Дмитрий ГЛУХОВСКИЙ. Писать нужно о том, что прожил и понимаешь

Звезда Дмитрия ГЛУХОВСКОГО взошла в середине двухтысячных, когда в одном из крупнейших российских издательств увидел свет его роман-катастрофа «Метро 2033». Мрачные апокалиптические картины мира после ядерного взрыва, сочные портреты вурдалаков, заполнивших подземелья, и мужественных людей, борющихся за выживание, будоражили кровь и взвинчивали нервы до предела. Затем были «Сумерки» и «Метро 2034». Но автор на этом не остановился и с пути литературной фантастики не свернул. Только что из печати вышел его новый роман «Будущее». Однако писатель уверяет, что для него это новый шаг: другой стиль, переосмысленное содержание, иная ступень психологической достоверности. Это философские вопросы, на которые, как известно, писатели-фантасты большие мастера. С момента рождения замысла до его воплощения в литературное бытие прошло около десяти лет. О том, почему так получилось, о новой книге, о жизни и о смерти наш разговор с Дмитрием Глуховским.

– «Будущее» – это книга, к которой, возможно, читатель еще не вполне готов, поскольку она о мире, в котором люди с помощью генной инженерии побеждают старость и смерть. Они научились перепрограммировать ДНК, свою человеческую природу, а значит, могут оставаться юными и жить вечно. Сюжет, конечно, не слишком новый, но уникальность моей идеи в том, что ввиду перенаселенности Земли каждому человеку предлагается выбор: или иметь детей, или жить вечно. Если пара решает завести ребенка, то один из двоих должен расстаться со своей юностью, с вечной жизнью, задекларировать младенца и получить инъекцию, которая позволит через 10 лет умереть от скоропостижно наступившей старости. Если человек скроет своего отпрыска и тем самым обманет государство, его все равно найдут, ребенка отправят в интернат, а преступнику сделают инъекцию, и сына своего или дочь он все равно больше никогда не увидит.Это краеугольный камень сюжета, но книга вообще о том, как мы изменимся, когда смерти не станет. А то, что ее не станет, – это вопрос времени, возможно, всего лишь ближайшего столетия. Уже сейчас на лабораторных животных проводятся опыты, которые позволяют значительно продлевать жизнь. До того, как эти технологии могут быть применены на человеке, осталось, думаю, лет 40-50. Наши внуки, возможно, уже будут жить вечно.С одной стороны, сбудется тысячелетняя мечта человечества, которое мечтало одолеть смерть. Она – наша главная кара, то, чем мы поплатились за вкушение плода познания. Но, с другой стороны, смерть – это и наш главный стимул, потому что, когда мы узнаем в детском возрасте, что придется однажды умереть, мы об этом забыть не можем. Мысль о грядущем конце заставляет нас жить в полную силу, гнаться за ощущениями, достижениями. Заставляет что-то после себя оставить. Мы и детей рожаем, потому что как-то хотим себя продолжить в них. Бог – это наш ответ смерти. Если бы наше тело начиная с 30 лет не начинало разваливаться и мы не теряли родителей, жен и мужей, сестер и братьев, нужна бы нам была душа? Душа – это попытка сохранить личность в облачном сервисе, поскольку тело ненадежный носитель. И не уволим ли мы Бога, если он больше не будет предоставлять нам услуги по продолжению жизни после смерти? Нужны ли нам будут дети, если мы сами никогда не умрем? Станем ли рисковать вечной жизнью ради детей? Будет ли существовать семья, ведь она очень часто держится на детях? Возможно ли в мире, где нет детей и семьи, существование любви? Или будут краткосрочные встречи, ни к чему не обязывающие связи? Стоит ли работать, изобретать, творить, если ты все равно существо вечное? Ты всегда будешь в здравом уме и трезвой памяти, тебе уже не нужна ничья помощь и поддержка, ты силен и уверен в себе. Но будут ли эти люди людьми в современном понимании? Это, наверное, и есть главный вопрос книги.