Дети нынче другие, но задачи образования все те же

Всю страну потряс скандал на факультете журналистики МГУ: оказалось, что набор 2009 года, люди, получившие высокие баллы по ЕГЭ по русскому языку, – сплошь неграмотные люди, не умеющие нормально написать элементарный диктант. Так ли это на самом деле? На этот вопрос пытались получить ответ московские педагоги – участники дискуссии, которая прошла на «Родительском собрании» радиостанции «Эхо Москвы».

Досье «УГ»Мы обязаны беречь единое культурное пространство страны во всем его многообразии, помогать сохранению богатых национальных традиций народов России и при этом всемерно развивать и совершенствовать программы обучения русскому языку, который является основой межнационального общения и единства нашей страны. На одной из моих встреч с учителями ими было правильно замечено: «Хватит уже переставлять ударения в словах, надо заняться реальными проблемами, которых в нашей стране достаточно».Из Послания Президента РФ Федеральному Собранию

Евгения АБЕЛЮК, учитель литературы и русского языка лицея №1525:

– ЕГЭ сейчас, безусловно, очень серьезно влияет не только на образование, но, наверное, и на грамотность тоже. Выпускники и первокурсники теперь другие, может, в чем-то менее начитанные, если говорить о филологии, в чем-то более начитанные. Во многом результаты ЕГЭ этого года были ожидаемыми, потому что есть «проколы» в содержании этого экзамена. Еще больше, как мне кажется, это касается процедур проведения и проверки тех рекомендаций, которые дают проверяющим, процедуры апелляции. У государства есть монополия на проверку, чего нет, как я понимаю, в большинстве стран, где проводят экзамены такого рода и где всегда можно перепроверить результат. Это все так, но мне кажется, что еще важнее то, как школа начинает натаскивать своих учеников на экзамен, потому что преподавание русского языка превращается в преподавание ЕГЭ. То есть меняется философия образования.

Натаскивание на ЕГЭ, рассчитанное на скорейший результат, приводит к очень тяжелым последствиям. Мне написала письмо моя коллега, работающая в медицинском институте на отделении клинической психологии. Она провела такой эксперимент: дала тестовые задания по сборнику ФИПИ на безударную гласную. В целом студенты выполняли задания неплохо, неудовлетворительных оценок не было, но те же самые слова, данные в словарном диктанте, уже стали для них камнем преткновения, и неудовлетворительных оценок было 80 процентов.

Вот это как раз говорит о том, что ЕГЭ развернул школу, а вот это уже страшная ситуация.

Сравнивая сегодняшнее образование и образование 10-летней или 20-летней давности, конечно, надо иметь в виду, что мы живем в совершенно другом мире. Взлет устной публичной речи мы наблюдаем, когда на первый план выступает индивидуальное, а не какие-то штампы. Ситуация, в которую попадают нынешние дети, исключительно усложняется. Перед ними – а значит, перед образованием – стоят более сложные задачи, ведь они должны научиться думать и говорить (каждый свое). В сегодняшнем мире перед ними множество искушений. Например, есть Интернет, почему бы не взять оттуда текст и не выдать его за свое сочинение?! Очень важно то, что сейчас будет заложено в ЕГЭ, важно пристально присматриваться к тому, что делается, чтобы, уходя от старых штампов, не навязывали детям новые штампы. Задача образования по большому счету (составители всех КИМов должны иметь в виду) все-таки не натаскивание, а мотивация к приобретению новых знаний.

Каковы последствия той формы экзамена, которую мы сейчас имеем? Я не против ЕГЭ, я понимаю, что в этой ситуации надо многое менять и не только с экзаменом по русскому языку, но, например, и с экзаменом по литературе, хотя здесь вообще все сложнее. Сочинения в том виде, в каком они были в последнее время, конечно, уже не могут нас удовлетворять. Но все-таки я вижу сейчас, во-первых, потерю у очень значительной части школьников интереса к тем предметам, которые им не нужно сдавать, во-вторых, потерю интереса у учителей к тем детям, которым не нужно сдавать их предмет. Идет реальное уменьшение часов на преподавание. После результата прошлого года, когда, скажем, ребенок, занявший первое место на олимпиаде и поступивший без экзаменов на филологический факультет, получил за ЕГЭ по литературе балл, соответствующий чему-то между тройкой и четверкой, администрация школы решает, что надо срочно дать часы на подготовку к ЕГЭ и забрать их из преподавания. Может, формально это и было осуществлено, но поскольку учителя понимают, что этого делать нельзя, это и не было сделано. Но в перспективе мы можем, думаю, оказаться в такой ситуации, когда вообще наше образование будет отказываться от профильных классов, потому что надо же экзамен сдать для всех один и тот же. Если нужно подготовить детей к сдаче ЕГЭ, число часов перераспределится, преподаватели начнут ориентироваться в своей работе не на реальные глубокие знания предмета, а на достижение среднего проходного уровня. Сегодня уже идет переориентация издателей. Зайдите в книжные магазины, посмотрите, какая литература там есть для школьников. «Золотые сочинения» уже отошли в прошлое, лежат в основном книжки по ЕГЭ. Что за этим может последовать? Конечно, деградация общества. Если думать о нашем образовании не только на этапе экзамена в 9-11-х классах, а уже в 1-м классе, то нужно говорить с детьми. Если у ребенка отсутствует чувство удовлетворения от самостоятельным трудом добытого знания, то образование для него ничего не будет значить. Цель любого учителя, любого преподавателя, любого родителя, воспитателя заинтересовать своей увлеченностью предметом.

