«Дедовщина» в коротких штанишках

Борьба с таким уродливым явлением в воинской среде, как «дедовщина» (на флоте – «годковщина»), в Вооруженных Силах продолжается без надежды на окончательную победу. Общеизвестна истина: армия – скол (слепок) общества. Но ее почему-то забывают, когда речь идет о «дедовщине». А ведь солдаты и матросы – вчерашние школьники, учащиеся ПТУ. Кто, что и где их делает такими?

В моей журналистской практике был любопытный случай. В одном из северных гарнизонов в редакцию военной газеты (другой в окрестностях не было) зачастил девятиклассник. Приносил неплохие заметки. Их охотно публиковали. Однажды я предложил: «Андрей, а почему бы тебе не попробовать написать материал более серьезного жанра, например проблемную корреспонденцию? Есть актуальная тема – «годковщина».

Через неделю парень принес текст. Он вскоре вышел в свет. Речь шла о том, что «годковщина» на флоте корнями уходит в школьную среду. Старшеклассники обижают ребят из младших классов, требуют от них мелких услуг. Например, сбегать в буфет за лимонадом, «одолжить» без всякой надежды на возвращение долга и т.п. Причем младшие знали, что некоторые старшие могут и подзатыльник дать или пнуть, если не выполнишь просьбу.

После публикации Андрей – прежде примерный ученик – вдруг вместо былых пятерок начал получать тройки. Классный руководитель высказала родителям парня претензии по поводу его поведения. Завуч «сняла с должности» редактора школьной стенгазеты. Причина была одна – статья в газете, которая «бросила тень» на школу.

Благо рычагов влияния в то время у редактора газеты было больше, чем сейчас. Вызов директора в гороно и разговор в присутствии начальства позволил оградить парня от неприятностей. Но в газету он больше не писал. А со школьной «годковщиной» никто бороться и не собирался…

Мелочь? Но такие «мелочи» формируют личность, определяют линию поведения человека в будущем.

Ныне почва для ребячьих конфликтов обильно удобрена социальным расслоением общества, разделением по национальному и конфессиональному признакам, проникновением криминальных нравов в молодежную среду. Но разве подобным «мелочам» в ученической среде везде активно противодействуют?

Другая крайность: вместо воспитания рубить сплеча, разбираться с детьми «по-взрослому». Это и случилось в Нахимовском военно-морском училище. Ребята подрались. Постарше избили младших. Безусловно, безобразие! Его надо пресекать. Но, наверное, нужны были эффективные воспитательные «разборки». Да только родители – и потерпевшей стороны, и ответчиков – решили иначе. Юридические термины не случайны, потому что взрослые вместо педагогики отдали предпочтение «карающему мечу» прокуратуры, суда, прессы.

В редакционной почте ряда изданий встретились письма председателей советов чести Нахимовского училища, членов родительских комитетов учебных рот, с одной стороны, и ответ на открытое письмо нахимовцев – с другой. В каждом – свои обиды. Под письмами стоят подписи 24 нахимовцев и 20 родителей нахимовцев. Под посланием потерпевшей стороны – три фамилии мам и отца. Хорошо, что в таких случаях правду выясняют не голосованием сторон…

Читал их, а в памяти всплывали иные строки: «В бесконечно длинной галерее стоит одинокий мальчик, жмется спиной к нетопленой печи. Вдруг бухают двери классов, и множество кадетов, одинаковых в своей одинаковой форме, мчатся мимо, выкрикивают на ходу: «Новичок! Новичок!» Останавливаются на мгновение, оглядывают мальчика с живым любопытством, точно зверька; кто-то дернул за руку, кто-то толкнул в плечо. Подходят вразвалку несколько юношей постарше, подводят к мальчику другого такого же, только в кадетском мундире, приказывают: «Подеритесь!» Новичок, отчаянно напрягшись, опрокидывает кадета на пол; ему объясняют, что теперь надо несколько раз ударить поверженного, пока не скажет: «Покорен».

Это воспоминания флотского офицера, поступившего в Морской кадетский корпус в начале XIX века, из книги Владимира Порудоминского «Даль» (серия «Жизнь замечательных людей»). Сменились два века, быт, нравы, а мальчишки остаются мальчишками.