- Был такой сюжет: ученые изобрели ген бессмертия и люди выстроились за ним в очередь. Но спустя какое-то время, как это ни странно, образовалась очередь за лекарством от бессмертия. Как вам кажется, бессмертие – это бесценный дар или проклятие, как об этом говорили древние?- Мне кажется, это проклятие, но в применении к мифу о Вечном Жиде, который единственный бессмертный в обществе умирающих людей. Правда, его проклятие на самом деле вовсе не вечная жизнь, а одиночество, потому что он вынужден всегда оставаться один, а те люди, к которым он привязывается, умирают, и для него эта быстротечность ужасна.На мой взгляд, в дилемме «благословение или проклятие» многое зависит от человека, который с этим бессмертием пытается справиться. И люди, которые будут жить в обществе бессмертных, будут совсем другие с психологической точки зрения. Я сомневаюсь, что из них выстроится очередь за смертностью, потому что инстинкт требует от человека цепляться за жизнь до последнего. В Японии акт самоубийства является актом мужества именно потому, что он противоречит потребности человека жить до конца. И потом, страшной становится не столько сама смерть, сколько утрата людей, которых ты любишь, дряхление, а если в мире вечной жизни никто не уходит, если родители не стареют, разве это не благо? Возможность всегда оставаться в кругу людей, которые тебе дороги, – разве от этого люди могут отказаться?- На ваш взгляд, будущее зависит от нас или мы в руках будущего?- Имейте в виду, вы спрашиваете об этом 34-летнего мужчину, который находится на пике своих сил и возможностей. Я все еще самоуверен, жизнь меня баловала, так что пока могу заявить, что только мы сами и выковываем свою судьбу. Если дальше обстоятельства, не дай бог, будут меня калечить и я растеряю львиную долю своей самоуверенности, возможно, скажу, что все предопределено и ничего от нас не зависит. Пока что мой ограниченный жизненный опыт показывает, что многое определяет сам человек. Просто он не должен сидеть на месте, а как та лягушка из сказки, барахтаться, бить лапками, чтобы превратить молоко в масло.- У ваших героев из «Будущего» остаются философские вопросы, например, в чем смысл жизни?- Да. Только большинство ответа на этот вопрос не находит. Я не думаю, что, умирая, люди понимают, что постигли смысл своего существования на земле. Потому что каждый волен изобретать свой смысл в согласии с религиозными учениями, с философией, с материалистическими установками. Я считаю, что человек – это животное, которое сумело так расплодиться, захватить все возможные места обитания и утвердить свою доминацию над другими видами, потому что обладает важным инструментом – логическим мышлением. Оно помогло нам перехитрить или приручить большинство конкурентов, приспособиться к изменениям климата, установить контроль над землей. Но это же умение мыслить заставляет нас искать причины главного события – собственной жизни или присутствия на земле. И ни одна из допустимых причин не удовлетворяет нас до конца. Мы ищем смысл, которого, возможно, и не существует. А может, нет смысла существования каждого конкретного человека в отдельности, но имеет значение бытие целого биологического вида. И каждый из нас просто звено в этой цепи. Но меня лично не устраивает роль звена. Если вся моя миссия на земле просто передать гены дальше, то хотелось бы большего. Хотя осознание этого дает свободу. Значит, я совершенно не отклоняюсь ни от чьего замысла, занимаясь всю жизнь тем, чем хочу. Хочу – путешествую, хочу – ничего не делаю. И тот смысл, что я себе подобрал, единственно верный для меня.- В мире бессмертных останется ли тяга к знаниям? Или к ним будут относиться с тем же ужасом, что встречаем мы в романе Рея Брэдбери «451 градус по Фаренгейту»?