Дети ветра. В графе «Родители» – прочерк

На днях в Омском районе судили беременную. Несмотря на живот, правильнее было бы назвать Марию Иванову не будущей, а бывшей матерью – ее лишили родительских прав в отношении семилетнего Сережи и двухлетней Ангелины.

Про то, что дети существуют, женщина вспоминала с трудом. Какие-то начальники, по ее словам, в сентябре позапрошлого года забирали детей, выкопав их из-под кучи грязного барахла. Тряпки служили постелью в доме, насквозь продуваемом ветрами, но отличавшемся хлебосольством, – пить сюда приходил весь райцентр. После того как на постое у Марии обнаружили подругу с открытой формой туберкулеза, прятавшуюся от медиков, Сергея направили в детский легочный санаторий. В пять лет мальчик знал всего несколько слов, и то не детских. Не умел пользоваться ложкой, лакал суп, поставив тарелку на пол, – учился у собак. Трехлетнюю Ангелину туберкулез обошел стороной, но и ей, сильно ослабленной, поставили несколько серьезных диагнозов. Сейчас дети начали приходить в себя – Сергей больше не кусает каждого, кто подходит к нему близко, Ангелина начала произносить «мама» – первое слово всех детей на свете. Даже брошенных.

По данным Министерства здравоохранения Омской области, в прошлом году по социальным показаниям в больницы из домов, подвалов и с улиц передано 752 ребенка. Такие малыши, как Ангелина, поступают в дома ребенка, которые специализируются на реабилитации детей с поражением центральной нервной системы. Увы, это общий диагноз всех брошенных. В Омске 4 дома ребенка, каждый из которых рассчитан примерно на сотню мест. Как бы там ни лечили и кормили, 52 процента воспитанников имеют серьезные хронические заболевания.

По данным министерства, в 96 процентах случаев маленькие жильцы специализированных домов были рождены от «нежеланной беременности». То есть мать на учете в женской консультации не состояла, обследований не делала, а главное, вела «привычный» образ жизни. Больше половины будущих мам «брошенных» имеют хроническую алкогольную, никотиновую или наркотическую зависимость. У каждой восьмой в родах выявляются инфекции, передающиеся половым путем, – от хламидиоза до сифилиса. Треть этих женщин пытались сделать аборт самостоятельно, но не сумели. Про мужчин речи нет вообще – только у 15 процентов детей из спецдомов по документам есть отцы.

Сейчас дети, оставшиеся без попечения родителей, из учреждений здравоохранения и домов ребенка чаще передаются на воспитание в приемные семьи. В доме ребенка №3 этой работой занялись еще до того, как правительство дало подобную установку. Ежегодно удается найти дом для 30-50 воспитанников. Труднее всего, по словам Алексея Телятникова, главного врача этого учреждения, вернуть малыша в дом родной. Ведь для этого надо, чтобы мама и папа «исправились». С 2000 года возвратились в свои биологические семьи всего 30 воспитанников. К тому же с 2004 года в дом ребенка стали поступать дети с прочерками в свидетельстве о рождении в графах «Мать» и «Отец». Это значит, что при поступлении в родильный дом у мамаш нет паспорта – они чаще не дамы без определенного места жительства, а приезжие, не успевшие или не пожелавшие стать гражданками России. К 2006 году в спецдомах количество детей, надутых ветрами разных стран, увеличилось почти до 35 процентов.

Алексей Телятников считает, что лишение родительских прав лишь снимает ответственность, не добавляя обязанностей. Больше того – в последние годы в специализированных домах все острее стала проблема «временных детей». С каждым годом все больше заявлений от мам и пап взять их чадо на годик-два. Когда этот срок проходит, родители пишут новое заявление. Таких детей невозможно устроить в приемную семью, но собственным мамам и папам они тоже не нужны. С 2000 по 2007 год из дома ребенка №3 были переведены в детские дома больше 50 «временных постояльцев». По мнению главврача, нужно внести дополнения в Семейный кодекс РФ – ужесточить ответственность родителей за отказных детей, увеличить денежную сумму алиментов и взыскивать моральный ущерб в пользу детей.