельское хозяйство. Эта программа экономии рассчитана на первые 10 лет.

Александр РАХНО:

– Нельзя заменить целый мир одной машиной.

Артем ЕРМАКОВ:

– Александр Витальевич, осознавая все негативные последствия государственной политики, чьи идеи вы проводите? Кого вы представляете перед детьми, кроме самого себя?

– Государство, каким оно должно быть, по моему мнению: с очень ответственной гражданской позицией, с любовью к своей истории, к людям, которые здесь живут.

За нашей деревней, за рекой, стоит коррекционная школа, которая работает по принципу: «Сюда не зарастет народная тропа!». Число учеников постоянно увеличивается. В детском доме у нас живут 120 воспитанников, из них только 10 – круглые сироты.

Когда я пишу на доске, что по Конституции РФ государство гарантирует общее образование и прожиточный минимум, дети в недоумении начинают задавать вопросы. Они же живут в среде, где зарплата 1000 рублей в месяц – норма.

– Нашему образованию я даю еще лет пять, прежде чем мы перейдем к палочной системе, которая была до 70-х годов. Рабами управлять легче. Но все то, что мы можем сделать в пределах класса, школы вопреки подобному государственному заказу, мы все равно будем делать – профессия обязывает.

Быть

или казаться?

Какие задачи стоят сегодня перед учителем? Какие знания должен получать современный школьник? Разговор на эту тему начала Людмила ПРАВДИНА:

– Я каждый раз убеждаюсь, что физика для меня – это хобби, инструмент, который позволяет мне решать другие задачи. Наступили сложные времена. Что может спасти любого человека? Умение справиться с любой ситуацией, уверенно стоять на ногах, профессионально работать.

Наталья КИРИЛЮК:

– Я консерватор и считаю, что в школе ребенок должен получить сумму конкретных знаний. Сегодня в концепции образования написано, что нужно учить детей коммуникативности, толерантности. Но на каком основании мы должны лишить школьников классических знаний и одних превратить в гуманитариев, а других, например, в естественников? Решая физические и математические задачи, ребенок учится мыслить. А тем, кто умеет мыслить, анализировать, трудно управлять. Он уже не будет рабом.

– Но каждый ли ребенок может освоить математику в том объеме, который предлагала советская школа?

– Каждый! Сегодня дети выходят из школы с узконаправленными знаниями. Теряется полноценная личность.

– А как же право выбора?

– Должно быть обязательное классическое образование. И только потом право выбора.

– В век имиджевой работы вокруг нас постоянно происходит подмена. Вместо успешных профессионалов в стране растут люди, которые готовы продемонстрировать имидж успешного и компетентного профессионала. Вместо учеников, которые держатся за классический базовый фундамент образования, из школы выходят психологи, которые знают, как поговорить с преподавателем, чтобы он поставил «отлично». Реальное лучше виртуального – в этот незыблемый постулат сегодня все сложнее верить. Как вы решаете эту проблему?

– Борьба с лицемерием происходила не только в наш век. Почитайте воспоминания чиновников XIX века или вспомните критику Христа в адрес фарисеев. Я пытаюсь говорить об этом на уроках литературы. Мы часто сравниваем современных героев, а вернее, антигероев с героями классических произведений. Что для человека важнее – играть, одевать на себя маски или быть искренним? Часто я оказываюсь в дураках, потому что мои аргументы не срабатывают. Но когда я вижу в глазах ребят искренний отклик, то знаю, что в данный момент на них воздействую.

– Я стараюсь на собственном примере показать ребенку, что лучше быть, чем казаться. Если я говорю о том, как решать задачи, то сажусь рядом и решаю.

Прививка

от пошлости

В наш информационный век огромное влияние на детей оказывают телевидение и другие СМИ. Голубой экран в одночасье может разрушить все то, что учитель создавал долгие годы. И об этом зашла речь на «круглом столе».

– Сегодня много говорится о влиянии СМИ на людей и о возможности информационного контроля. Оправдано ли это?

– Я терпеть не могу пошлости. Она страшнее, чем проповедь американских идеалов, которую невозможно запретить.

В XIX веке цензура совершенно не мешала работать самым талантливым художникам. Она заставляла их делать свои произведения максимально гениальными, потому что была настолько тонкой и гибкой, что пропускала крамольные вещи, которые не были грубыми или низкими. Такую цензуру я бы поддержал.

Я всегда удивляюсь, какие типы передач сегодня показывают по телевидению. В них только один принцип – задави слабого. Выигрывает самый удачливый, тот, кто успешнее может раздавить.

– На мой взгляд, ситуация безвыходна. Мы не сможем ввести цензуру, поскольку все упирается в деньги. Поэтому в глобальном смысле мы бессильны и стараемся перебороть эту ситуацию каждый на своем месте. Да, мы можем приводить ребятам многочисленные примеры, можем сделать так, чтобы в течение 30-40 минут было красиво. Но потом дети опять увидят реальную жизнь, где им придется совершать ошибки. Жизнь, которую мы за них не сможем прожить.

– Но некую «прививку» от пошлости и бездуховности вы им все-таки делаете.

– Без этого им будет трудно жить. С другой стороны, прививка, например, от гриппа действует в течение года, а вирус постоянно мутирует. Мне сложно предполагать, что будет после того, как дети выйдут из школы.