Для воспитания важен момент прозрения

Из множества контекстов нашего восприятия культурного наследия, в частности литературы, иногда неожиданно важными оказываются всяческие окололитературные анекдоты и легенды. Одна из них – легенда об Алексее Николаевиче Оленине. Имевшая широкое хождение, она говорила о том, что Оленин до 18 лет был «величайшим невеждою» и послужил Д.И.Фонвизину прототипом героя «Недоросля» – Митрофана. Когда Оленин узнал себя в образе героя пьесы, то ему стало так стыдно, что он взялся за учебу засучив рукава и стал историком, археологом, художником, а также членом Государственного совета, почетным членом Петербургской академии наук, президентом Академии художеств и директором Императорской публичной библиотеки в Санкт-Петербурге.

В действительности же оснований для подобных утверждений не было никаких: Оленин происходил из очень просвещенной семьи и с детства получил прекрасное образование, но показательно, что легенда пришлась очень ко двору российской культуры, именно в понимании того, как формируется личность, что такое важнейшие факторы самовоспитания человека. В русской литературе важнейшим моментом жизненного пути оказывается своеобразный «взрыв самосознания». Эти «взрывы», ударная волна которых накрывает всю дальнейшую жизнь человека, мы видим далее и в героях Пушкина, Льва Толстого, Достоевского, Чехова… – в этот список можно включить большинство произведений русской литературы.Такой момент прозрения никак не связан с постоянным наставничеством, непрерывным воздействием на личность. Он основан, скорее, на вере в скрытые возможности человека, в то, что он способен реализовать их самостоятельно, исключительно на основе собственных нравственных и интеллектуальных ресурсов.Обратимся к реальности нашего времени и некоторым ракурсам ее понимания. Один из них самый что ни на есть житейский. Говоря о наших детях (какого бы возраста они ни были), мы невольно или осознанно сравниваем их с собой, своим поведением в детстве и юности. Очень трудно вспомнить такие случаи, когда чьи-то родители приходили защищать ребенка от дежурства или двоек. Неприличным считалось жаловаться папе с мамой: все знали, что у них своих забот хватает. С безапелляционной резкостью учителей и несправедливостью мы тоже как-то справлялись сами, часто грубыми подростковыми способами вроде надписей на стенах, демонстративного игнорирования, бойкота или, наоборот, специальных шумовых эффектов. Конечно, никто не говорит о том, что это культурная норма, но за все, что мы делали, отвечали сами. Приглашение родителей в школу было очень крупной неприятностью – не потому, что они накажут, а потому, что возникало чувство вины за то, что им приходилось участвовать в решении наших проблем. Если кого-то «устраивали» в институт, об этом старались помалкивать. Свое мнение принято было высказывать тогда, когда оно было не только своим и аргументированным, но иным, нежели мнение тех, от кого социально зависишь, высказано прилюдно и отстаивалось до конца. Конечно, этот путь проб и ошибок был чаще путем ошибок, но эти ошибки вырабатывали и опыт самостоятельности, и ее необходимость для полноценного самоощущения. Парадоксально, однако, что речь идет о советском времени – внешней несвободы, закрытости общества и минимального для большинства людей количества возможностей самореализации. Эту грустную правду можно объяснить различными причинами: от того, что большинству особо нечего было терять, – до того, что некоторые пути самоопределения были связаны исключительно с выходом за рамки дозволенной ограниченности. Но факты остаются фактами, и если говорить о современных подростках, то нельзя не отметить, что к характерным чертам их поведения можно отнести:    отсутствие инициативы, ожидание предложений взрослых;    постоянную необходимость сопровождения и поощрения взрослыми любых действий;    готовность в любой момент отказаться от дела, если оно связано с трудом, напряжением, а тем более может привести к ситуации борьбы и отстаивания собственной позиции;    недовольство собой и попытки компенсировать неудачи жалобами родителям и потребностью в разнообразных статусных игрушках;    расчет на постоянную защиту и поддержку со стороны родителей;    использование различных способов манипулирования взрослыми (родителями) и при этом полное отсутствие навыка и опыта настоящего протестного поведения.Совершенно понятно, что дети такими не рождаются. Но творческая личность, героически и бескорыстно осваивающая пространства детской площадки, постепенно превращается в крупную тридцатилетнюю особь, не способную к самостоятельным осмысленным решениям и действиям, требующим напряжения, борьбы и, может быть, потерь.