Держаться до последнего. Борис Шабалин

С каждым днем редеют ряды ветеранов Великой Отечественной – самой кровопролитной и героической войны в многовековой истории нашего народа. Как бы ни было горько, но правда жизни такова, что настанет час, когда уйдет от нас последний участник тех жестоких боев и сражений, и некому будет рассказать молодежи правду о той войне. Об этом я думал в московском трамвае, глядя на веселых мальчишек и девчонок, встречающих лето. В зеленом дворе на улице Дубки нас ждал человек, которого ветераны-гвардейцы почтительно называют Маресьевым бронетанковых войск. Человек, поражающий всех, кто его знает, удивительным жизнелюбием, несгибаемой силой воли и незаурядным чувством юмора.

Тимирязевский танк

Борис Иванович Шабалин встретил нас во дворе у своей новой «Оды» с ручным управлением. «Машиненка, конечно, так себе, но друзья говорят, что я гоняю на ней, как на танке», – с ходу шутит ветеран и приглашает нас в гости.

О судьбе Бориса Ивановича можно писать и рассказывать много. Без преувеличения он – живая легенда и гордость не только Тимирязевки, но и всего столичного образования. Шабалин – член президиума совета ветеранов Северного административного округа города Москвы (в него входят преподаватели – участники войны из 27 вузов), председатель совета ветеранов Московской сельскохозяйственной академии имени Тимирязева, руководитель студенческого штаба военно-патриотического туризма академии, заслуженный путешественник России.

Родился Борис Иванович 16 июня 1917 года в Налинске Кировской области. Как он любит говорить – ровесник Октябрьской революции. Учился в Кирове в физкультурном техникуме. Овладел самбо, занимался в стрелковом кружке, стал парашютистом, получил первые разряды по спортивной гимнастике, лыжам и плаванию. В детстве с отцом и старшим братом охотился в тайге, рыбачил, ходил на байдарках. Это закалило характер и помогло вынести фронтовые тяготы. После войны окончил исторический факультет МГУ. В академию пришел в январе 1965 года. С тех пор Шабалин, инвалид II группы, преодолел тысячи километров дорог, рек и озер, горных хребтов и перевалов. За сорок лет ветеран организовал и возглавил сотни туристических походов по местам боевой славы, в которых участвовали десятки тысяч студентов.

Студенты-тимирязевцы – героям войны

– Борис Иванович, не устали еще от походов?

– Что вы! Только благодаря этому и живу. Полтора месяца прошло, как вернулись с Западной Двины. В прошлом году, в 60-ю годовщину Великой Победы, мы сплавлялись в верховьях Волги, дошли до Ржева. Было холодно, дул встречный ветер, то дождь шел, то снег. Байдарки заливало водой, переворачивало. В 1941 году под Ржевом, где шли ожесточенные бои, сражался батальон студентов и преподавателей Тимирязевки. Много нашего брата там полегло. Мы делали венки из хвойных веток, привязывали к ним проволокой красные ленты с надписью: «Героям Великой Отечественной войны – от студентов-тимирязевцев» и возлагали на братские могилы. Привлекали местное население, организовывали митинги. Студенты читали стихи, пели патриотические песни. Агитировали молодежь, чтобы поступали к нам в академию.

В боевой могиле на двоих

– Борис Иванович, прошло 65 лет со дня начала Великой Отечественной войны, в декабре мы отметим 65-ю годовщину начала контрнаступления Советской Армии под Москвой. Расскажите о тех тревожных и незабываемых днях.

– Начало войны застало меня в Москве, – вспоминает Шабалин. – Военкомат направил меня в запасной полк в Ростов Великий, где я обучал новобранцев рукопашному бою. Оттуда я и попал на передовую механиком-водителем легкого танка Т-60. На танкетке стоял мотор от полуторки, броню можно было легко пробить из крупнокалиберного пулемета. Гитлеровцы наломали под Москвой сотни таких «коробочек». В «БМ-2» («боевой могиле на двоих», как на свой лад прозвали эту легкую машину советские танкисты) не было переговорного устройства. Как выполнялись команды? Очень просто. Командир Иван Хрунов ударит меня валенком в левое ухо – я поворачиваю влево, ударит в правое ухо – поворачиваю вправо. По затылку – значит вперед. Еще раз по затылку – стоп. В перерывах между боями спали под танком на промерзшей земле. Вырывали ямы, подстилали хвойные ветки. От мороза нас спасали валенки, полушубок, меховые рукавицы и фронтовые сто грамм. На снабжение тогда мы не жаловались. В начале октября нас бросили на Волоколамку. 23-я танковая бригада прикрывала дивизию Панфилова. Мы маскировались на опушке леса, выскакивали оттуда и уничтожали гитлеровскую пехоту. 19 ноября немецкий «Юнкерс» накрыл нашу «коробченку» 100-килограммовой бомбой. Башню оторвало, Хрунов погиб. Меня зажало в корпусе так, что несколько часов я пролежал на лютом морозе. Кое-как меня вытащили всего обмороженного. Вывезли с передовой и прямо в нательном белье, чтобы отогрелся, бросили в теплую воду. Обмазали мазью Вишневского. Это было мое первое ранение. На фронт я вернулся 30 декабря 1941 года.