Это сложная задача. Во всяком случае если мы сейчас не будем бить тревогу, если будем успокаивать себя тем, что Россия всегда вылезала, а интеллигенция почему-то всегда восстанавливалась, несмотря ни на что, то не знаю, к чему мы придем. Образовательные традиции у нас замечательные, давайте будем стараться их сохранять.

Анастасия БЕЛЯЕВА, студентка, первокурсница журфака:

– При сдаче ЕГЭ по русскому языку мы выполняли часть С. Известно, что часть С в общем виде представляет собой «рыбу», и у нас очень активно использовалась в классе среди старшеклассников эта схема, в которую буквально надо было вставлять пару слов. То есть были все заготовки.

Полноценным сочинением это нельзя назвать, тем более нам говорили: не используйте никаких художественных приемов, метафор, сравнений, потому что к этому очень строго придираются. Я думаю, что, наверное, ЕГЭ что-то показывает, вопрос в том, что он показывает. Я не знаю, что демонстрирует ЕГЭ. Многие считают, что грамотность, но я не придерживаюсь такого мнения. Наверно, нам не хватает начитанности, потому что нас последние два года учебы в школе просто подгибали под ЕГЭ. Мы читали сокращения, потому что не успевали все прочитать, таким образом, знания у нас, конечно, на самом деле минимальные.

Анастасия НИКОЛАЕВА, доцент кафедры стилистики русского языка журфака МГУ:

– У нас есть такая традиция: в первых числах сентября все студенты пишут диктант по группам, а потом мы собираемся и делимся впечатлениями на кафедре. В этом году наши студенты написали диктант, и мы собрались на кафедре. Оказалось, что они написали этот диктант очень хорошо, там практически не было ошибок, и мы удивились, подумали, что происходит что-то невероятное, и решили дать общий диктант. Мы дали его в часы моих лекций. Я его продиктовала, преподаватели проверили свои группы, отдали мне. Получается, все прекрасно, опять практически нет ошибок, диктант написан идеально. Что делать, как мы можем с этих позиций объяснять студентам, что им надо заниматься орфографией? Я беру диктант и вставляю в него сколько могу ошибок, а поскольку я филолог, то вставляю ошибки, видимо, чрезмерно показательные, они просачиваются в средства массовой информации, и происходит скандал. Между тем проблема требует серьезного и достаточно драматичного разговора. Русский язык и литература – абсолютно другие дисциплины, чем ЕГЭ по русскому языку и ЕГЭ по литературе. И мы не можем его обвинять, потому что ЕГЭ – это как линейка, нельзя требовать, чтобы она показала температуру воздуха на улице. Что мы измеряем в ЕГЭ по русскому и в ЕГЭ по литературе, я тоже не знаю. Может быть, зрительную память, может быть, усидчивость, но ни в коей степени не умение человека владеть родным языком.

На наши вопросы студенты отвечают так: «Вы знаете, Анастасия Владимировна, мы 2 года вставляем буквы, мы научились это делать «на автомате». Представим, что у нас соревнование по бегу, есть 3 спортсмена, надо выбрать победителя, они у нас лежат на койках, мы измеряем до сантиметра длину их ног, силу мышц и говорим: «Петров, ты – победитель». Они встают и бегут, и оказывается, что победитель Сидоров. Сейчас, когда ищут виноватых, не надо думать, что высокие результаты ЕГЭ по русскому языку были куплены, ведь было проведено повторное ЕГЭ в сентябре во многих регионах, и результаты совпали, значит, измерение верное, значит, просто не то меряем.

Мы, думаю, неправильно ориентируем школьников, и это наша вина, вина взрослых, что, наверное, не на то их нацеливаем, не так тренируем. Они очень в этом возрасте податливы, подвижны, они все воспринимают. Вот сейчас первокурсники написали диктант, теперь у нас толпы носятся, есть дополнительные группы по орфографии. Идешь по темным коридорам, они выскакивают со своими тетрадями и говорят: «Проверьте!» Они хотят писать грамотно. Те тесты, которые есть по ЕГЭ у нас, которые дают возможность выбрать правильный вариант, в той же Англии дают больным детишкам или самым слабым.