Такой особью очень удобно манипулировать. Она покупается мелкими подачками и похвалами или, наоборот, угрозами лишить чего-нибудь необходимого для ее привычного существования. И этим превращением она обязана прежде всего своим родителям и всем взрослым, создающим определенную среду постоянной псевдоподдержки. Она основана, главным образом, на неверии: в компетентность любых сфер образования; в справедливое устройство общества и, главное, в возможности самостоятельного развития личности своего ребенка. Все эти сомнения и проблемы старшее поколение пытается разрешить непрерывным контролем, регламентацией любых действий, рекомендациями, превращающимися в инструкции и установки, а также различными видами шантажа, при котором подростку, привыкшему к поощрениям и подачкам, очень трудно от них отказаться, заменив их на непонятно зачем нужные трудности и проблемы. Все свойства этой среды мы можем определить словом «опека».В словаре Даля оно определено так:ОПЕКА, ж. (печься о ком), надзор, установленный законом, над лицом или имуществом его, в известных случаях: по малолетству владельца, по несостоятельности его, по безрассудству, сумасшествию. Опекун, опекунша, заведывающий опекой. Опекунские отчеты. Опекунский совет, ведомство попеченья о вдовах, сиротах и о призрении несчастно рожденных (небрачно). Опекунство, ср., управленье опекою. Опекунствовать, быть чьим-либо опекуном; || заседать в опекунском совете.А в современном Малом академическом словаре русского языка так:Опека -и, ж.1. Попечение о личных и имущественных правах недееспособных граждан (малолетних, душевнобольных и т. п.), а также наблюдение за ними, возлагаемое государством на кого-л. и осуществляемое под контролем государственной власти. Учредить опеку. Некоторые из его родственников хотели, по слабоумию князя, выхлопотать над ним какую-то опеку, вероятно, из боязни, что он опять все промотает. Достоевский, «Дядюшкин сон».2. Несколько лиц или учреждение, на которые возложено такое попечение, наблюдение. {Наденька} вышла {замуж} за секретаря дворянской опеки. Чехов, «Шуточка».3. Забота, попечение. Я подумал, что если в сию решительную минуту не переспорю упрямого старика, то уж в последствии времени трудно мне будет освободиться от его опеки. Пушкин, «Капитанская дочка».Отмечу, что 3-е значение есть во всех словарях XX века, но, как видим, у Даля отсутствует. В этом смысле показателен очень неточный пример, приводимый к 3-му значению. Первое издание словаря Даля вышло в 1863-1866 годах, а «Капитанская дочка» опубликована в 1836-м. Очевидно, что Даль, прекрасно знавший произведения Пушкина и, конечно, читавший «Капитанскую дочку», не мог не учитывать значения этого слова и у Пушкина. Но никакого значения «заботы» и «попечения» не добавил. Из этого явственно следует, что Гринев имеет в виду именно надзор, который осуществляет над ним Савельич. Если вспомнить контекст, в котором произносится эта фраза, отпадают всякие сомнения.Гринев стыдится своего похмелья, расстроен проигрышем ста рублей, но слушать нотаций и проповедей Савельича не намерен, а тем более не терпит возражений в выдаче денег: «Я подумал, что если в сию решительную минуту не переспорю упрямого старика, то уж в последствии времени трудно мне будет освободиться от его опеки, и, взглянув на него гордо, сказал: – Я твой господин, а ты мой слуга. Деньги мои. Я их проиграл, потому что так мне вздумалось. А тебе советую не умничать и делать то, что тебе приказывают». Главное в мысли Петруши о «решительной минуте» – это освобождение от опеки. Едва выбравшись из-под надзора родителей, наш герой хочет ощущать себя вполне взрослым, самостоятельно делающим выбор. Для Петруши Гринева Савельич не наставник, а обязанный заботиться о нем крепостной человек, притом иногда довольно назойливый и непослушный. Все решения, которые и впоследствии принимает Гринев, никак не связаны с мнением Савельича. Гринев никогда не последует совету «плюнь да и поцелуй у злодея ручку» и, рискуя жизнью, поедет в Белогорскую крепость, захваченную бунтовщиками, спасать Машу Миронову.Что дает нам это наблюдение? Прежде всего то, что до XX века представление об опеке связывали либо с незрелостью, либо с недееспособностью человека. А для понятия «забота» у Даля своя статья:ЗАБОТА, ж. … усердные хлопоты, беспокойное попеченье, радушное беспокойство о ком или о чем… Плохо жить без забот, худо без доброго слова. Заботный, сопряженный с заботами, хлопотливый… Заботливость, ж., принадлежность заботливого человека. Заботить кого чем, озабочивать, заставлять заботиться, причинять заботы. Заботник м. -ница ж., попечитель, старатель, радетель, кормилец.Таким образом, мы видим, что в наше время эти понятия стали синонимами, даже объединились, весьма точно превращая отношения между близкими людьми, а особенно родителей к детям, в диагноз.Метафорически этот диагноз представлен в романе Л.