Диалог на языке мелодии

Девушка в модном комбинезоне и с водопадом густых волос берет в руки лиру, осторожно проводит пальцами по струнам, прислушивается к мелкой звуковой капели. «Сыграй нам, Наташа», – просит музыкальный терапевт Светлана Дроздова. Нежное глиссандо становится громче, увереннее, капельки переходят в журчание ручейка… Круг слушателей запевает песню, и от убаюкивающей, завораживающей мелодии и медового запаха свечей начинает сладко кружиться голова.

Подчиняясь замкнутому циклу

Наташа одна из 60 подопечных центра социальной реабилитации «Турмалин». Она почти не видит, передвигается, держась за чью-то руку, благо в центре всегда есть кто-то, готовый ей помочь. Но у нее есть свое ежедневное задание – работа в свечной мастерской: она делает фитили, подвешивает грузы, окунает фитили в воск. А еще Наташа любит музыку, хотя не знает нотной грамоты. Ей это ни к чему, ведь в ее импровизации тоже есть и красота, и гармония.

«Турмалин» – старейшие в Москве ремесленные мастерские для людей с ментальной инвалидностью, они открылись еще в 2003 году. Подопечные изготавливают не только свечи, но и эксклюзивную керамику, деревянные изделия – от ножей до садовой мебели, украшения и сувенирную плитку по методу фьюзинга – спекания стекла в печи. В оконной витрине живут тарелки и вазы, покрытые, словно застывшей морской волной, изумрудно-голубой глазурью, рассыпчатый калейдоскоп витражей, заманчиво-уютные полосатые половики. Прохожие думают, что за витриной скрывается дорогая и модная галерея. И удивляются, узнав, что авторы этих уникальных работ – особые мастера.

Правда, купить в этих стенах ничего нельзя: «Турмалин» – благотворительная организация, ее задача – творческая занятость людей с ментальной инвалидностью. Продавать изделия разрешается только на благотворительных ярмарках, и вся выручка, как правило, уходит на нужды организации.

«Турмалин» подчиняется сложившемуся размеренному распорядку, незыблемой веренице будней и праздников. Все детали этого распорядка повторяются изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год. День начинается с утреннего круга, на котором подопечные вспоминают, какие сегодня день и число, у кого какое задание. Это помогает внутренне собраться и настроиться на работу. Потом все расходятся по мастерским, неспешно, каждый в своем темпе, работают, пока не объявляется перерыв на чаепитие. Ребята сами накрывают на стол, заваривают чай, наливают друг другу и сопровождающим. Все это не просто отдых и удовольствие, но одновременно и социально-бытовая ориентировка, тренировка жизненных навыков. В середине дня привозится и разогревается обед, после которого короткий отдых и снова работа. А в 16.00 вечерний круг. На нем все подопечные делятся событиями и впечатлениями, читают стихи или короткие рассказы, поют песни.

Этот замкнутый цикл необходим, он дает порядок и покой. Повторяемость ритма защищает хрупкую эмоциональную сферу людей, например, с РАС и другими ментальными нарушениями. Но и все, кто приходит сюда работать, тоже через некоторое время начинают чувствовать, как меняется их состояние, поддаваясь размеренно качающемуся маятнику жизни. И не в последнюю очередь этому способствует музыкальная терапия. В этих стенах она играет особую роль.

– Музыка постоянно сопровождает наш день, – говорит директор «Турмалина» Анастасия Бельтюкова. – В начале дня мы поем песни, связанные с ближайшими праздниками, с их помощью мотивируем на творческий процесс, любую активную деятельность. У нас есть индивидуальные терапевтические музыкальные занятия, но элементы терапии используются и в повседневности. Музицируя, мы ставим разные цели и задачи: помогаем ребятам себя раскрыть, кому-то – поработать над коммуникативными навыками, кому-то – пережить успешность. По утрам нужно взбодриться, поэтому и песни у нас бодрые, а к концу дня, напротив, более умиротворяющие мелодии помогают успокоиться. Поем христианские песни, фольклорные композиции разных народов, и не только русского, но и африканцев, североамериканских индейцев, потому что фольклорные практики доступны и выразительны. Музыка – это невербальная история, она позволяет входить в контакт с нашими ребятами без обращения к интеллекту в стандартном понимании термина.

