Дистанционное или электронное обучение? Дело не в терминологии, а в сути вопроса

В России началось обсуждение проекта федерального интегрированного закона «Об образовании». Комитет ГД РФ по образованию предложил педагогам и управленцам проанализировать текст 67-й статьи, посвященной дистанционному образованию. За ходом дискуссии «Дистанционные технологии в общем образовании: законодательный аспект» в Интернете следили все регионы страны. Приведем лишь некоторые высказывания.

Олег СМОЛИН, заместитель председателя Комитета ГД РФ по образованию:

– Термин «дистанционное образование» – это либо позавчерашний день, либо сужение проблемы. В большинстве стран мира от этого термина ушли, есть термины «электронное обучение» и «информационно-коммуникационные технологии в образовании». Термин «дистанционное образование» действительно создает представление о том, что речь идет только о применении этих технологий на расстоянии, что эти технологии не могут использоваться в рамках обычного учебного заведения, например в рамках очной формы, а это не так.

Я думаю, что дети более готовы к электронному обучению, чем взрослые, чем даже учителя, поэтому возникает задача разумных ограничений – возрастных ограничений по времени и ограничений, связанных с доступом в Интернет, с тем чтобы дети посещали главным образом учебные и позитивно игровые сайты, а не порносайты и не получали информацию, которая может нанести вред нравственности и здоровью ребенка, благо такие технологии сейчас предлагаются.

На мой взгляд, развитие электронного обучения в России тормозит нормативная база. Последний закон на эту тему был принят в 2003 году с большим трудом. Там, кстати, был закреплен термин «дистанционные технологии». Для того времени это был шаг вперед, но с тех пор прошло много времени, и нужно менять не только терминологию, но и многие другие параметры.

Мы прекрасно понимаем, что в различного рода подзаконных правовых актах нет доплаты учителям за владение электронными технологиями, нет стимулирования руководителей за введение этих электронных технологий в школах, нет соответствующих положений в квалификационных требованиях к учителям.

В нашей стране 13 тысяч сельских школ закрыто за постсоветский период: в 2003-2006 годы – около 1900, а за 2007 и 2008 годы – около 2600. Между тем сегодня предлагаются технологии для того, чтобы сохранять сельские школы путем использования электронных информационно-коммуникационных технологий и превращения учителя малокомплектной сельской школы в оператора, помогающего детям владеть этой электронной технологией и обеспечивающего им доступ к урокам лучших учителей России в информационно-коммуникационной форме. Мне кажется, что этот опыт надо было бы распространять. Я считаю, это было бы прекрасной альтернативой закрытию сельской школы, которое почти всегда с большой вероятностью приводит к ликвидации села.

Елена НИЗИЕНКО, заместитель директора Департамента государственной политики в образовании Министерства образования и науки РФ:

– Одним из бесспорных достижений нашего времени стало включение в новые федеральные государственные стандарты общего образования раздела «Информационно-образовательная среда образовательного учреждения». Это будет, несомненно, способствовать развитию дистанционных технологий, использованию их в образовании.

В новом законопроекте есть статья «Реализация образовательных программ с использованием дистанционных электронных образовательных технологий». Сейчас в законе закреплены формы: очная, очно-заочная, заочная, форма семейного образования и экстернат. Прежде чем вносить изменения и переименовывать дистанционные технологии, надо понять, что это даст нашим детям, повысит ли качество и доступность образования, проанализировать, не будет ли переименование препятствовать широкому использованию дистанционного образования.

Есть несколько аспектов, связанных с содержанием дистанционных образовательных технологий. Один связан с разработкой контента (кто это должен делать, какие требования к контенту должны быть обозначены). Второй – с тем, что уже появилось огромное количество ресурсов, но пока не отлажен порядок их экспертизы. Третий – аспект организационно-управленческих механизмов реализации дистанционных образовательных технологий. Здесь и вопросы оплаты труда учителей, которые будут эти технологии использовать, и вопросы, связанные с лицензированием и аккредитацией.

Есть вопросы, связанные с переподготовкой, повышением квалификации и мотивацией учителей к использованию дистанционных образовательных технологий. Мы уже и Интернет подвели, и интерактивные доски купили, и компьютерами обеспечены на уровне европейских стран: в некоторых регионах на один компьютер приходится десять учеников, и это хороший норматив, потому что, когда мы начинали, было 43 человека. В рамках ФЦПРО мы предполагаем подготовить тьюторов, обучить заместителей директоров школ для организации дистанционного обучения. И подвижки в этом направлении уже есть.

Алла КУЗНЕЦОВА, ректор Хабаровского краевого института развития образования:

– Мне кажется, что дистанционное обучение не столько образовательная технология, сколько технология организации образования.