- Мне кажется, «Будущее» гораздо менее фантастическая книга, чем «451 градус по Фаренгейту». У Брэдбери все пронизано технофобией – это была его реакция на массовое распространение телевидения. Он был уверен, что отныне все люди перейдут на пассивное потребление визуальной информации и откажутся от чтения. Когда-то в мир, где властвовали книги, пришли газеты, и кто-то, наверное, испугался, что отныне все и будут только их читать. Потом появилось радио, скорее всего, находились те, кто боялся, что теперь оно станет главенствовать. Пришло телевидение, и все повторилось вновь. Но любое явление занимает свою нишу в жизни каждого из нас, и книга, как мы видим, никуда не исчезла.Что касается тяги к учению, то человек ленив в принципе. Если бы вас не заставляли учиться и не убеждали, что ваш социальный успех связан со знаниями, вы бы, может, и не стремились к этому сами. Мне кажется, что мальчики и девочки поначалу читают книги в большей степени, чтобы нравиться друг другу, чтобы было о чем поговорить. Приобщенность к неким литературным брендам – это часть социализации, зачем иначе брать в руки Дэна Брауна, Пауло Коэльо? Хотя, конечно, любопытство – оно в человеческой природе, но любопытны и любознательны обычно молодые. Дальше человек глупеет, теряет гибкость мышления, способность и желание учиться. В мире бессмертных нет смены поколений, нет множества молодых и жадных. Все ниши заняты. Поэтому люди, что живут вечно, не с таким энтузиазмом учатся.- Останется ли в этом обществе нужным само общество?- Думаю, да. Потребность человека в других людях никак не связана с инстинктом самосохранения и желанием жить. Я недавно сформулировал для себя, что человеку для ощущения счастья прежде всего нужны другие люди. Богатые часто бывают несчастны, потому что им не удается наладить нормальное эмоциональное взаимодействие с окружающими. В то же время вы можете жить в нищете, но если вокруг веселые, жизнерадостные оптимисты, вы будете безмерно счастливы.- В каком будущем вам бы самому хотелось жить?- Я не планирую свою жизнь больше чем на полгода вперед.- Со времен «Метро 2033» у вас существенно изменился стиль. Чем это объяснить?- Со времен «Метро 2033» прошло десять лет. Я изменился, в чем-то подрос, что-то понял. Кроме того, каков будет язык, всегда определяет герой, его биография, мировоззрение. Повествование ведется от лица главного героя, и писать его языком «Метро 2033» было бы глупо.- Вы сказали, что замысел книги родился очень давно, но попал на бумагу лишь спустя десятилетие. В вас что-то изменилось?- Я женился, и у нас родился ребенок. Раньше не написал бы такой книги, потому что не прошел через это. Еще не так давно я думал, что ребенок – это катастрофа, конец карьеры, свободы, но оказалось, что все можно устроить и успеть. Никакая книга и никакая презентация не дают столько радости и энергии, сколько дарит собственный ребенок. Особенно когда с ним начинают выстраиваться отношения. Дети тебя полностью меняют. Если бы я взялся за эту книгу десять лет назад, она бы получилась фальшивой, искусственной, а сейчас она прожитая, настоящая, потому что писать нужно о том, что прожил и понимаешь.- Какие планы после «Будущего»?- Сейчас пока интересует только «Будущее», реакция читателей, их мнение. С нового года начну писать «Метро 2035», и это станет завершением трилогии. При этом книга будет не просто продолжением «Метро 2033», а новой независимой линией этой истории.В своем литературном будущем хотел бы избавиться от клише писателя-фантаста и иметь свободу, поскольку любое амплуа – это рабство, ты делаешь то, что от тебя хотят другие. Но однажды становится тесно и душа требует другого. Мне кажется, нужно рисковать. У писателей, имеющих амплуа, есть надежная постоянная аудитория, но если написать 140 одинаковых книг, рождается вопрос: а для чего ты их писал? Мне не хочется задавать себе подобных вопросов.