Анастасия работает в «Турмалине» шесть лет, и сама начинала как музыкальный терапевт. За эти годы она пришла к выводу, что для человека с ментальными нарушениями не всегда возможна обычная нарративная психотерапия, а музыке подвластно очень многое. Он начинает «разговаривать» звуками, выражать с их помощью свое состояние, эмоции, выстраивать общность с другими людьми. На индивидуальных сессиях развиваются дыхание, происходит расслабление, решаются когнитивные задачи. Музыкальная терапия активирует все зоны мозга одновременно, происходит глубокая неврологическая работа на подсознательном уровне. Много раз Анастасия сама была свидетелем того, как, к примеру, человек с сильной спастикой играл на барабане двумя палочками. Обычно он не способен производить движения, требующие развитой моторики рук, но вместе с музыкой эти движения совершались сами собой, поскольку активировалось межполушарное взаимодействие. Нередко разговор с уровня мелодий и ритмов переходил на уровень слов, и у человека, почти всегда молчащего, вдруг прорезывалась речь.

От древней лиры до «шума дождя»

Анастасия создала проект оркестра под названием «ОркестрБезНот». Коллектив выступал на рождественских вечерах и даже один раз на свадьбе. Но сценический успех не самоцель, хотя зрители принимали музыкантов из «Турмалина» очень благосклонно, куда важнее слаженность, сыгранность, незримая ниточка общения. Так же как и в любом оркестре, здесь все равны, нет более или менее ценных участников. Даже если человек просто потрясет инструментом «шум дождя», он уже добавит колорита и неповторимости всей композиции.

Кстати, этот «шум дождя» издал свой первый звук здесь же, в столярной мастерской. Его смастерили сами подопечные, и он сразу занял почетное место в уникальной коллекции музыкальных инструментов «Турмалина». Музыкальный терапевт Светлана Дроздова иногда проводит по ней экскурсию, подробно рассказывает о каждом инструменте.

– Наша коллекция создавалась с самого начала существования «Турмалина», а ему в этом году уже 19 лет, – рассказывает Светлана. – Какие-то инструменты нам дарили, что-то мы покупали или делали сами. Вот, например, грота – необычный инструмент, похожий на виолончель, но с мягким и низким тембром. На человека такой звук очень положительно воздействует. Есть лира, звучащая в пентатоническом строе, похожая на древнегреческую. Или вот африканское пианино калимба – маленькая деревянная дощечка с металлическими мини-клавишами. Игра на нем развивает чувство осязания. Один мастер создал гибрид гуслей и пентатонической лиры, послушайте, какой у этого инструмента вольный и просторный голос! Есть еще упрощенная двухструнная грота, низкий монотонный звук которой может служить фоном для импровизации, так называемым бурдоном. На его фоне разворачивается разноголосая партия в верхнем регистре.

Светлана показывает мне еще один уникальный инструмент – поясной ксилофон. Она его выстругала самостоятельно. Это цепь дощечек, связанных веревкой с завязками на концах. Она привязывает мне на талию один конец ксилофона, другой конец таким же образом подвешивает на себя. И мы с ней вдвоем играем на нем четырьмя палочками. Ксилофон похож на шаткий деревянный мостик через пропасть, а мелодичный звук напоминает журчание горной реки, бегущей где-то внизу. Палочки устремляются друг к другу и начинают оживленный диалог, будто две души, идя каждая своей дорогой, встречаются на мостике.

И тот самый «шум дождя» тоже не просто палка, наполненная гвоздиками, семечками, камешками и прочей сыпучей мелочью. Тряхнешь ее – и вот тебе стук капель о ветви деревьев или даже отдаленный морской прибой. А если повернуться к инструменту спиной, то послышится совсем другой звук – как будто шуршание целлофанового пакета. В чем загадка? Видимо, спинной мозг воспринимает звуки иначе. И вообще, считает Светлана, если вслушаться в каждый звук, можно различить его качества: тепло или холод, легкость или тяжесть, цвет, даже женское или мужское начало.

