Деревня – SOS. Мама – это не работа, а образ жизни

У каждого свое понимание дома. Опроси сотню людей, и в ответ услышишь сто вариантов этого понятия. Но независимо от того, будут ли это прилагательные, существительные или определения, дом неизбежно должен быть тем местом, куда тебя тянет. Где светло и уютно. А главное, где тебя ждут. По воле случая мне довелось побывать в доме, где, как мне показалось, есть то уникальное, что отличает один дом от другого, и то общее, что каждый вкладывает в это понятие, – внутреннее тепло. К тому же в этом доме так невыносимо вкусно пахло пирогами, что память на мгновение вернула в страну собственного детства. Но речь пойдет не о моем, а о чужом детстве.

Досье «УГ»Первая Детская деревня – SOS была основана Германом Гмайнером в 1949 году в городе Имст, Австрия. Цель – помочь детям, которые в годы Второй мировой войны потеряли родителей.В России первая Детская деревня – SOS была построена в 1996 году в поселке Томилино Московской области, вторая – в селе Лаврово Орловской области, третья – в Санкт-Петербурге, четвертая – в Кандалакше Мурманской области.

Дом, где учатся любить

Максим, Даня, Женя, Нина, Алина, Игорь… Возможно, для кого-то эти имена не более чем просто имена, а для Елены Николаевны Волостновой это шесть судеб, тесно переплетенных с ее судьбой. И поэтому за чаем с пирогами она говорит обязательно о каждом, потому что, как в любой многодетной семье, здесь важны хоть два слова, но посвященные тебе.

Через некоторое время становится ясно, почему здесь буквально с порога охватывает ощущение какого-то светлого покоя. В этом доме нет ни намека на чужеродность ребенка, на временность его существования в этой семье, как если бы он находился в казенных стенах приюта или детского дома. Комната мальчиков, комната девочек, комната мамы, гостиная, кухня. Книжный шкаф. На стенах детские рисунки. И вальяжный кот, потягивающийся на большом диване. И в этой картинке – опыт шестидесяти лет существования в мире детских деревень как особой модели долгосрочной опеки детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей.

При создании таких деревень, как рассказывает Сергей Владимирович Яковенко, директор петербургской Детской деревни – SOS, соблюдаются одинаковые для всех принципы. Основная задача матери – создать дом и семью. Сводные братья и сестры должны жить одной семьей. Эта семья в свою очередь должна жить в одном доме и помнить, что дом – это не только стены и крыша, но и свой очаг, традиции, праздники, атмосфера. А уже сообщество домов составляет деревню, то есть место, где рядом всегда есть кто-то, кто может подсказать, помочь, где безопасно и спокойно, где детям предоставлена возможность нормально расти и развиваться.

По окончании чаепития я спрашиваю у Елены Николаевны, в чем преимущества подобной формы устройства детей.

– На мой взгляд, такая форма самая приемлемая, потому что дает ребенку семейное воспитание. С другой стороны, он имеет право выбора, потому что в отличие от приемной семьи, где его выбирают, извините, как товар, в деревне ребенок имеет право высказать свое мнение, попроситься в ту или иную семью. Пусть его выбор еще недостаточно осознанный, но разобраться в себе ему всегда помогут психологи.

– В чем самая типичная проблема для этих ребят?

Елена Николаевна вздыхает:

– Проблема только в одном: эти дети знают, что такое потеря. У них огромный недетский опыт. Они были брошены, преданы, и восстановить значимость взрослого в их жизни очень сложно. Трудно научить не лгать, не хитрить, научить человеческим отношениям, в которых присутствует любовь. Ведь в конечном итоге главное, чтобы ребенок ушел во взрослую жизнь не тем травмированным зверьком, каким приходит сюда, а сумел простить, отпустить то, что было в прошлом, создать новую жизнь и уверенно смотреть в будущее.

– У вас было девять детей, трое, повзрослев, уже ушли. Не повторят ли они поступки собственных биологических родителей?