Ректор МГУ Виктор Садовничий настаивал на сохранении на всех факультетах такой формы экзамена, как сочинение, именно потому, что это показатель внутренней зрелости, социальной адекватности. Мы видим в сочинении абитуриента.

Наши абитуриенты пишут творческое сочинение, но мы не имеем права там проверять орфографию по закону, потому что нормативные документы по ЕГЭ запрещают дополнительные проверки по русскому языку. В творческом сочинении мы пытаемся определить, насколько человек профессионально ориентирован, насколько он неравнодушен, потому что считаем: научить-то можно, главное, чтобы человек был неравнодушным, чтобы у него была какая-то база. Мы все птенцы гнезда Засурского, и поэтому пытаемся взять к нам таких же людей.

Но у нас теряются дети, которые действительно нам нужны, из-за этого ЕГЭ, то есть мы получаем детей по формуле.

Елена ИВАНОВА, учитель русского языка и литературы гимназии №1520 имени Капцовых:

– Наверное, есть ребята, которые точно высчитывают 150 слов в части С и не пишут ни словом больше, но мне повезло, я с другими общаюсь, они пишут настоящие, нормальные, солидные сочинения, в которых и проверяется практическая грамотность. Часы по русскому языку в отличие от других предметов в старших классах уменьшаются, у нас, видимо, такое представление, что само собой становимся грамотными, мы занимаемся иностранными языками, другими предметами, нам вводят в план самые разнообразные предметы и темы, а русский язык – минимальный уровень 2 часа, и на этом все заканчивается. С другой стороны, в старшем классе человек на систему языка смотрит по-другому, формироваться она должна, наверно, параллельно в 10-11-х классах. Если говорить о том, как мы готовим к ЕГЭ, то мы просто готовим ребят по форме ЕГЭ, все остальное входит уже в программу самих уроков русского языка, когда говорится и о правилах, и о практике, и о стилистике, элементах стилистики. Лингвистическая грамотность – это умение не только правильно написать текст без ошибок, но и умение составить текст, понять его, увидеть основную мысль, попытаться ответить. Тексты, которые в части С предлагают выпускникам, примитивными не назовешь, они порой настолько сложны, что заставляют переживать за ребят.

Да, есть текст, но сочинение должно быть ответом на этот текст, сделать сочинение примитивным – значит в какой-то степени показать уровень той самой лингвистической грамотности. Мы сейчас активно обсуждаем ЕГЭ, но ведь проблема гораздо серьезнее. Дело в том, что практика говорения и практика написания формируют личность, внутреннее «Я». Если у нас ученик не пишет развернутые аргументированные эссе и сочинения, то он не формируется как личность. Я не помню, как писала диктант на филфаке, зато очень хорошо помню, как нам на практику знаменитый Лев Антонович Чешко, автор учебников, по которым мы занимаемся сегодня, приводил студентов. Обычно он говорил так, обращаясь ко мне как к своей бывшей студентке: «Леночка, это очень хороший студент, он сделал всего 9 или 10 ошибок в диктанте!» Правда, мы все отлично знали, что Лев Антонович дает диктанты дореволюционной гимназии, что в них каждый из нас сделает намного больше ошибок. Я согласна, что проблема грамотности – проблема национальная, но едва ли ее стоит сводить к вопросу о том, прав или неправ ЕГЭ. У нас есть часы подготовки к ЕГЭ, но могу сказать, что наши, может быть, самые высокие результаты, если считать 100 баллов самым высоким результатом ЕГЭ, мы получили в первый год, когда не было никаких дополнительных подготовок. Московский центр качества проверял результаты, и 100 баллов, и 98, и 96 были подтверждены им. Получилось так, что работы ребят прошли второй раз проверку. Если вспомнить, что было до введения ЕГЭ, то наше традиционное сочинение, а потом и изложение с элементом сочинения были совершенно надуманным вариантом, нынешний ЕГЭ – более высокий этап.

Что демонстрирует ЕГЭ?

Этот вопрос я задавала разработчикам тестов, и тогда услышала довольно странный ответ: к старшему классу выпускник школы должен уже владеть практической грамотностью. Тот, кто имеет больше информации, чем я, говорит, что ЕГЭ проверяет не практическую, а лингвистическую грамотность наших выпускников. На самом деле ребята, правда, загнаны в угол, они в последний год особенно усердно готовятся к поступлению в институт, у них есть масса дополнительных занятий, этого не выдерживает ни один организм, тем более молодой, и они очень устают. В 100 баллах ЕГЭ около 20 отводится на практическую грамотность, значит, 80 можно получить за счет другого.