Деньги в бюджете есть. Захочет ли правительство ими поделиться?

Пожалуй, сегодня необычайно актуальным стало исполнение депутатами тех обещаний, которые были даны ими в период предвыборной борьбы. Государственная Дума, ее комитеты и комиссии приступили к работе, настало время задавать вопросы и получать ответы. Наш собеседник – первый заместитель Комитета Госдумы по образованию и науке Олег Смолин.

– Олег Николаевич, Государственная Дума третьего созыва и конкретно «Единая Россия» обещали проиндексировать зарплату учителям по итогам исполнения бюджета в первом полугодии за счет дополнительных доходов. Насколько реально это повышение?

– Повышение зарплаты интеллигенции и других работников бюджетной сферы – дело абсолютно реальное. Если раньше нам говорили, что в стране нет денег, то теперь сказать этого никто не может. Напомню: в 2004 году дополнительные доходы федерального бюджета заложены в размере 83,5 миллиарда рублей. Но, судя по тому, что цена на российскую нефть составляет не 22 доллара за баррель, как заложено в бюджете, а минимум 28-29 долларов, то реальные доходы явно будут в 2-3 раза выше, чем плановые. Представитель правительства в Госдуме заявил, что повышение зарплаты бюджетникам с 1 сентября 2004 года за счет федерального бюджета потребовало бы 68 миллиардов рублей. Это значит, что даже в том случае, если дополнительные доходы не увеличатся, можно, не напрягая бюджеты регионов и муниципалитетов, повысить зарплату минимум на 50 процентов. Я уже не говорю о тех финансовых резервах, о которых трубили все кандидаты в депутаты перед выборами: о природной ренте, об алкоголе, о вывозе капитала, о другой таможенной политике. Так что деньги на повышение зарплаты у власти есть.

– Захочет ли она поделиться деньгами с бюджетниками?

– Не знаю. Я дважды спрашивал в Госдуме прошлого созыва бывшего премьера Касьянова и министра финансов Кудрина о том, почему гигантские дополнительные доходы бюджета не используются для повышения зарплаты. Отвечали чиновники по-разному: Касьянов говорил, что тогда в магазинах нечего будет покупать (он, вероятно, боялся, что интеллигенция все съест!), а Кудрин объяснял, что если мы повысим зарплату, то при падении цены на нефть придется ее снижать. То есть правительство понимает, что экономический бум крайне неустойчив, что он обусловлен исключительно подъемом цен на нефть. Но тогда оно могло бы пойти другим путем: установить надбавки работникам бюджетной сферы к отпускным, выплачивать 13-ю зарплату, дать людям те деньги, которые сегодня есть в стране. От этого, кстати, была бы польза самой стране: люди профинансировали бы отечественное производство, стали бы покупать товары народного потребления. Я уже не говорю о том, что, кроме экономических соображений, есть чисто человеческие. Я ни разу не слышал ни от одного руководителя правительства ответа на вопрос, как можно прожить на минимальную зарплату в 600 рублей, как можно прожить на ставку современного российского учителя, младшего воспитателя в детском саду. Решатся ли руководители страны повысить зарплату бюджетникам, не знаю. На этот счет были разные предложения: от 10 до 40 процентов возможного увеличения. Но пока никаких «признаков жизни» Государственная Дума не проявляет. Мое предложение пригласить премьер-министра Михаила Фрадкова по этому вопросу депутаты не поддержали. Более того, нам известно, что появился так называемый законопроект Починка, предусматривающий возвращение к обсуждению отраслевых систем оплаты труда. На самом деле это не отраслевые, а фактически региональные системы. Все сводится к тому, что на федеральном уровне будут гарантироваться лишь минимальные выплаты в 600 рублей, что бюджетников, разумеется, устроить не может.

– В спорах о переходе на отраслевую систему оплаты труда было сломано немало копий. Проект закона, разработанный бывшим Минобразования РФ и Профсоюзом работников народного образования и науки, предполагал увеличение фонда оплаты труда в 2-3 раза. Что с ним произошло?

– К сожалению, этот законопроект попал ко мне только три дня назад. Говорят, что его в свое время направляли бывшему председателю Комитета по образованию и науке Госдумы РФ Александру Владимировичу Шишлову, но пока он не был в центре внимания законодателей.

Надеюсь, в ближайшее время группа депутатов, которая ко мне присоединится, от своего имени внесет этот законопроект на рассмотрение Госдумы. Убежден, что введение отраслевой системы оплаты труда – не вопрос денег. Это вопрос политической воли, того, какие приоритеты ставит перед собой государство.