Порвем зубами «тигров» и «пантер»

Борис Шабалин награжден двумя орденами Отечественной войны I и II степени, двумя орденами Красного Знамени, 13 медалями. На счету Шабалина 8 подбитых немецких танков. Среди них – один «тигр» и две «пантеры».

– Летом 1943 года после Курской битвы мы преследовали отступающего противника, – рассказывает Шабалин. – Шли на Чернигов. Два танка Т-34, бронетранспортер и полуторка с минами оторвались от основной группы наших войск примерно на 70 километров. На рассвете ворвались в деревню. Вдруг слышу – мне кричат: «Комсорг, фрицы!» Гляжу: на деревню идут под дымовой завесой гитлеровские автоматчики, и ползет «пантера». Ее я с третьего выстрела подбиваю. Вдруг появляются еще два тяжелых танка противника. Только успеваю крикнуть башнеру Зайцеву, чтобы он стрелял, как немецкий снаряд пробивает бортовую броню Т-34. Мне отрывает ногу, головой бьет о броню. Я теряю сознание. Механик-водитель Михалев спас мне жизнь – остановил кровь, бившую фонтаном, наложил жгут. В кузове полуторки, куда меня забросили ребята, я то приходил в себя, то снова терял сознание. На машину пикировали немецкие самолеты. Водитель москвич Брусенцов гнал полуторку по степи, как настоящий автогонщик. Были мгновения, когда я хотел умереть и всей душой желал, чтобы в кузов попал снаряд. Меня катало по нему, как полено. Но мы чудом проскочили в тыл.

С броней слились душа и сердце

– Что помогало стоять насмерть, гнать гитлеровцев с родной земли?

– Удивительный патриотизм и сила воли, – вспоминает ветеран. – В бою некогда думать о себе, о том, что можешь погибнуть. Да, страх был, ведь только идиоты не боятся смерти. В танке словно сливаешься с броней душой и сердцем. Еще нас гнала вперед ненависть. Освобождая Родину, мы видели, что творили гитлеровцы. До сих пор перед глазами стоит ребенок, приколотый штыком к стене. Помню сгоревшие церкви, в которых были заживо сожжены люди. В августе 1943 года мы освободили один из украинских городков. Там эсэсовцы вместе с полицаями расстреляли мирных жителей. Шевелилась земля, израненных, истекающих кровью людей – стариков, женщин и детей – мы откапывали и вытаскивали из ямы. Полицаев, прислуживавших оккупантам, потом повесили. В Конотопе я присутствовал при такой казни. С предателями, как правило, не церемонились.

Отступать некуда

Выпиваем по сто грамм за тех, кто погиб на войне. Экипаж Шабалина сгорел где-то в Белоруссии. С фронта вернулось около 700 человек преподавателей, профессоров и студентов сельскохозяйственной академии имени Тимирязева. Сейчас ветеранов осталось всего 23 человека. Совсем недавно Шабалин проводил в последний путь одного из своих товарищей – участника Сталинградской битвы. Держаться до последнего! С этим девизом, как бы ни было трудно в быту и больно от ноющих ран, живут ветераны. И, глядя на Бориса Ивановича Шабалина, почувствовав его крепкое рукопожатие, ни капли не сомневаешься: они действительно будут держаться до «последнего патрона», как защитники Брестской крепости или танкисты на Курской дуге. Отступать им некуда. Позади долгая дорога жизни и огненные версты войны, на которых навеки остались лежать миллионы лучших сынов Отечества.

С прошедшим днем рождения вас, Борис Иванович! Здоровья и новых походов!