Термин «форма организации обучения» – одно из ключевых понятий дидактики, которая может позволить упорядочить терминологическое пространство. Дело в том, что «форма организации обучения» как нормативное понятие не существует. В учебниках по дидактике сказано, что основная форма организации обучения в нашей школе – урок.

На мой взгляд, дистанционное обучение подлежит нормированию, законодательному регулированию именно как форма организации обучения. Если мы определяем дистант как форму организации обучения, тогда возникают вопросы, как должен нормироваться труд дистанционного педагога, как будет производиться оплата его труда в случае использования дистанционной формы организации обучения. Мы понимаем, что есть педагоги, которые преподают в дистанте, а есть те, кто осуществляет функции оператора, и здесь тоже возникает вопрос об их статусе.

Не меньше вопросов вызывает организационная сторона использования дистанционных технологий. Например, каково может быть соотношение объема очной и дистанционной работы в пределах очной и заочной форм получения образования? Где, образно говоря, на каком этапе заканчивается очная и начинается заочная форма получения образования?

Кроме того, необходимо определение требований к организации и комплектации рабочего и учебного места дистанционного педагога. При этом цена вопроса такова, что, возможно, потребуется либо принять целевую программу, либо выделить отдельное направление в федеральной целевой программе развития образования.

Еще один нормативный дефицит связан с выбором модели дистанционного образования, потому что моделей должно быть, на мой взгляд, несколько: по целям, по условиям, по категориям обучающихся, по формам получения образования и, вероятно, по стоимости. При этом необходима сертификация моделей для обеспечения должного качества.

В зависимости от выбранной модели могут возникать другие проблемы. Например, сегодня формирование и содержание учебных курсов, особенно тех, для которых нет государственных стандартов или требований, связаны с проблемой соблюдения авторских прав. Если педагог разрабатывает свой курс, то каким образом в условиях действующего закона об авторском праве и Гражданского кодекса решить проблему наполнения контента дистанционного образования?

Другая проблема связана с возможностью унификации программных оболочек, в которых создается среда дистанционного обучения. Сегодня их достаточно много: «Мудол», «Доцент», «Прометей», «АСТ» и другие. Если одна из задач внедрения дистанта – повышение образовательной мобильности школьников, то следует нормировать требования к программной оболочке для создания полноценной образовательной среды, обеспечивающей высокую академическую мобильность школьников и возможность реализации индивидуальных образовательных маршрутов. Для этого необходимо более четко определить требования к структуре учебно-методического комплекта дистанционного обучения и порядку его применения.

Есть и еще одна проблема, связанная с организацией контроля и оценки результатов обучения. Это важно для ситуации использования дистанционных технологий в заочной форме получения образования, так как нужно идентифицировать личность ученика, который проходит контрольное тестирование.

Раз у нас появляется фактически новая профессиональная роль, я не берусь называть это статусом или чем-то другим, следует, вероятно, определиться, что такое дистанционный педагог. Это обычный педагог, который использует еще одну сравнительно новую образовательную технологию? Или это новый вид деятельности, который подлежит сертификации? Или это дополнительная квалификация, которую тоже нужно сертифицировать? Когда появляется право быть дистанционным педагогом – после специальной профессиональной подготовки, переподготовки или для этого достаточно повышения квалификации? Каким образом тогда будут аттестовывать этого педагога и педагога-оператора дистанционного обучения? Очевидно, эти вопросы нужно решить.

Юрий КАРАБАСОВ, заместитель председателя Комитета ГД РФ по образованию:

– Информатизация образования включена в число приоритетных направлений государственной политики. Можно прямо сказать, что развитие российского образования напрямую зависит от того, насколько широкомасштабно мы сумеем внедрить технологии электронного обучения, от разработки и внедрения новых методик организации образовательного процесса, создания и использования электронной педагогики, внедрения новых подходов к управлению. Дистанционные образовательные технологии могут применяться как для обеспечения доступа к образовательному процессу на удалении, так и для организации образовательного процесса внутри образовательного учреждения.

Сегодня на обсуждение педагогической общественности вынесен проект нового федерального закона «Об образовании в Российской Федерации», который призван заменить два действующих сейчас базовых закона – «Об образовании» и «О высшем и послевузовском профессиональном образовании». Если мы возьмем Общероссийский классификатор стандартов, то там есть термин «электронное обучение», и в бытовом плане мы им широко пользуемся. Говорим о дистанционном обучении, об открытом образовании. Наверное, здесь надо упорядочить понятийный аппарат и законодательно его закрепить. К сожалению, законопроект, который мы обсуждаем, этот вопрос не затрагивает. А между тем нужно особое внимание обратить на законодательное обеспечение использования информационных технологий, потому что по существу это будут те правила, по которым мы будем жить в будущем, от которых будет зависеть развитие образовательной системы, ее конкурентоспособность на мировом рынке.