Как прогнать «зоопарк»?

Светлана сначала получила профессию музыканта в музыкальном училище, потом четыре года училась на семинаре по музыкальной терапии. Пока в России официально не существует профессии «музыкальный терапевт», но ее представители есть, и их немало. Известный психолог Антон Черепанов говорит, что музыка проясняет сознание, восстанавливает способность думать, приводит в порядок эмоциональную сферу, поэтому в контакте с людьми с ментальными нарушениями следует создавать среду положительных эмоций, где она преобладает. Именно это старается делать и Светлана. Восемь лет она работала музыкантом в школе для детей с ОВЗ, вела групповые и индивидуальные занятия.

– Сначала я смотрю, на какой эмоциональной точке застыл человек, и постепенно перевожу его в более гармоничное состояние, – говорит Светлана. – Нельзя сказать, что я сразу приняла этих ребят. Поначалу были страх и непонимание, как с ними взаимодействовать, но под влиянием жизненного опыта опасения постепенно сменились спокойствием, устойчивостью и радостью общения с ними. Видишь, что человек немного «не в ресурсе», мысли у него витают где-то далеко. Начинаешь наигрывать мелодию и замечаешь, что он уже подпевает, участвует в моей песне, что она его зацепила. У меня написано в дипломе «преподаватель по классу струнных инструментов». Педагогическая нотка во мне сильна. Мне хочется научить ребят азам нотной грамоты, чтобы наш «ОркестрБезНот» стал не просто совместным музицированием, а зазвучал более многокрасочно и гармонично. Вот недавно пришел в «Турмалин» незрячий юноша с абсолютным слухом, и с ним я планирую разучить мелодии на большой диатонической лире.

Пока музыкальная основа оркестра – конечно, импровизация. Мелодию Светлана предлагает сама и просит остальных участников поддержать ритмом или подпеть. Один из любимых инструментов подопечных «Турмалина» – фортепиано. У каждого из них свой контакт с ним. На фортепиано легко извлекать звук, можно свободно импровизировать, и со временем каждый приходит к своему стилю игры.

Восприятие голоса инструмента у всех разное. Кто-то, к примеру, с радостью играет на гроте. Но один из подопечных не мог даже взять ее в руки. Как-то признался: «Чувствую, как что-то темное поднимается из меня, какая-то давящая мысль о чем-то сильном, огромном». А кто-то не дает обратной связи на вербальном уровне, и только по его поведению можно видеть, как тяжело воспринимается тот или иной звук, с каким инструментом его можно «подружить», а какой лучше не давать.

Целительный эффект от игры на инструментах Светлана сначала испытала на себе. Когда-то она сорвала себе дыхание, занимаясь дыхательными практиками. Но игрой на пентатонической лире и вокально-терапевтическими упражнениями привела его в норму. Пентатоника – это широкий строй без полутонов, он будто бы расширяет душу. Музыкой можно не то чтобы вылечить полностью, но по крайней мере облегчить работу любого человеческого органа.

– Конечно, если вы слушаете хорошую музыку, терапевтический эффект получите в любом случае, – отмечает Светлана. – Но все же лучше играть самому. Начать свой путь в музыку можно с блокфлейты, довольно простого и интересного инструмента. На ней проще подбирать знакомые красивые мелодии. Когда вы сами вызволяете из небытия хотя бы две робкие нотки, это удивительно обогащает. Как часто мы себе даем негативные установки: «Мне медведь (слон, целый зоопарк и т. д.) на ухо наступил» или «Мне уже поздно учиться музыке». Эти убеждения не пускают нас к выходу из зоны комфорта, но даже воображаемый зоопарк можно осторожно отодвинуть в сторону, шаг за шагом осваивая новое. На самом деле не бывает людей с полным отсутствием слуха. Если вы слышите речь собеседника, значит, и слух у вас есть. Играйте на здоровье!