Дневник тети Оли

Уходит детство…
…И вот наш Феденька уже в восьмом классе! Бог мой, а будто вчера ему было три года и мы “ползали геометрию” на ковре, а Симон Львович Соловейчик открыл для моих рассказов о племяннике эту рубрику еще в газете “Первое сентября”.
В этом году, спустя десять лет существования рубрики, уже в “Учительской газете”, Федор перешел из школы Рыженко (N 1280) в знаменитую 2-ю, математическую, успешно пройдя собеседование.
Пока задачки сложновато даются, папа-математик консультирует.
А на днях он принял участие в Ломоносовском турнире, который ежегодно проводят для всех желающих школьников последователи Колмогорова. Выбрал математику и лингвистику (мама – журналист, литературовед).
…С каждым ребенком сложно по-своему. Наш, например, – круглый отличник по всем предметам. Так вот ему очень сложно было выбрать профиль для дальнейшей жизни и учебы. Выбрал математику, хотя и языки даются прекрасно (русский и английский). Гены, скажете? Но только не биологические, которые дают лишь предрасположенность ко всем видам человеческой деятельности. А гены, так сказать, социальные. Которые возникают в человеческом общении старших и младших.
Уходит детство… Наш солнечный мальчик превратился в нечто носатое, басовитое. Вылитый старший брат. Друзей у него прибавилось, одноклассников по прежней школе из виду не теряет, вместе с лучшим другом Вовчиком ходили на Ломоносовский турнир. И есть еще девочка Лара из того же класса, с которой они перезваниваются. Но это уже – без комментариев, тайна.
Старший мой племянник Ваня, как я уже сообщала, сам стал папой. Вместе с женой Ольгой, однокурсницей, а нынче кандидатом наук, растит Мишеньку, тому уже полтора года почти.
Так что наш Феденька теперь уже и сам дядя Федор.
Уходит детство…

Элегия
1975 год, весна. Мой Учитель переживает, что коммунарская методика могла срабатывать, очевидно, лишь в 60-е… А тут – другие времена. (Впоследствии названные застоем, но я, честно говоря, в своей “Комсомолке” застоя этого как-то не заметила, как и все остальные детские работники, впрочем). Быстро соображаю в своей комнатке в Бескудникове, как делать новый клуб на стержне методики. В память о том легендарном клубе “Алый парус” при “Комсомолке” 60-х. (Не путать с одноименной подростковой полосой “Алый парус”, регулярно выходившей до августа 1998 года в “КП”. При ней и существовали все эти клубы). Впервые испытала в тот вечер то, что поэты, режиссеры и прочая братия называют “снизошел поток вдохновения”. Поняла: буду делать гостевой клуб свободного общения.
Гостевой – это значит будем набиваться в гости к великим со своими кружками, ложками, сахаром. Сидеть на полу и слушать великих. А только потом – коммунарские сборы. Вперемежку с гостевым общением.
1975-й, лето. Учитель ревнует к подросткам. Говорит, что когда он видит подростка, то переходит на другую сторону улицы. Его можно понять. Очумелые мамаши эскортом сопровождают его всюду с мольбой выслушать сына-подростка у него на даче в Переделкине.
Август. Первый выезд нашего клуба в Карелию, в трудовой коммунарский лагерь. Конфликты, ибо приехала вольная вольница язвительных москвичей без всякой трудовой дисциплины. Ничего, выкрутились. “Комбриг” – так называться стал клуб, ставший модельным образцом на сборах. То есть, с одной стороны, коммиссарская бригада, а с другой – в честь уже также теперь ушедшего Комбрига, комиссара тульского отряда “Искатель”.
…Август 1999 года. Квартира Саши Фурмана. “И что ты все время пишешь о том, как мы пели? Хор Пятницкого какой-то…”
Лето 2002 года.
У комбригов дети поступили в вузы. Комбриги по-прежнему считают, что они не друзья друг другу, хотя никто друг друга из поля зрения не теряет, книги друг о друге издают, песни, альбомы, картины.
И по-прежнему никакой дисциплины. Хотя, честное слово, я очень старалась. Но общение не подчиняется абсолютно никакому диктату. Это проверено. Но тем не менее диктовать стоит. Хотя бы чтобы запомнили.
А у новых “парусят” рождаются новые дети.
В общем, пора писать диссертацию.

Ольга МАРИНИЧЕВА