Державный. Три книги о царствовании Александра III

Передо мной три книги, посвященные Александру III. Две из них написаны французскими авторами: Анри Труайя (французский писатель русского происхождения) и Павлом Мурузи. Мурузи – известный французский писатель (1915-2002). У него, как и у Труайя, Александр III – выдающийся правитель, старавшийся установить стабильность в государстве. И это ему в определенной мере удалось. Автор третьей книги, и самой объемной, – писатель, преподаватель истории и политологии Тимирязевской академии Иван Дронов. Его книга называется «Сильный, державный. Жизнь и царствование Александра III».

В главе «Александр III у власти» у Павла Мурузи читаем: «Большинство историков писали об Александре III с некоторой странной пренебрежительностью. С какой легкостью, однако, судили о нем! Не так все просто. Может быть, стоило подумать, каким же умом, какой гениальностью нужно было обладать (к тому же, к несчастью, он был воспитан на принципах честности и имел привычку постоянно подвергать свою совесть суровому анализу), чтобы целиком и полностью удовлетворить этот многонациональный народ, живущий в центре Европы, добиться доверия всех и каждого?»Господин Мурузи изучал царствование Александра III, когда в нашей исторической науке к личности Александра III, как, впрочем, к любому русскому царю, было отношение чисто отрицательное, а к Александру III еще хуже, чем, скажем, к его отцу, которого с большими оговорками называли царем-освободителем. Александра Александровича считали человеком недалеким, большее, на что он был способен, по мнению тех историков, – это управлять полком в какой-нибудь провинции. Тринадцать лет царствования Александра III называли скучнейшим периодом в жизни России, к тому же реакционным. Может быть, потому что не было войн и революций? Однако выходили оппозиционные газеты, журналы, печатались оппозиционные книги.Александр III улучшил условия труда рабочих, он отказал владельцам предприятий в праве по своему усмотрению устанавливать внутренний распорядок на своем заводе или фабрике. Император «почти как лидер будущих профсоюзов, – пишет Мурузи, – для защиты прав трудящихся требовал сокращения рабочего дня. По настоянию государя министр Бунге потребовал принятия особого законодательства для защиты положения женщин и детей, чей труд использовался в промышленности. Менее чем через год после своего восшествия на трон Александр создал для своего народа рабоче-крестьянское законодательство». В начале XX века американский президент Тафт писал, что в России самое совершенное в мире рабочее законодательство. А теперь посмотрим, что пишет об этом же наш российский писатель Иван Дронов. Основываясь на документах, он сообщает, что принятые царем в 1886 году законы запрещали сверхэксплуатацию капиталистами наемного труда и ставили взаимоотношения хозяев и рабочих под государственный контроль. Появились фабричная инспекция, расчетные книжки. В случае необоснованного увольнения, снижения расценок, несвоевременной выдачи зарплаты владелец предприятия подлежал суду.Французский писатель, использовавший доступные ему документы и материалы, писал о многотрудной деятельности Александра III:«Император понимал, что труды, начатые его отцом, следовало продолжать, продолжать ради благополучия народа, но делал это несколько иначе. Он принял ряд мер, направленных на облегчение финансового бремени. Он распорядился принять закон, либо сокращающий, либо в некоторых случаях вообще отменяющий подушную подать, которая тяготела над самыми обездоленными сословиями общества со времен Петра I».Его министр Бунге в своем департаменте создал отдел налоговых инспекторов. Он открыл государственный поземельный банк, который выдавал неимущим крестьянам ссуды на приобретение участков земли, которые погашались ежегодно. Согласно сложившемуся в советской истории стереотипу Александр III  был не очень умен, ленив, безволен и настолько инертен, что вечно казался сонным. А еще он любил играть в карты и много пил.Павел Мурузи говорит об этом прямо противоположно: «Природная скромность государя, его незапятнанная репутация, его очень простые вкусы, образцовая семейная жизнь и его склонность к трезвому образу жизни были для многих примером».Сам много работающий, отчего на сон и отдых почти не оставалось времени, Александр III на всякого рода паразитический, нетрудовой доход смотрел неблагосклонно. В мае 1885 года он утвердил закон о налоге на рантье, по которому любые доходы с вкладов в частных и государственных банках, а также с процентных бумаг обкладывались 5-процентным сбором. При этом «работающие деньги», вложенные в акции предприятий, таким налогом не облагались.Многое было сделано в царствование Александра III и для развития просвещения. Число церковно-приходских школ увеличилось с 4404 в 1881 году до 31835 в 1894 г., или более чем в 7 раз. В 33 раза выросло количество учеников. За десять лет было построено 9200 новых школьных зданий. На содержание этих школ выделялись ассигнования из государственного бюджета.