– Ради того, чтобы не повторили, мы и живем. Я за них спокойна. Когда показываю их характеристики, медицинские показатели, с которыми пришли в семью, ребята говорят: нет, это не мы. Мы – это те, кто сейчас смотрит на нас в зеркале. Я как-то спросила Валю, которая уже год живет самостоятельно, какое чувство у нее рождается при слове «дом». Она, подумав, ответила: «Дом – это когда нас много». Здесь они встречают модель любящей семьи, и это не проходит бесследно.

…Плюс профессионализм

– Каков принцип отбора детей в деревню? – этот вопрос я уже адресую Сергею Владимировичу.

– Дети приходят к нам по направлению органов местного самоуправления или Комитета по образованию. Среди них есть сироты, но большинство социальных сирот, то есть детей, чьи родители лишены родительских прав. Сегодня в деревне 66 детей, и сейчас принимается решение о приеме еще четверых. Кроме того, есть еще два дома молодежи, куда переходят взрослые девушки и юноши. Это структурное подразделение деревни, которое живет по ее законам. Дом молодежи немного похож на студенческое общежитие. Это следующая ступенька при подготовке ребят к самостоятельной жизни. Переходят они в дом молодежи по окончании девятого класса, и здесь имеют уже больше свободы, которой сами распоряжаются.

Одним из условий приема детей в деревню является возраст: ребенок должен быть не старше восьми лет. С учетом того, что наши дети из социально трудных семей и учиться им не всегда легко, среднее образование они получают, как правило, к 16 годам.

Когда ребенок принят, нужно решить некоторые психолого-педагогические проблемы. Скажем, одно из негласных правил деревни: каждый новичок не должен быть старше старшего однополого ребенка в семье.

Мы выезжаем в приюты, органы опеки и попечительства вместе с психологом и социальным педагогом, стараемся получить максимальную информацию о ребенке. Потом вся информация рассматривается на деревенском комитете по приему детей. И только после этого вызываем маму и говорим с ней. Рассмотрев все вопросы, мама дает свое согласие, хотя при этом у нее есть право сказать «нет». Правда, этим правом пользуются очень редко.

– Как же отбираются мамы для такой – не могу сказать работы – жизни?

– Нет такой методики, которая позволила бы спрогнозировать, насколько успешна женщина будет в роли мамы. Есть формальные признаки, по которым определяется, какой должна быть претендентка на роль мамы: от 27 до 40 лет, не имеющая своих детей или имеющая уже взрослых. И все. Дальше идут собеседования. Ведь это не работа, это образ жизни. Здесь важна совокупность многих качеств плюс профессионализм. Мама, кстати сказать, готовится три месяца теоретически, и 21 месяц идет практическая отработка в роли матери-стажера. Кроме того, она каждую неделю участвует в «круглых столах», разбирает трудные ситуации совместно с психологами.

Если говорить о нашей деревне, то когда придет время нашим мамам уходить на пенсию, приоритет будет отдаваться семейным помощницам – тетям. Когда мама заболевает или берет выходной, за нее остается тетя. Это женщины, которые знают нашу систему, ее особенности, и поэтому оказываются первыми кандидатами на замещение вакантной должности.

– Сергей Владимирович, ваша деревня – негосударственное образовательное учреждение, на какие средства вы существуете?

– В России есть межрегиональная благотворительная организация «Российский комитет «Детские деревни – SOS», и мы живем на средства, которые нам выделяет наш учредитель.

– А государство помогает?

– Наши дети имеют бесплатное медицинское обслуживание по месту жительства, учатся бесплатно в общеобразовательных учреждениях, занимаются в кружках и т. д. От правительства Санкт-Петербурга нам выделяют путевки в летние оздоровительные лагеря. Правда, есть один актуальный вопрос: все три деревни, существующие в России, кроме нашей, получают помощь от местных властных структур. И в Мурманской области, и в Орловской, и в Подмосковье выделяются средства на питание и содержание детей. У нас этого нет. Хочется надеяться, что будет.