Сергей КРАВЦОВ, директор Института управления образованием Российской академии образования:

– Помимо тех положений, которые есть в стратегических документах развития нашей страны, есть практика, но нормативного и законодательного закрепления эта практика пока не нашла. Мы считаем, что необходимо на уровне закона определить, что такое электронное обучение, дистанционное обучение, дистанционные образовательные технологии, курс дистанционного обучения.

Что касается нового закона «Об образовании», то в пункте 67-й статьи говорится, что дистанционные образовательные и электронные образовательные технологии используются для предоставления учащимся возможности обучения непосредственно по месту жительства или временного пребывания. То есть необходимо определиться на уровне законодательства: либо мы используем электронное обучение и дистанционные технологии в рамках реализации обязательных образовательных программ, либо это все-таки некие дополнительные возможности для решения тех проблем, которые существуют. На мой взгляд, хорошо, если мы на уровне подзаконных актов решим вопросы оценки качества в системе электронного обучения, сертификации электронных продуктов, а также вопросы, связанные с требованиями к цифровым образовательным ресурсам, особенно это касается школьного образования.

Нормирование работы школьников в системе электронного обучения требует решения вопросов, связанных с организационными и экономическими механизмами использования образовательных технологий, прежде всего оплаты труда учителей, соотнесения дистанционного и классно-урочного содержания учебных часов, учета учебной работы учителя по созданию курсов дистанционного обучения, учета посещаемости дистанционных занятий. Нам также нужно решить проблему, связанную с нормативами финансирования. Сегодня если ученик со специальными образовательными потребностями получает общее образование, то все упирается в финансирование, которое идет из федерального бюджета. А оно закончится, как быть дальше?

Как показывает практика, на сегодняшний день финансовые вопросы не решены. Поэтому надо либо все вводить в норматив, и тогда предоставляется возможность оплаты дистанционных курсов, которые проходят вне образовательного учреждения, либо решать проблему каким-то другим образом.

Если эти вопросы на уровне подзаконных актов будут решены, то мы сможем эффективно и целесообразно использовать дистанционные образовательные технологии и систему электронного обучения.

Лариса ГОРБУНОВА, профессор кафедры педагогики и психологии Академии повышения квалификации и профессиональной переподготовки работников образования:

– Проблемы дистанционного обучения в школе практически связаны с проблемами дистанционного обучения в системе дополнительного профессионального образования.

Надо сказать, что когда мы реализуем программы дистанционного обучения, а такие программы есть почти в каждом учреждении, мы обнаруживаем следующее. Меняются технологии, и сегодня хорошая программа дистанционного обучения – это программа, где используется достаточно большое количество самых разных методов интерактивного взаимодействия. Насыщение программы приводит к тому, что процесс дистанционного обучения становится весьма трудоемким.

Весь вопрос в том, как мотивировать учителя, специалиста дополнительного образования, чтобы процесс дистанционного обучения не был таким тяжелым.

Мне кажется, что здесь требуется уточнение нормативов в части наполняемости групп, которые обучаются дистанционно.

Необходимо некое изменение или уточнение критериальных характеристик, которые используются при аттестации педагогических кадров. Если не будет стимулирующих критериев, направляющих учителя на использование ИКТ, то процесс развития электронного обучения не станет быстрым.

Вопрос сертификации контента, которым наполняются оболочки дистанционного обучения, конечно, достаточно труден. Но мне кажется, возможна общественная экспертиза такого контента, поскольку сейчас уже достаточно много специалистов в системе дополнительного образования, которые к этому готовы.

Мне кажется, для всех очевидно, что необходима специальная подготовка или повышение квалификации учителя, реализующего программы дистанционного обучения. Очень важно, чтобы педагог знал не только предметное содержание, но и устройство среды, и то, как обезопасить ребенка с точки зрения сохранения здоровья. Кстати, мы в этом году создали методическое пособие, которое так и называется «Здоровье и безопасность детей в мире компьютерных технологий и Интернет».

Мне кажется, есть один вопрос, который мы обходим, но он очень важен – это изменение нормативов или уточнение нормативов финансирования при использовании средств ИКТ. Бывает, подведен Интернет, но он не используется, поскольку недостаточно средств для того, чтобы оплачивать трафик, но чем больше мы будем погружать детей в эту среду, тем больше будут затраты. Поэтому хотелось бы, чтобы это было учтено в нормативах.

Следует, как мне кажется, уточнить нормативно те группы учащихся, которые используют программу дистанционного обучения в школе. И здесь речь может идти не только о детях-инвалидах. Мы прекрасно знаем, что есть немало детей, в силу каких-то обстоятельств не имеющих возможности посещать школу – долгое время болеющих или испытывающих психологические трудности. Мы в этом году подготовили проект по части как раз использования разнообразных средств обучения для детей, имеющих психологические трудности, связанные с посещением школы. Представляли проект в Берлине, и он имел успех.

