Деньги не пахнут

Россияне уже привыкли к тому, что на детях можно неплохо зарабатывать. Я имею в виду не только частные образовательные учреждения и коммерческие досуговые центры, но и всю индустрию, связанную с детьми, их потребностями и интересами. В этом мы, кстати говоря, идем вслед за Китаем, успешно повторяя и используя его многолетний опыт в данном направлении. Многие знают, что каждая китайская семья тратит на ребенка большую часть своего бюджета. Все детское, от первых предметов ухода и питания до образования, в том числе дополнительного, стоит в Поднебесной гораздо дороже взрослого, к этому давно привыкли.

Но такое финансовое неравенство вызвано в первую очередь политикой, направленной на ограничение рождаемости. До недавнего времени государственное денежное обеспечение (кстати, очень неплохое, несравнимое по размеру с нашим маткапиталом) китайцы получали лишь на одного ребенка, за второго родители платили определенный налог. Неудивительно, что желающие иметь двух и больше детей находились только среди очень обеспеченных слоев населения. Китайские бизнесмены, строившие бизнес на детской тематике, действовали с государством, так сказать, заодно. Наши доморощенные бизнесмены почему-то совсем не считаются с политикой России, декларирующей заинтересованность в повышении рождаемости, а делают все наоборот, в противовес ей. Поэтому молодые россияне не торопятся рожать ни первого, ни тем более второго ребенка. А если принять во внимание, что любая китайская семья может позволить себе новое отдельное жилье, потому что проценты по ипотеке в Китае стремятся к нулю (и это тоже часть продуманной государственной политики), то есть китайцы фактически покупают жилье в рассрочку, то становится совсем грустно. Перспектива очень скоро оказаться вымирающей страной для России вполне реальна. Но наверху это мало кого беспокоит, поэтому надежд на изменение ситуации нет.