Между прочим, Морской кадетский корпус, в котором учился Владимир Даль, до него окончил прославленный русский флотоводец адмирал Федор Ушаков, канонизированный Русской православной церковью как святой. Вместе с Далем учился кадет Павел Нахимов, также ставший известным и горячо любимым матросами адмиралом. А инспектором корпуса в то время был прославленный мореплаватель адмирал Иван Крузенштерн. После Даля корпус окончили и позже стали героями Севастопольской обороны вице-адмирал Владимир Корнилов и контр-адмирал Владимир Истомин. И все вспоминали корпус с гордостью. И об этом элитном учебном заведении, которое дало России великих флотоводцев, путешественников и доблестных моряков, у Владимира Даля остались лишь дурные, даже временем не обеленные воспоминания. Он, став стариком, писал: «Нас, двоих братьев, свезли в 1814 году в Морской корпус (ненавистной памяти), где я замертво убил время до 1819 года». Но может быть, дело в том, что флотская служба не была его стезей? Закончив корпус, Даль стал медиком, писателем, этнографом, собирателем слов – и менее всего моряком.

В летописи Нахимовского училища также много имен флотоводцев, ученых и просто морских офицеров, чья доблесть и честь – в служении Отечеству. Их воспитали командиры и преподаватели, в том числе нынешние. Начальник училища контр-адмирал Александр Букин ступил на паркетный пол относительно недавно. До этого командовал дивизией атомных подводных лодок Северного флота, еще ранее служил на этих лодках. Были у него подледные плавания и другие арктические походы.

У каждого нахимовца об училище останутся свои воспоминания. Те, кто бил, и те, кого били, в дальнейшем могут стать друзьями в одном корабельном экипаже или командиром и старпомом в экипаже подлодки, на плечи которых ляжет ответственность за юных матросов и самое мощное оружие защиты Отечества – ядерное. И ведь не родители, а сами мальчишки рвались в училище, выдержали огромный конкурс, кое-кто и операции перенес, чтобы пройти медкомиссию. Столь велико желание стать нахимовцем, а затем – морским офицером. Но родители вместо внушения, что во имя этого желанного будущего, о котором так мечтают мальчишки, они обязаны найти достойный выход из конфликта, соответствующий принципам флотского товарищества, долга и чести морского офицера, ударились в публичные тяжбы.

Теперь же жизнь может сложиться так, что ребятам стыдно будет взглянуть друг другу в глаза. За то, что сами не сумели разобраться по-доброму, и за то, каким образом в их конфликт вмешались родители. Ведь дети же! Им бы помочь, подсказать. А их – в прокуратуру, суд, на публичное «полоскание» в прессе.

Обиды от сверстников в школе, училище, институте при желании припомнит любой взрослый, но чаще всего плохое забывается. Память о детстве и юности чиста и прекрасна. А что вспомнят, когда вырастут, нахимовцы – участники конфликта? Организацию «Солдатские матери Санкт-Петербурга»? Прокуратуру? Суд? Письма в газеты и на телевидение? Наверное, будут стыдиться вспоминать, но в глубине души навсегда останется горечь…

Так кто виноват в том, что увлеченному журналистикой Андрею и его сверстникам науку ханжества преподали педагоги, а нахимовцы благодаря родителям вместо урока флотского братства усваивают методы публичной склоки?..

Есть ли готовое лекарство от столь серьезной болезни, как «дедовщина»? Если бы было, давно выписали бы рецепт и разослали повсеместно всероссийской директивой. Но кое-что все-таки можно сделать. Например, жестко добиваться любви учителя к ученику, одинаковой для всех, а также формирования правовой культуры, исключающей проникновение в учебные заведения нравов темных подворотен. Стоит всерьез задуматься и о том, как ограничить влияние неблагоприятных социальных факторов на воспитание юношества и формировать сознание, что патриотизм – не только любовь к огромной стране, но и уважение к каждому из сограждан, чувство локтя, общности интересов и судеб. Тогда, может быть, наши дети станут добрее друг к другу и будет больше доброты в завтрашнем дне нашей страны.