Держи меня, соломинка…

– У меня неприятности, – глухо донеслось из телефонной трубки.
Сердце мое ухнуло вниз. Полтора года назад в “Учительской газете” мы опубликовали исповедь бывшего наркомана “Бегство от ломки, или Как я прожил последние девять лет”. Откровение двадцатидвухлетнего парня не могло нас оставить равнодушными. “Никогда не пробуйте наркотиков, – умолял он сверстников, – не думайте, что вам повезет. Кто-то из моих друзей уже умер, других “пересажали”, а я вот живу…
Жить Михаилу (имя мы, естественно, изменили) было ох как непросто. Родители влезли в долги, чтобы оплатить дорогое лечение. Михаил был вынужден уехать из родного приволжского городка, чтобы все начать сначала в столице. Но прошлое не отпускало. Можно преодолеть тягу к наркотикам (у парня оказалась сильная воля), но как выжить с пустотой в прошлом, с провалом в целых девять лет. Образование? Всего восемь классов. Работа? С трудом устроился дворником. Регистрация – тоже проблема. Помогали Михаилу, конечно же, родители (но они в другом городе) и врач Зотов, редкой души человек. Он не бросает своих пациентов после лечения. Знает, что самое трудное начинается потом, в нормальной жизни. Регистрацию, работу для Михаила – все сделал врач. Он же убедил парня – надо учиться. Михаил тогда обошел пять школ, ни в одну его не взяли. То возраст не тот, то нет постоянной прописки, то… Причины для отказа всегда находились. Вот тогда во второй раз Михаил (по подсказке врача) обратился в нашу газету. Появилась на свет публикация “Наркоманов в школу не берем. Даже бывших” (“УГ” от 14 ноября 2000 г.). Тогда нам удалось убедить, уломать, уговорить директора 27-й школы взять в девятый класс нашего подопечного.
Помню, как год назад осенним пасмурным днем мы вышли с Михаилом от директора. Остановились в парке. Михаил нервно закурил сигарету, поднял на меня глаза.
– Вот теперь я и вас подвести не могу. Маму, врача… А теперь и вас.
Так я вошла в цепочку, которая держала Михаила в этой жизни. Но в тот осенний день год назад я еще не понимала, насколько это трудно.
А потом были звонки, встречи с Михаилом. Он учился успешно (я узнавала об этом от учителей), старался сдать побольше экзаменов, все хотел осилить сразу два класса. Я остерегала его: не спеши, сначала девятый класс закончим (да, именно так, ведь я, почитай, учусь вместе с ним), а там видно будет. И уже про себя умоляла: “Держись, парень, держись…”
Просто с Михаилом быть не могло. Подчас он уставал от беспросветной, нудной работы дворника. Молодой красивый парень не был лишен честолюбия.
– Ну что поделаешь, – говорила я ему, – без образования лучше ничего не найдешь. Мы ведь с тобой догоняем поезд и успели, слава Богу, впрыгнуть в последний вагон…
Михаил все понимал. Он много читал, размышлял. Но одно дело представлять свое будущее в мечтах, а другое – работать на него каждый день.
…И вот в конце сентября этот злополучный звонок.
– Я пришел в школу, а мне выдали документы и сказали: уходи… – в голосе Михаила слышалась растерянность.
– Но почему? Как тебе объяснили? – допытывалась я.
– Да никак. Девять классов закончил, и хватит… Врач мой Александр Александрович Зотов ходил к директору, и ему отказали.
– Ладно. Врачу отказали, а нам не откажут, – храбрилась я. Мне не хотелось обнаруживать свое бессилие. Я также пасую перед чиновниками, особенно московскими, но профессия обязывает не показывать этого.
Описывать подробно во всех красках свое хождение к директору 27-й школы сейчас не буду. Не могу. Юлию Петровну Гумбину мне все-таки удалось уговорить, умолить взять Михаила снова на учебу. “Давайте спасем хоть одного, нам это зачтется”, – может эти мои слова подействовали? А может, то, что никаких претензий к ученику Михаилу у директора Юлии Петровны не было. Вот только возраст да его прошлое…
Все вот думаю: “Что же нас так, мало, людей-то, в этой цепочке, держащей Михаила?”

Надежда ТУМОВА