Алексей СЕМЕНОВ, ректор Московского института открытого образования:

– Мне кажется, что терминологический вопрос крайне важен. Как мы сейчас зафиксируем в законе «Об образовании» терминологию, так потом и будем жить. То, что в некоторый момент министерство использовало термин «дистанционные образовательные технологии», сыграло весьма положительную роль. Дистанционное образование не форма, формы – это очное, заочное и очно-заочное образование. Если речь идет о форме урока, то уже очевидно, что ту или иную роль могут играть дистанционные образовательные технологии, электронные образовательные технологии. Мне кажется, что все школьное образование сегодня становится электронным, так или иначе на каждом уроке все больше и больше используют ИКТ.

Поэтому главное, за чем нужно проследить, – чтобы закон нигде не ограничивал использование и электронных, и дистанционных технологий. Нужно сделать так, чтобы в законе говорилось: электронные формы допустимы. Поэтому нужно записать это не в отдельной статье – весь закон должен говорить о том, что современное образование использует повсеместно дистанционные элементы.

Сегодня довольно часто можно слышать о важности информационно-образовательной среды, в частности, среды деятельности и директора школы, и учителя, и ученика. Это значит, что должна быть очевидной возможность электронного документооборота, но у нас в стране пока нет нормальной ситуации с электронным документооборотом – нет стандарта на электронные документы, нет стандарта на персональные данные в системе образования. Причем эти стандарты должны быть открытыми, всем понятными, чтобы их могла использовать любая организация или любой учитель, чтобы он мог создать свою базу данных.

Мы должны наращивать объем бесплатного контента: картинные галереи, классические произведения, всегда соблюдая при этом авторское право. Но работа, сделанная учителем, вряд ли может быть серьезно коммерциализирована. Поэтому ее можно было бы располагать в Сети для бесплатного и свободного использования в системе образования, но с соблюдением именно авторского, а не имущественного права на данный контент. К преимущественным правам, мне кажется, нужно сегодня подходить реалистично. Работа учителя-автора должна быть оплачена, но не права на ее использование.

Лариса БАРКОВСКАЯ, консультант отдела общего, дошкольного и специального (коррекционного) образования Министерства образования Калининградской области:

– Дистанционная форма у нас законодательно не закреплена, более того, в своей практике мы столкнулись с тем, что появляются учреждения, которые реализуют программы только в дистанционной или в электронной форме. Соответственно у таких учреждений нет типового положения, нет требований к лицензированию учреждения, к аккредитации, и поэтому возникают проблемы.

Нам нужно установить требования к таким экономическим показателям, как наполняемость класса для детей, которые обучаются дистанционно, количество уроков полной нагрузки педагогов, ведущих обучение, продолжительность уроков в дистанционной форме, когда ребенок непосредственно общается в Интернете с педагогом.

Нужно разрабатывать норматив на дистанционное обучение детей, потому что дистанционное обучение, по подсчетам экономистов, в десять раз дороже обучения обычного ребенка в обычной общеобразовательной школе.

Новый государственный образовательный стандарт вступает в противоречие с нормами санитарного законодательства. Эти нормы должны быть пересмотрены с учетом современной техники, причем быстро, так как существует четкий регламент количества уроков и времени, которое ребенок в соответствии с возрастом может проводить за компьютером. А сделать это в рамках нового федерального образовательного стандарта невозможно, потому что компьютер будет использоваться постоянно. Поэтому мы и предлагаем адаптировать нормы работы за компьютерами в соответствии с техническими показателями персональных машин и с наличием соответствующих сертификатов качества и защиты от вредного воздействия.

Мы предлагаем рассмотреть возможность государственной итоговой аттестации по информатике в форме единого госэкзамена с непосредственным использованием компьютера. Сегодня ребенок, который изучал информатику, информационные технологии, сдает этот предмет, используя бумажные бланки. С моей точки зрения, это не совсем верно. Калининградская область готова стать пилотным субъектом по проведению такого эксперимента.

Евгения МИХАЙЛОВА, ректор Северо-Восточного федерального университета:

– Мы внедрили такое понятие, как «кочевые школы», хотя там и обучается менее чем один процент наших учеников. Приобретенные для них спутниковые тарелки перевозить трудно. Олени, например, могут возить только 50 килограммов груза, а тарелка весит 200 килограммов, поэтому из 13 кочевых школ у нас доступ к Интернету имеют всего три.

От редакции

Обсуждение федерального интегрированного закона «Об образовании» продолжается. Несмотря на период отпусков, дискуссии вокруг нового документа разворачиваются конструктивные.

«УГ» планирует серию материалов, в которых будет знакомить читателей с ходом обсуждения нового закона. Следите за нашими публикациями.