– В последнее время чиновники настаивают на введении так называемой штатно-окладной системы оплаты труда. Несмотря на то, что Комитет по образованию и науке Госдумы и ЦК профсоюза вместе с многочисленными педагогами выступают против, разработки не закончены. Более того, называются конкретные сроки ее введения. Чем, на ваш взгляд, закончится это противостояние?

– Поражением разработчиков. Я отношусь к этому проекту отрицательно, как, впрочем, и к большинству проектов, подготовленных Анатолием Аркадьевичем Пинским. Я, честно говоря, не очень понимаю Владимира Михайловича Филиппова, который считал его одним из главных своих советников. Я видел много документов, разработанных Пинским, нельзя отказать ему в квалификации «фантазера» – большинство этих законопроектов были связаны с попыткой применить опыт московской, «продвинутой» и хорошо финансируемой школы, ко всей России.

Надеюсь, что в связи с изменившейся ситуацией в министерстве предложения по штатно-окладной системе будут, как минимум, отложены. Во всяком случае председатель Комитета по образованию и науке Госдумы Николай Иванович Булаев не поддерживает эту идею. Это позволяет надеяться на то, что она не будет принята.

– Неумолимо приближается пора отпусков. У регионов неизбежно возникнут проблемы с выплатой зарплаты учителям. Раньше в Думе проводился «Правительственный час», на котором представители Министерства финансов рассказывали, каковы перспективы предотпускных выплат и как они предполагают решать эту проблему. Не кажется ли вам, что сегодня никаких перспектив пока не просматривается?

– На одном из пленарных заседаний Госдумы я предложу коллегам пригласить министра финансов как раз по этому вопросу, тем более что такие традиции парламентской работы у нас есть. Но получится ли это, сказать трудно.

– Какова судьба законопроекта «О минимальных социальных стандартах», будет ли он представлен, рассмотрен и принят?

– Рассмотрение этого закона отодвигается не случайно, поскольку Правительство РФ параллельно вносит предложения о замене целого ряда социальных льгот денежными компенсациями. Я уже получил массу писем от ветеранских объединений, организаций инвалидов, которые уверены: компенсация будет меньше, чем льгота, при росте цен на коммунальные и другие услуги компенсации будут расти намного медленнее.

Правительство пока не дало «добро» на закон о повышении минимального размера оплаты труда, который разрабатывался и с моим участием. Мы полагали, что к 2003 году МРОТ будет равен величине прожиточного минимума, потом под давлением правительства согласились на то, чтобы это равенство было достигнуто в 2007 году. Но правительству и это не нравится. Могу сказать только одно: в нынешнем году МРОТ приближается к прожиточному минимуму со скоростью 0,4 процента. Такими темпами они сравняются ровно через 196 лет, в 2200 году.

– Когда в прошлый раз снижали тарифы отчислений по Единому социальному налогу, нас успокаивали, что зарплата будет повышаться, а Фонд социального страхования чуть ли не процветать. Сегодня Фонд соцстраха – банкрот, не имеющий никаких возможностей и перспектив. Получается, что Единый социальный налог правительство предложило уменьшить, льготы отменить, о повышении зарплаты речь не идет. В рамках реструктуризации предполагается прекратить с 2006 года финансирование практически всей социальной инфраструктуры. Что будет дальше?

– Я думаю, что дальше будет падение уровня жизни и социальных гарантий. Дело в том, что еще третья Госдума приняла так называемые законы Козака. Согласно одному из них с 2005 года более 40 полномочий, относившихся к федеральному центру, перейдут в ведение регионов. До сих пор не решен вопрос о том, сколько денег будет выделено регионам под исполнение этих полномочий. Некоторые высказывания президента и других представителей власти позволяют полагать, что средств выделят в два раза меньше, чем необходимо. По крайней мере всю страну обошли заявления главы государства о том, что у нас финансовых обязательств на 6 с лишним триллионов рублей, а консолидированный бюджет – всего 3 триллиона, что народ простит нам все, кроме обмана. Федеральная власть не хочет сама исполнять законы, она хочет сбросить ответственность на региональные власти по принципу «деньги – в центр, финансовые мандаты – в регионы». Удивляюсь только одному: за эти решения в Госдуме голосуют те депутаты «партии власти», которых сюда направили сами губернаторы. Получается, что они «выпустили из бутылки» тех, чьи действия не могут теперь контролировать. Увы, раньше всегда говорили: давайте введем партийную систему, она резко повышает ответственность политиков. Но сегодня, наоборот, формируется партийная безответственность. Партия отвечает только перед правительством, перед администрацией президента, но не перед избирателями.

