Детям нужно дать возможность для созидательного труда

Александр ГЛОЗМАН, учитель технологии школы №293, в 1997 году стал победителем конкурса «Учитель года России». Это была победа, ошеломившая Москву. С тех пор прошло десять лет, Александр Евгеньевич стал директором Центра образования №293, который в нынешнем году победил в конкурсе инновационных образовательных учреждений в рамках нацпроекта «Образование», защитил кандидатскую диссертацию, он успешно работает в московском клубе «Учитель года», на базе своего центра проводит мастер-классы для учителей технологии школ Москвы, Подмосковья и других регионов. Но разговор с Александром Глозманом мы начали с вопроса о том, какую роль в его жизни сыграл Московский педагогический государственный университет.

– Александр Евгеньевич, почему в МПГУ вас считают своим человеком?

– Во-первых, я после школы поступил туда на первый курс, но после года учебы меня призвали в армию, так что окончить МПГУ не удалось. Но несколько лет тому назад я защитил кандидатскую диссертацию в этом педвузе, так что я действительно там свой человек.

– Вы защитили диссертацию практически после победы на российском конкурсе? На какую тему была диссертация и на каком факультете защищались?

– Почему-то все так думают, а на самом деле спустя четыре года после победы защищался на физическом факультете, а называлась диссертация «Методические основы активизации познавательной деятельности учащихся в курсе технологии».

– Была уверена, что защита шла на факультете технологии и предпринимательства, и вдруг физфак. Почему?

– Потому что там есть диссертационный совет по методике преподавания общетехнических дисциплин, а технология входит в раздел этих дисциплин. Кстати, после школы я сразу поступал на физический факультет, где было отделение технологии.

– Почему поступали в педвуз? Потому что папа преподавал в школе?

– Во-первых, мне это было интересно самому, был уже опыт педагогической деятельности: где-то заменял учителя, где-то вел кружки. Поэтому после школы сразу пошел в педвуз. Во-вторых, конечно, во многом свою роль сыграл опыт отца и мамы. В-третьих, у нас испокон веков, сколько себя помню, в школе была педагогическая практика студентов, и они тоже сыграли не последнюю роль в моем выборе.

– А что значит – были на замене, вам, что, доверяли вести уроки?

– Было такое время, когда отец по разным причинам уезжал в командировки (писал диссертацию), и я выходил на замену, вел уроки у младших школьников.

– Немаловажный сегодня вопрос: вы с детства учились что-то мастерить руками?

– В общем, да, потому что это была традиция в семье, у нас многое дома сделано своими руками, начиная с ремонта квартиры и заканчивая домом, который мы построили. Но делать руками это одно, а вот научить других делать то же самое – немножко из другой области. Как мне кажется, это более высокий уровень и совершенно другой опыт. На определенном отрезке жизни мне все это было очень интересно.

– Сейчас вы директор Центра образования. Мальчишки, которые учатся в вашем образовательном учреждении, тоже заинтересованы в том, чтобы научиться что-то делать своими руками?

– Могу сказать, что все дифференцированно. Есть ребята, которые больше склоняются к какой-то теоретической, аналитической деятельности. Они, как правило, идут в физико-математические классы. А есть ребята, которые идут в технологические классы, которые, кстати, аккредитованы при МПГУ, получают там очень неплохую допрофессиональную подготовку и потом поступают на факультет технологии и предпринимательства. Им это интересно. Самое главное, по оценке преподавателей вуза, уровень их практической подготовки много выше, чем у ребят из других школ.

– Студентов из МПГУ вы на практику берете?

– Да, это происходит уже на протяжении многих лет, с момента создания этого факультета. Он создавался 27 лет тому назад как отделение при физическом факультете, а потом выделился в отдельный факультет. Студенты этого факультета у нас ежегодно на педагогической практике.

– Как вы их оцениваете: это уже будущие хорошие учителя или их нужно еще дотягивать до какого-то уровня? Они-то умеют что-то делать руками?

– Большинство из них владеют достаточными фундаментальными знаниями в области технологии обработки материалов, методики преподавания курса, но, к сожалению, у них очень мало практики. Поэтому в первый год после окончания вуза мы устраиваем им серьезную стажировку: учителя-наставники их курируют и не сразу выпускают в самостоятельное плавание. Это довольно серьезная работа для адаптации. В институте, к сожалению, на практические занятия в школе отводится очень мало времени, и это, наверное, беда многих наших вузов, которые связаны с конкретной педагогической деятельностью.

– Учителя-наставники – это учителя вашего центра?

– Да, мы используем прежде всего наши внутренние педагогические резервы, наставники – те учителя, которые отработали в нашем ОУ многие годы. Они и становятся наставниками для молодых специалистов, консультируют их, помогают им.

– Правильно я понимаю: молодые учителя приходят после вуза к вам на работу и проблем с педагогами-мужчинами у вас по-прежнему нет?

– Абсолютно правильно – таких кадровых проблем у нас нет.

– Недавно Правительство Москвы обсуждало программу «Рабочие кадры» на три ближайших года. В своем докладе руководитель Департамента образования Ольга Ларионова сказала, что во многих школах информационные технологии вытесняют материальные. Это можно считать важной проблемой?