Россия в царствование Александра III приобретала еще большую мощь и уважение на Западе. Вот что писал Павел Мурузи: «При правлении этого императора интеллектуальная Россия получила громадное развитие, постоянные обмены между русскими и французскими писателями имели благоприятное влияние на обе страны, Россия внезапно вторглась в социальное сознание не только французских интеллектуалов, но и среднего француза, не воспринимавшего ее теперь только как великую державу, от которой во многом зависели враждебные франко-прусские отношения, но и как страну, чье присутствие ощущается во многих областях жизни. Теперь парижские улицы осветились лампочками русского изобретателя Яблочкова. В Париже прошел первый международный конгресс литературы под председательством Виктора Гюго, его вице-президентом единогласно был избран Иван Тургенев. В театрах ставились пьесы русских драматургов – Островского, Гоголя, Толстого, Тургенева. Могучий русский реализм овладевал романтической мыслью французов».И это, заметьте, пишет француз. Он, на удивление, восторженно отзывается о русской литературе и культуре того периода, он восхищается самой Россией, критикуя однобокий взгляд на Россию маркиза де Кюстина, судившего о ней, не зная русского языка.Несмотря на позитивные изменения в жизни страны, революционеры, объявившие монархической власти террор задолго до царствования Александра III, продолжали свою разрушительную деятельность. Террористы считали своей главной целью убийство царя.«Если рассказать во всех подробностях историю многочисленных покушений на царя, – пишет в своей книге Иван Дронов, – то можно понять состояние постоянной тревоги, в котором находился государь, тревоги тем более невыносимой, что он не хотел ею делиться с близкими, запрещая об этом рассказывать своей жене и детям».Но были и такие бунтари, которые разочаровались в революции, среди них оказался Лев Тихомиров, который готовил убийство инспектора тайной полиции Судейкина, потом раскаялся и был помилован императором. Он сам писал так о своем перевоплощении: «При Александре III Россия стала вставать в виде какой-то громадной национальной силы. Это производило огромное впечатление даже на эмигрантов».Многие политэмигранты подавали прошение о позволении вернуться в страну. Те, кто не были непосредственными убийцами, были прощены. Другие, живя за границей, продолжали сражаться с Александром III путем злобных пасквилей. Убийца генерала Мезенцова Степняк-Кравчинский клеветнически писал, что барон Рейтерн, родственник министра финансов, был якобы застрелен императором, заподозрившим в нем террориста. Был якобы убит царем полковник Вильсон. А вот что написал в своем дневнике помощник министра иностранных дел: «Только что нас ввели в театр, как входит царская семья. Очень близко от меня стоит полковник Вильсон, о котором английские газеты писали, что он убит государем. Его величество направляется к нему и шутит по этому поводу, замечая, что он очень счастлив видеть полковника здравым и невредимым, так же как и полковника Рейтерна, якобы убитого им еще раньше».При Александре III бурно росло промышленное производство. Грандиозным проектом того времени было строительство Транссибирской магистрали. Царь очень хотел соединить Центральную Россию с малоосвоенными территориями Сибири и Дальнего Востока. В первый год своего правления он направил в Комитет министров докладную записку генерал-губернатора Восточной Сибири Анучина, где тот писал о крайне неудовлетворительном состоянии местной администрации. Император сделал такую приписку: «Прочел с большим интересом и более чем смущен этим грустным, но правдивым описанием правительственного забвения столь богатого и нужного для России края. Непростительно и даже преступно оставлять подобное положение дел в Сибири».Все материалы для железной дороги были произведены русской промышленностью. В Петербурге потом поставили конный памятник Александру III, на котором была сделана надпись: «Строителю Великого Сибирского пути».Заканчивает главу «Консервативная революция» в книге «Сильный, державный…» Иван Дронов таким выводом: «Помимо чисто экономической и материальной выгоды осуществление «проектов века», в частности и Великого Сибирского пути, открывало поистине безграничные перспективы в социальной и политической областях. По мере продвижения железной дороги в глубь Сибири стремительно нарастал поток переселенцев из Европейской России, ослабляя аграрную тесноту в центре, а окраину превращая в исконно русский край. Россия становилась подлинно тихоокеанской державой, полноправной участницей международной политики, с которой отныне приходилось считаться всем».По поводу его кончины Павел Мурузи писал: «В свои сорок девять лет ушел из жизни Александр III, этот могучий, щедрый, прямолинейный человек, лишив свою страну такого императора, которого у нее давно не было. Он хотел, чтобы Россия всегда оставалась Россией. И в этом он сам подавал самый лучший пример. В память о нем в Париже был построен самый красивый мост через Сену, и по сей день носящий имя императора Александра III».Этот памятник французы сохранили в отличие от нас – памятник Александру III в Петербурге был снесен. Память о нем не была предана забвению, нельзя же вычеркнуть из истории России этот тринадцатилетний период, прошедший без войн и революций.