Да будет свет!

В Музее Москвы представлена широкомасштабная выставка «Электрификация. 100 лет плану ГОЭЛРО». В экспозиции материалы российских музеев, архивов, частных коллекций – многочисленные, знаковые, памятные, эпохальные, как и само событие – создание Государственной комиссии по электрификации России. Государственный музей архитектуры имени А.В.Щусева, Политехнический музей, ГТГ, ГМИИ имени А.С.Пушкина, РГБ, ГАРФ – среди участников выставки.

Владимир Ленин, Глеб Кржижановский, Борис Угримов, Генрих Графтио, Сергей Кукель и многие-многие другие государственные деятели, ученые, инженеры, электротехники приложили руку, усилия, умственные, технические ресурсы к такому событию, ставшему началом новой эпохи не только в технике, но и в экономике, культуре, искусстве.

Строго говоря, электричество было в России и до революции, однако считалось невиданной роскошью. Вот как об этом писал Валентин Катаев в повести «Я сын трудового народа»: «В это время в Одессе электричество считалось еще большой редкостью. Почти чудом. Электричество горело только в квартирах богачей. Улицы освещались керосином или газом. Только на Маразлиевской улице по вечерам гудели громадные яйцевидные дуговые фонари в сетках. Из этих фонарей иногда с шипеньем падали на мостовую перегоревшие угольные свечи, доставлявшие много радости маразлиевским мальчикам. Было приятно пройти вечером по Маразлиевской, облитой мертвым голубым, каким-то лунным светом шумящих электрических фонарей. Первую линию электрического трамвая еще только прокладывали». И все же не было единой системы возведения электростанций. Все это появилось после революции 1917‑го – в 1920‑м.

Сеть электростанций поясом пошла по России: МОГЭС, Шатура, Кашира, Волхов, Свирьстрой, ДнепроГЭС… От Севера до Центра, от Юга до Волги, от Урала до Кавказа, от Сибири до Туркестана. В города, деревни, села, области, поселения. Свет стал символом просвещения, знаний, умений, рывком в новое и неизведанное, обязательно дающим возможности для строительства, обучения, обеспечения жизнедеятельности огромного числа объектов и, наконец, сакрализации. Лампочка Ильича, лучи света, светомузыка, видеоинсталляции, эксперименты в театре и кинематографе – все это дал план ГОЭЛРО.

Документальные кадры, фотографии, приборы, образцы технического новшества первых тридцати лет ХХ века – главные экспонаты выставки. Не отстает и искусство: все его представители – от художников и архитекторов до поэтов и писателей – были увлечены новым изобретением. На выставке работы Александра Лабаса, Александра Дейнеки, Густава Клуциса, Александра Родченко, Сергея Лучишкина, Климента Редько, Соломона Никритина, Иосифа Чайкова, Натана Альтмана, Роберта Фалька, Ольги Розановой, братьев Весниных, Андрея Бурова, Якова Чернихова, Ивана Жолтовского и Александра Гегелло, как и электрические лампы и турбины в произведениях конструктивистов. Оду электричеству поют все – стих Ильи Сельвинского, произведения Андрея Платонова, фильм Дзиги Вертова «Энтузиазм: симфония Донбасса».

Электричество стало новой религией, героем пьес, сказок, спектаклей. Что и говорить, проект был широкомасштабный, национальный, электростанции воздвигали в Ярославле, Рыбинске, Волхове, на Днепре. На реках. Их строили и возводили в 20-30‑х годах ХХ века. На них работали как наши инженеры и рабочие, так и иностранные. Многие из них, отработав положенное, уезжали, другие оставались вплоть до начала Великой Отечественной войны, а кто и дольше. Многие не успели вовремя эвакуироваться, репрессии, плен, интернирование не обошли участников долгого плана ГОЭЛРО.

Великую Отечественную войну пережили и ДнепроГЭС, и Волховская ГЭС – первая ласточка советской энергетики, снабжавшая блокадный Ленинград. Волховская ГЭС – детище выдающегося инженера Генриха Графтио, возглавившего строительство электростанции. В начале Великой Отечественной войны оборудование ГЭС было эвакуировано, саму электростанцию хотели взорвать – враг был слишком близко. Не взорвали: «…Я смотрел на плотину, мерил шагами зал электростанции, по нескольку раз подходил к местам, где были заложены заряды взрывчатки. Сердце сжималось от мысли, что враг рядом и рвется сюда, что в критическую минуту по моей команде подымется в воздух этот величественный памятник труда, памятник гению Ленина. Не передать, как трудно было все это сознавать. А в душе теплилась надежда: а вдруг обойдется? Вдруг немцы будут отброшены от Волхова? К вечеру на ГЭС прибыл генерал С.А.Чекин. Я поспешил к нему с докладом. Но генерал резко оборвал меня: «Хватит разрушать! Скоро полгода, как взрываем. Пора уже восстанавливать!» Вначале я недоумевал, а потом понял: наши погнали фашистов от Волхова. Никогда в жизни я не испытывал такой радости от гневных и резких слов старшего начальника, как тогда, в ноябре, в машинном зале Волховской ГЭС, в метре от ниши, где лежала взрывчатка. Первенец нашей энергетики будет жить!» (А.М.Крюков, «Пути и тревоги»). Электрический трамвай блокадного Ленинграда стал предвестником Победы 1945‑го.

План ГОЭЛРО пережил многое, как и его создатели. Было все – слезы радости, печали, путь поиска решений. Сегодня мы вспоминаем те сложные, тяжелые, но в то же время счастливые годы для тех, кто строил, создавал, созидал и восхищался новым светом, несущим тепло.