– Сейчас полным ходом идет модернизация образования. Далеко не все предложения реформаторов поддерживаются обществом. Как вы относитесь к настойчивому продвижению одной из таких идей – ГИФО?

– При Владимире Михайловиче Филиппове эксперимент имел ограниченный характер, проводился всего в трех регионах. Сейчас ситуация может оказаться хуже. С одной стороны, группа под руководством Игоря Шувалова вместе с Высшей школой экономики подготовила законопроект, вводящий ГИФО без всяких экспериментов. С другой стороны, насколько мне известно, министр образования и науки Андрей Фурсенко заявил, что пока не разобрался в ситуации и рассмотрение законопроекта будет отложено на осень. Но мне кажется, общая тенденция крайне неблагоприятна: мы неоднократно слышали от советников президента, что пришло время необходимых, но непопулярных мер. Ясно, что они непопулярны, а вот в их необходимости я сильно сомневаюсь.

– Один из пунктов «непопулярных реформ» – превращение учреждений образования в организации. Считаете ли вы такое изменение панацеей от многих финансовых бед образования?

– Нам постоянно говорят, что замена формы «учреждение» на форму «организация» необходима для расширения свободы. Я читал рассказ о том, как заключенный, желая получить свободу, отрубал себе руку, но ни разу не слышал, чтобы он отрубал себе голову. Тут речь идет как раз об этом. Изменение статуса приведет к вредным последствиям. Во-первых, будут уничтожены, по крайней мере частично, скромные достижения образовательного законодательства. Например, отсрочка от призыва в армию сегодня предоставляется студентам высших учебных заведений, учреждений, но не организаций. Во-вторых, учреждения имеют некоторые налоговые льготы, которых не будет у организаций. В-третьих, работники учреждений, в отличие от работников организаций, имеют право на досрочные пенсии. И так далее. Очень важно, что 43-я статья Конституции РФ, дает для граждан России, которые учатся в госучреждениях, определенные гарантии для получения бесплатного образования. Никаких некоммерческих организаций у нас в Конституции нет. Наконец, статья 39 Закона РФ «Об образовании» предполагает запрет на приватизацию образовательных учреждений. Записать тезис про организации мы, к нашему стыду, не догадались. Этот ход в 1996 году нам в голову не пришел. Поэтому как только учреждение становится организацией, сразу открывается дорога к его приватизации. Я абсолютно солидарен с позицией профсоюза: возникнет возможность для банкротства, вслед за которым снимется субсидиарная ответственность учредителя за финансирование.

– Вам трудно работать в нынешнем комитете?

– Наш комитет, видимо, будет уникален, потому что в недалеком будущем его членами станут сразу два руководителя думских фракций – Олег Морозов и Геннадий Зюганов. Таким образом, из 17 человек 9 будут представлять «Единую Россию», 1- ЛДПР, 6 – КП РФ, 1 – «Родину». К сожалению, с нашим комитетом произошло то же, что и с Государственной Думой в целом. Я – беспартийный, хотя никогда не скрывал свои левые патриотические взгляды. Мне все равно, какого цвета кот, лишь бы он ловил мышей. Но я не могу забыть, что в прошлой Думе лучше всех за образование голосовали коммунисты, аграрии и «яблочники», а хуже всех – ЛДПР и «Единая Россия». Но именно эти две фракции получили наибольшую прибавку по числу депутатов в нынешней Думе. Боюсь, что наш комитет перестанет быть лоббистом интересов образования и науки и будет штамповать решения правительства.

– Что вы предполагаете делать в такой ситуации?

– Несколько депутатов хотели бы создать подкомитет, который занимался бы проблемами, относящимися ко всем ступеням образования в целом. Нам пока отказали в возможности его создания. Однако в числе тех депутатов, которые хотят образовать новый подкомитет, большинство имеет наибольший опыт работы в образовательной политике. Например, Иван Иванович Мельников полтора срока возглавлял Комитет по образованию и науке, Олег Денисов руководил Российской профсоюзной организацией студентов. Мы хотели бы, чтобы наш потенциал был востребован. Думаю, нам все же удастся что-то сделать, к тому же у нас есть очень важная задача – сохранить честь.