Дебют

У нее мягкий, без металла, голос и спокойный, психотерапевтический взгляд, оттого совсем не вяжется такой вот нежный облик с ее видением себя самой в образе “ломовой лошади”. Она так и сказала: “Рабочие лошади” нужны везде, а в школе ? 107 понадобилась “ломовая”, вот меня и назначили директором”.

Недооценивает себя Валентина Соловьева, “ломовых” среди нас, российских женщин, – табуны, однако ж не всех зовут департаментом управлять. Как видно, кроме индустриальной мощи торса и трудолюбия, еще умная голова нужна и ответственность за принятые ею решения. Все это у Валентины Михайловны есть. И хоть не готовилась она к новой своей роли, а неожиданно получила предложение перейти в соседнюю школу с насиженного, любовно обустроенного кресла зама по науке, среди зимы, в одночасье. Но, поразмыслив, дала согласие.

– Признайтесь, не успели прочесть Паркинсона с его законами управления? – подстраиваясь под тон следователя, спросила я.

– Зато читаю журнал “Народное образование”. И мне очень повезло в жизни, что все мои руководители оказывались талантливыми. Мне было у кого учиться.

Ну уж это надо знать, какими тропами ходить, чтобы все такой вот отборный народ попадался. Чутье надо иметь на людей, как у Соловьевой. А с Паркинсоном-то как быть? Какие ее годы – изучит, но уж и без него она, проструктурировав гипотетический образ директора школы, вывела такие вот параметры его профессиональной пригодности: справедливость, доброта, ответственность и трудолюбие. Все имеющиеся недостатки управленца компенсируются этим “джентльменским” набором качеств.

Что касается трудолюбия, то тут вопросов не возникает. В разгар отпуска она – в школе. Душа болит, отчего краску не привезли, почему строители закапризничали.

Даже на неделю на дачу опасается уехать: кабы чего не вышло. Так что первый свой директорский отпуск, не ропща, проводит, надолго не отдаляясь от рабочего места. Да и в учебный год дежурная шутка у нее с завучами в ходу: “Идем-ка домой поночевать”. В этом “поночевать” звучит что-то временное. Не потому ли дочка пошла по стопам отца. Хватит, мол, нам одного педагога дома, чтоб не стал он окончательно сиротским.

Ну а уж что касается ответственности, то Валентина Михайловна призналась, что у нее “дурная наследственность” – она родилась с этим чувством, которое у иных не появляется за всю жизнь, точно прививка от него есть. Два типа людей заприметила Соловьева в итоге жизненных наблюдений: вагоновожатые и пассажиры. Себя причисляет к пожизненной вагоновожатой. Мне понравилась такая образная классификация, потому что, вероятно, мы с Валентиной Михайловной работаем на одном маршруте…

И все же неужто без внутренней драмы, без сомнений взяла Соловьева – и в омут с головой? Драмы действительно не было, потому что, во-первых, заведующая муниципальным отделом образования Советского района Самары Галина Белова сказала ей: “Ты сможешь!”, и эта установка на добро постоянно подкреплялась реальной помощью управленцев. Во-вторых, Валентина Михайловна, когда работала районным методистом, знала школу ? 107 с ее стабильным, сплоченным, работоспособным педагогическим коллективом, так что риск с ее стороны был минимальным. А, в-третьих, если честно, то по окончании эксперимента в школе ? 123 ее должность зама по науке аннигилировалась бы. Конечно, без работы опытный педагог-биолог не осталась бы, но предложение все же оказалось кстати.

А терзания? Душевные муки? Они были и до того, и месяц спустя, словно в тумане – в осознании, не совершила ли ошибку? Но все же впряглась в соответствии с новой своей ролью в работу, дабы вывести забуксовавший было школьный воз из придорожного рва на магистральный путь развития образования. Поотстала школа, пара лет понадобится, по мнению ее директора, чтобы семимильными шагами нагнать ушедших вперед.