Улицкой «Зеленый шатер» в размышлениях одного из самых ярких персонажей – учителя литературы Виктора Шангели. Это учитель, не только досконально знающий свой предмет, но и умеющий увлечь учеников великой русской литературой, научить их мыслить свободно. Он устраивает ученикам литературно-исторические прогулки по Москве, не только наполняя своих воспитанников знаниями, но и протягивая нить из прошлого в настоящее, чтобы дать ощущение и понимание связи времен; не только учит думать и анализировать, но и пробуждает их души. Именно этому герою автор отдает свои размышления о проблеме взросления, которые ей очень дороги.Тема взросления человека – одна из самых важных в романе. Она напрямую связана с другой – инакомыслием, самостоятельностью в оценках и решениях, самоопределением человека. Недаром в первоначальном варианте Улицкая назвала роман «Имаго».Имаго (лат. imago – «образ») – взрослая (дефинитивная) стадия индивидуального развития насекомых и некоторых других членистоногих животных со сложным жизненным циклом. На этой стадии животные становятся способными к размножению (за исключением случаев неотении) и часто – к расселению. Имаго не линяют и не растут.У насекомых с полным превращением имаго развивается из куколки. У насекомых с неполным превращением имаго развивается из личинки (нимфы).Продолжительность жизни имаго зависит от биологии вида и варьирует от нескольких минут (бабочки-мешочницы) до 20 (матки некоторых видов муравьев) и 50 лет (короли и королевы термитов).Подавляющее большинство насекомых на стадии имаго (в отличие от предшествующих стадий) имеет полностью развитые крылья и половые органы.Это понятие может быть ключевым не только в понимании романа Улицкой, но и в понимании происходящего с нашими современниками. Надо пояснить, что речь идет о стадиях метаморфоза насекомых: вначале личинка, потом куколка, а когда из куколки вылупляется бабочка – это и есть имаго, последняя ступень созревания. Но бывает, что личинки приобретают способность к размножению, не достигнув стадии взросления, – это явление называется неотенией.Неотения (др.-греч.  – юный, др.-греч.  – растягиваю) – явление, наблюдаемое у некоторых членистоногих, червей, земноводных, а также у многих растений, при котором достижение половозрелости и окончание онтогенеза происходит на ранних стадиях развития, например, на личиночной стадии. При этом особь может достигать взрослой стадии или не достигать ее.Улицкой представляется, что стадии метаморфоза насекомых вполне сопоставимы с процессами, происходящими в подрастающих поколениях.Речь, конечно, идет о созревании души подростка. Критерии взросления в этом контексте «пробуждение нравственного чувства… ответственность за свои поступки, самостоятельность, степень осознанности». Но превращение это происходит не со всеми, а скорее с меньшинством, и «человеческие личинки» остаются на стадии неотении. Приведу некоторые выдержки из романа.«…Теперь он размышлял о своих подрастающих ребятах и догадывался, как близки происходящие в них процессы с тем метаморфозом, который происходит с насекомыми.Несмышленые малыши, человеческие личинки, они потребляют всякую пищу, какую ни кинь, сосут, жуют, глотают все подряд впечатления, а потом окукливаются, и внутри куколки все складывается в нужном порядке, выстраивается необходимым образом – рефлексы отработаны, навыки воспитаны, первичные представления о мире усвоены. … И какое множество так и остается личинками и живет до самой смерти, не догадываясь, что взрослость так и не пришла….Но почему одни, как насекомые с полным циклом развития, претерпевают метаморфоз, а другие – вовсе нет?…В чем суть этого процесса? Пробуждение нравственного чувства? Да, конечно. Но почему-то с одними это происходит, а с другими нет. Есть какой-то загадочный модуль перехода: обряд, ритуал? А может, вид Homo sapiens, человек разумный, тоже переживает явление, сходное с неотенией, наблюдающейся у червей, насекомых, у земноводных, – когда способность к половому размножению появляется не у взрослых особей, а уже на личиночной стадии, и тогда не доросшие до взрослого состояния существа плодят себе подобных личинок, так никогда и не превратясь во взрослых?»«…Мы живем в обществе личинок, невыросших людей, подростков, закамуфлированных под взрослых», – говорит Улицкая и вместе со своим героем ставит и перед нами эти, казалось бы, неразрешимые вопросы. Но, возвращаясь к нашей теме, можно вновь задуматься о роли опеки в формировании такой вечно невзрослой особи, способной при этом к размножению и плодящей, естественно, себе подобных. «Опека» – слово хорошее, теплое, надежное, как и чувство, которое в нем заложено. Но, если это чувство берет свое начало из потребительских интересов, недоверия к человеку и страха перед жизнью, оно неизбежно превращает в «народные массы», «электорат» и «население» тех, которые хотят и могут называться людьми.Александр РЫВКИН, директор Центра образования №1811 «Измайлово»