Обычные россияне, не относящиеся к среднему классу, вынужденные годами пребывать у черты бедности, уже привыкли к тому, что их всегда и везде стараются обобрать, и хоть и ропщут, но почти не протестуют против все новых и новых поборов. Последние протесты, прошедшие в августе в обеих столицах, можно считать самыми массовыми, но число их участников в масштабах большой страны ничтожно.
Неудивительно, что и учителя провинциальных школ, на которых с недавних пор начали зарабатывать заинтересованные структуры, тоже ропщут, но не протестуют. В открытую никто из них не высказывается, не жалуется на чинимый произвол. Потому что, наученные горьким опытом, они уверены, что жаловаться и добиваться справедливости бесполезно, выйдет себе дороже. С человеком, не защищенным крепкой денежной броней или административным ресурсом, справиться легко, особенно в провинции, где проблематично найти работу, тем более по специальности. Руководству достаточно найти подходящую для увольнения статью. А поскольку на местах власть реально принадлежит не избирателям, а номенклатуре, надеяться на защиту суда никому из учителей в голову не приходит. Перспектива лишиться средств к существованию делает даже правдолюбов покорными, терпеливыми и со всем согласными.
С «Учительской газетой» учителя готовы делиться проблемами. Рассказывают о них, надеясь, что независимое педагогическое издание разберется и поможет. Почти всегда в таких случаях учителя хотят остаться неназванными, объясняя свою просьбу страхом лишиться работы не только в своем образовательном учреждении, но даже (в случае увольнения) в системе образования своего муниципалитета. Это не пустые слова: по опыту командировок по тревожным письмам педагогов, уволенных по тем или иным статьям, и директоров школ, с которыми учредители разорвали контракт без объяснения причин, знаю, что руководители отделов образования на местах имеют неограниченные возможности для удаления из системы тех, кто посмел поднять голос и потребовать соблюдения закона. Отношение руководителей к подведомственным учреждениям как к личной вотчине – давняя российская традиция, описанная задолго до Гоголя.
Истории, которыми поделились независимо друг от друга две наши читательницы, произошли в райцентрах разных, но расположенных близко друг от друга южных регионов, что позволяет сделать вывод о зародившемся именно там способе легко наживаться на учителях.
«За минувший год нас заставили пройти несколько дистанционных курсов, объяснив требование тем, что иначе школа не пройдет проверку Рособрнадзора и будет оштрафована или даже лишена аккредитации. Лично мне пришлось пройти шесть дистанционных курсов, что потребовало много времени, сил и денег. В общей сложности они стоили мне более 10 тысяч. Все курсы мы оплачивали за свой счет, надеясь, что школа возместит затраты, но прошел год, каникулы подходят к концу, а о потраченных нами деньгах руководство не вспоминает. Тем, кто посмел заикнуться о компенсации, руководство дало ответ в том духе, что это нужно нам самим для повышения или подтверждения категории и дальнейшего профессионального роста. Но простите, я и так имею высшую категорию, почетное звание и множество регалий, освобождающих меня от необходимости подтверждать свой статус. То есть на мой профессиональный уровень полученные дипломы никак не влияют. Я очень люблю учиться, постоянно учусь у коллег на различных ресурсах, но чему и у кого – выбираю сама. С какой стати я должна из своих скромных (да-да, несмотря на все регалии) доходов оплачивать то, что мне совсем не нужно? Если это нужно школе, Рособрнадзору или какому-либо еще ведомству, то пусть изыщут средства на оплату обучения», – написала Маргарита К., учитель биологии школы райцентра.
Какие же курсы заставили пройти уважаемого и заслуженного учителя высшей категории? Я их перечислю: оказания первой помощи, обучения детей безопасности в Интернете, обучения детей с ОВЗ, организации вне­урочной проектной деятельности, технологии смешанного обучения, курсы переподготовки по географии (поскольку этого учителя догружают уроками географии в двух классах). Слов нет, все эти курсы очень нужны современному учителю. Но нужно ли заставлять их проходить всех и каждого без разбора, и тем более за свой счет? Маргарита К., например, получала в свое время на военной кафедре своего вуза вторую специальность медсестры гражданской обороны и знает, как оказывать первую помощь, причем навыки не забылись, поскольку она почти ежегодно водит в походы детей. Мало того, на доступных ей ресурсах она самостоятельно уже давно освоила технологию смешанного обучения и могла бы сама вести курсы для начинающих. В проектном обучении ей нет равных на территории этого муниципалитета, поскольку она занимается внеурочной проектной деятельностью почти двадцать лет. Не только занимается сама, но и делится опытом и наработками с другими педагогами, причем бесплатно.
Но школе (или Рособрнадзору) нужны бумажки, извольте, дорогие педагоги, их купить. Купили. Хоть и жаль было денег, но чего не сделаешь для родной школы… Не получив компенсации и расстроившись, обманутые педагоги подсчитали, собравшись в учительской, сколько поимели только с одного их образовательного учреждения организаторы рекомендованных Рособром дистанционных курсов. В этой школе в общей сложности 35 педагогов, каждому пришлось пройти по 4‑6 курсов, заплатив по 9‑11 тысяч. Выходит сумма порядка 350 тысяч, и это лишь с одной школы, а сколько всего в районе школ? Сумма, надо сказать, педагогов впечатлила.
Совершенно закономерно, хотя и с опозданием, учителя пришли к выводу о том, что у этой прекрасно проведенной в их районе (а возможно, во всей области) спецоперации был конкретный выгодополучатель. Скорее всего, им был человек, напрямую, кровно и по службе связанный с дистанционными курсами и организацией, контролирующей их прохождение педагогами. Были ли в доле (или в сговоре) руководители департаментов или отделов образования, сказать наверняка затруднительно. Но что у каждого из них был свой бубновый интерес во всей этой афере, несомненно.
Ольга Геннадьевна С., учитель истории из другого региона, описала почти такую же историю, схема и суть там те же, а детали отличаются ненамного, поэтому я не буду подробно на ней останавливаться. Письмо свое Ольга Геннадьевна закончила словами: «Я много прожила, но такой лжи и воровства, как теперь, я не видела…»
Что я могу ответить авторам писем? Чем утешу их честные, неподкупные и жаждущие правды и справедливости сердца? Совет тут может быть лишь один, данный еще Солженицыным в его знаменитом письме к интеллигенции «Жить не по лжи». И я напишу вслед за классиком: дорогие учителя, не участвуйте в лживых и корыстных схемах ни в качестве организаторов, ни в качестве жертв, потому что, соглашаясь участвовать, вы тем самым поощряете аферистов, лжецов и стяжателей, развязываете им руки и еще больше разжигаете их неуемные аппетиты. Если не остановить их сегодня, настанет день, когда они потребуют от вас не только денег и времени, но и самого святого, с чем вам будет невозможно расстаться.
Да, один в поле не воин, одного смелого учителя растоптать и раздавить проще простого, но если вас, непокорных, будет много, никого не уволят. В сложных ситуациях все решается количеством – сказка о прутике и венике актуальна, как никогда. Вспомните о своем профессиональном достоинстве (вы же учителя, образец для подражания!), о корпоративной солидарности и ответственности, о профсоюзах в конце концов. Призовите на помощь общественные организации, попечительские фонды и родительские комитеты. Не миритесь, не терпите. Будьте активны в отстаивании своих прав и защите здравого смысла. У вас пока еще есть право голоса и рычаги, способные остановить чью-то преступную волю. Но если вы и дальше будете лишь молчать и покоряться, то лучше, поверьте, не станет.
Мы, со своей стороны, готовы вам помогать, обращаться во все инстанции и разбираться. Но для этого вы должны набраться смелости и назвать если не свое полное имя, то школу, муниципалитет и регион. Поверьте, что без этого у нас с вами ничего не получится.