– Да, это очень важная проблема, и я прикладываю массу усилий, чтобы довести до ума многих директоров, что этого делать нельзя. Этим летом наша инициативная группа (профессор МПГУ Юрий Хотунцев, учитель технологии Северо-Восточного округа Виктор Кучерявенко и другие) даже встречалась с министром образования и науки РФ Андреем Фурсенко. Мы пытались довести до сведения министра мысль о том, что нельзя закрывать материальные технологии, потому что ребята в школе получают фактически единственный опыт созидательной деятельности, когда они приходят не только на теоретические занятия, но и в конкретном материале реализуют свои идеи. Созидательная деятельность – то, чего современной школе сегодня не хватает. Эту точку зрения разделяет ректор Московского городского психолого-педагогического университета Виталий Рубцов. Мы много даем детям знаний впрок, а конкретной работы (это ведь необязательно обработка материалов) не даем. Между тем это социально-направленная деятельность.

– Чем же закончился ваш разговор с министром?

– Андрей Александрович, как токарь третьего разряда (когда-то он по этой специальности учился в УПК), нас внимательно выслушал и заверил, что все понимает и приветствует, но нет средств на то, чтобы создать современную материальную базу по технологическому образованию. Я понимаю, что, раз нет средств, проще закрыть предмет, чем его поддержать. Это болезнь и проблема для многих школ не только Москвы, но и России. Чтобы оснастить приличную мастерскую, достаточно 500 тысяч рублей. Не такие уж большие деньги, если учесть, что в Москве уже многое сделано.

– У небедной Москвы-то, которая стонет от нехватки рабочих кадров, наверное, деньги есть. В Москве вас кто-то слышит?

– К проблеме трудового воспитания в столице подходят, на мой взгляд, несистемно. Они видят веточку – заказ на специалиста в системе профессионального образования, а то, что надо делать это гораздо раньше, начиная со школьной поры прививать вкус к трудовой деятельности, мало кто видит. То есть тут недорабатывают явно. Кроме того, в Москве, как и во всей России, происходит мощное лоббирование информационных технологий. Хотя мы сейчас и нашли какую-то «золотую середину» – способ интеграции материальных и информационных технологий, реально мало что удается. Многие вещи, которые раньше мы делали, что называется, руками, теперь можно реализовывать, используя современные информационные технологии. Это создание эскизов с помощью компьютера, поиск информации для выполнения каких-то проектов по технологии, использование различных компьютерных редакторов для создания образов будущего продукта. Все это нужно, но начинать необходимо не с информатики, а с материальных технологий, с работы руками. Потом уже появится информатика, которая помогает, ускоряет, убыстряет процесс создания изделий. А у нас все наоборот – сначала информатика, а потом… А потом уже ничего нет. Директору школы проще содержать современный компьютерный класс, который фактически ничего не требует для своего оснащения, чем материальную базу по технологии, где постоянно нужно обслуживание, ремонт, инструменты, материалы и многое другое. Это целое направление, и не каждый директор на это идет, так как порой у него скудные материальные возможности. Плюс проблема кадров, которые сегодня не соответствуют имеющемуся уровню развития технологий в стране. Нам нужно готовить людей, которые обладали бы какими-то конструкторскими способностями и могли этому научить детей. К сожалению, проблема с кадрами существует, особенно для технологии, которая предназначена для обучения мальчиков. Мы, по сути, сейчас рождаем потребителей, которые, имея определенные средства, идут в магазин и все нужное покупают. Но, как мне кажется, намного важнее создавать какие-то предметы, значимые для себя, для общества, социально значимые. Это процесс трудового воспитания, который на сегодняшний день, к сожалению, не рассматривается очень серьезно.

– С другой стороны, на недавнем заседании Правительства Москвы колледжи жаловались, что готовы-де профориентировать школьников, но в школы представителей колледжей не пускают, упрекали школы в незаинтересованности в трудовом воспитании.

– Колледжи немного лукавят. Почему школы не пускают представителей колледжей? Потому что заинтересованы в том, чтобы в школах были 9-11-е классы, а представители колледжа, делая рекламу, оттягивают часть детей на себя. В рамках же подушевого нормативного финансирования каждый бьется за своего ученика. Сегодня все это тоже серьезная проблема. Я знаю, что некоторые колледжи недобирают себе учащихся, поэтому они, выходя в школы, ведут активную агитационную деятельность, чтобы найти себе недостающих учащихся. Однако какой-то целенаправленной профориентационной работы они не ведут. Во всяком случае я с этим не сталкивался. Совместных договоров о работе «колледж – школа», которые бы предполагали использование для трудового воспитания школьников базы колледжа (которой школы не имеют), объединение усилий в этой области, тоже нет. Между тем в совместной работе можно было бы получить хороший результат. Ситуация эта неприятна и перспектива несколько пугает, так как в школе урезают часы, и таким предметом для битья выбран курс «Технологии». Мы уже почувствовали, что в девятом классе часов практически нет, в восьмом – один час, а все остальное – на усмотрение директора школы. А что усматривает директор, понятно. Года три назад была коллегия Департамента образования, посвященная развитию материальных технологий, с тех пор – ничего. Сейчас при разработке нового базисного учебного плана был один положительный момент – люди, которые поддерживали это направление, в частности, Юрий Хотунцев, но не все ему удалось отстоять. Он сегодня идеолог технологического образования, в 1996 году стоял у истоков появления новой концепции трудового воспитания, очень заинтересован в развитии этой области. Мы пытаемся обратить внимание на эти проблемы, но, к сожалению, все идет очень сложно.

– Александр Евгеньевич, когда будете защищать докторскую диссертацию?

– Кое-какие идеи уже есть, но сказать, что приступил к практической работе, пока не могу. Давайте поговорим через несколько лет, тогда все будет уже ясно. Сейчас мои интересы лежат в области организации образовательного процесса в масштабах школы.