Перед уходом на пенсию бывший директор понял свою промашку, попытался реанимировать учебный процесс, введя в него новомодную валеологию. Мудрое было решение, ведь школа – в рабочем районе на Безымянке. Хоть и в простое большая часть заводов, но неблагоприятная экологическая обстановка сказывается на здоровье детей. Если уж не удастся его резко улучшить, то хотя бы сохранить, решили педагоги.

– Вот и все ваши преобразования – добавили к валеологическому направлению экологическое? – не без иронии спросила я.

Признаю, это был вопрос дилетанта. За семь месяцев не то что воз не сдвинешь, но и кавалерийский наскок эффекта не даст. Удалось закупить ингаляторы для создаваемого физиотерапевтического кабинета, медсестру специально обучить – уже немало. А то, что учителя почувствовали, как в ногу со временем идут, что общий настрой появился на завтрашний результат при реализации программы “Здоровье”, что дети преодолели нелюбовь к урокам физкультуры, разве этого мало? Теперь на ниве эколого-валеологического образования дела хватит всем, – не одним биологам, а и физикам с лириками.

Фитотерапевтические процедуры, люстра Чижевского, практические занятия по обучению приемам самомассажа, релаксации уже дали ощутимые результаты. В отличие от большинства других школа избежала карантина в разгар эпидемии гриппа.

Все бы хорошо, но неужели, по здравым рассуждениям, Соловьеву не угнетает тот факт, что стала она директором маленькой, старенькой типовой, рассчитанной на начальную, школы с трещинами, которые и залатать-то нечем и не на что. Но у Валентины Михайловны был припасен контраргумент: в большой школе и проблемы большие, а в ее сложилась почти домашняя атмосфера, которую не запрограммируешь. Есть, правда, у нее одна фантазия, так, досужая мысль, продать 2-3 такие старые школы и возвести одну, чтобы стали всем детям доступны внеурочные занятия по интересам, чтоб комфортно им было.

Да, тесно в школе. Вместо трехсот пятидесяти здесь обучаются почти в два раза больше учеников. Однако районные предприниматели почему-то не из одного местного патриотизма не отдают своих чад в престижные школы, а поддерживают эту – кто средствами, кто канцтоварами, словно медом им тут крыльцо намазали. В чем все же привлекательность школы, не отличающейся крутизной? Просто-напросто не все любят большое скопление детворы и габаритные школы, да и предприниматели к нам не с неба упали, а в таких вот, как эта, школах учились. А от добра добро, как говорится, искать какой же смысл?

– Обычная школа не означает плохая, – сказала, как отрезала, Соловьева. И принялась характеризовать своих коллег. О ком бы она ни вспоминала, а начала со своих заместителей, они выходили все замечательными и ответственными.

Однажды близкий мне человек признался, умиротворенный: “Мне удалось прожить жизнь, так и не заведя врагов”. Бедный, тебе, должно быть, надо посочувствовать: что это была за пресная жизнь! И когда Валентина Михайловна призналась, что она человек неконфликтный, хоть и вспыльчивый, но незлопамятный и при этом по-хорошему самолюбивый, а это означает, что никому не даст себя растоптать, я не выдержала:

– А если кто-то будет испытывать к вам как к руководителю стойкую антипатию? Уж очень вы открыты людям…

– Всем мил не будешь. Если замечу, что кто-то мной недоволен, решу, что ж, я, как видно, на верном пути. Лучше ничего никому не доказывать, а заниматься своим делом. Конфликтовать я не буду.

Прощаясь, я спросила, какие у моей собеседницы есть награды и звания, кроме высшего педагогического разряда.

– Никаких! Будут еще, но счастье не в них. Главная для меня награда, если маленькие и взрослые люди при твоем появлении на улице не перебегают на другую ее сторону, чтобы не поздороваться. Я вижу вокруг себя только приветливые лица…

Галина СЮНЬКОВА

Самара