Цифра и слово,

Вот выписки из статей, документов, выступлений, деклараций: «Эта форма контроля позволяет выпускнику показать уровень личностного развития, поразмышлять о важнейших ценностях»; «Важно, чтобы они умели рассуждать над главными проблемами жизни»; «Главное в этом сочинении – чтобы ученики показали понимание жизни и себя, чтобы вы узнали, что они думают о себе, услышали их точку зрения»; «Это письменное изложение учащимися личных мнений на заданную тему».

Но не получилось. Почему? Напомню, что все годы ЕГЭ по русскому языку предлагал текст для сочинительной части и спрашивал выпускников, согласны или не согласны они с автором предложенного текста и почему они согласны или не согласны с ним. При этом они должны были аргументировать свою точку зрения произведениями литературы и ссылаться на собственный жизненный опыт.
Так вот. Итоговое сочинение собственный жизненный опыт убрало из сочинения. Только примеры из литературы. Вот как обосновывается эта позиция в официальном материале ФИПИ (Федерального института педагогических измерений): «Важно отметить литературоцентричность итогового сочинения, обусловленную традициями российской школы, в которой чтению и изучению художественной литературы всегда отводилось важное место. Сочинение на литературном материале – один из способов увести школьника от дискретного, клипового мышления в сферу полноценного, глубокого осмысления богатейшего мира «радостей и бедствий человеческих».
Но возможно ли размышлять о жизни человека, о нравственных проблемах этой жизни, не обращаясь к тому, как, чем живет это самое человечество, основываясь на своих личных наблюдениях и размышлениях?
Пушкинское «и виждь, и внемли» обращено и к пророку, и к поэту, и к школьнику, пишущему сочинение.
Но что есть сочинение? Откроем Даля. Сочинение. Самое произведение. Что сочинено. Сочинить, сочинить что. Изобретать, вымышлить, придумывать, творить умственно, производить духом, силою воображения.
Обратимся к последнему сочинению, сочинению 2018 года. 1 сентября были объявлены пять его направлений. Через три месяца, 5 декабря, по присланным темам этих направлений сочинение писали. Я буду говорить о темах, которые были в Москве.
Первая тема: «Что важнее для детей: советы родителей или их пример?». В данном случае вопрос, что важнее, абсолютно бессмыслен. Союз или – разделительный союз. Но вспомните хотя бы отца Гринева из пушкинской «Капитанской дочки».
Вторая тема: «Всякая ли мечта достойна человека?». А какие недостойны? Стать миллиардером? А почему бы и нет? Не могу назвать недостойными и мечты Манилова, такие сладкие, добрые, в принципе человечные. Мечты Андрея Болконского о своем Тулоне? Ведь для него Тулон – один из ликов высокой и достойной жизни. И именно потому, что с самого начала в мечтаниях Андрея Болконского входило это достойное и высокое, он сумел изжить и все ложные свои наполеоновские притязания.
И кто сегодня бросит камень в мечтающего о коммунизме Павла Корчагина? Или в того хлопца, который «хату покинул, пошел воевать, чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать»?
Подробнее остановимся на третьей теме: «Почему великодушие свидетельствует о внутренней силе человека?». Такая тема не может быть темой школьного сочинения. Это знали еще русские дореволюционные методисты. Потому что в формулировке темы уже заложен ответ: великодушие – это хорошо. И только за такой ответ ты получишь «зачет».
Повторю то, о чем я уже рассказывал. Пять лет я ездил в санаторий «Русское поле», что недалеко от Чехова. Там были такие, как я, – те, кто покупал путевки. И были дети с онкологией крови в период ремиссии. И им, и их сопровождающим (мамам или бабушкам) оплачивали 24 дня пребывания в санатории и дорогу туда и обратно. Я много говорил с этими несчастными матерями несчастных детей, которые долгие месяцы проводили в больницах. Все они называли мне одну и ту же цифру: когда беда приходила в дом, каждый второй муж и отец из дома этого уходил. И жены и матери не были великодушны по отношению к своим мужьям и отцам их детей, и я их хорошо понимаю.
Еще раз обратимся к самой формулировке того направления, которое было дано за три месяца до сочинении, в рамках которого была в начале декабря предложена тема, о которой мы сейчас говорим. Вот эта формулировка: «Месть и великодушие». В комментарии к ней сказано, что «в рамках данного направления можно рассуждать о диаметрально противоположных проявлениях человеческой натуры». Естественно, что здесь месть выступает со знаком минус, великодушие – со знаком плюс. Но всегда ли это действительно так?
Начнем с мести. «Мне возмездие, и Аз воздам». Это эпиграф к «Анне Карениной». Откроем Евангелие. Послание к римлянам святого апостола Павла. 12.19. «Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божию. Ибо написано: Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь».
Все понятно. Не человеку и не людскому суду дано право на отмщение. Но вот в чем дело. В комментариях к направлению, данных ФИПИ, утверждается, что месть – это зло, агрессия, жестокость. Да, так бывает, и, увы, нередко. Но в Евангелии нечто другое. Отмщение – это справедливый, праведный суд.
Помните знаменитые строки:

Как ныне сбирается вещий Олег
Отмстить неразумным хозарам:
Их села и нивы за буйный набег
Обрек он мечам и пожарам…

И разве вы не сопереживаете графу Монте-Кристо, когда читаете роман Дюма или смотрите его экранизацию? А он ведь о мести, мести и мести. И разве вы не сочувствуете нашему Дубровскому, который мстит за отца?
А я вспоминаю сейчас Отечественную вой­ну. 1941 год. Очерк Михаила Шолохова «Наука ненависти». Статьи Ильи Эренбурга о том же. Стихотворение Константина Симонова, которое тогда называлось «Убей его!». Плакаты «Не забудем! Не простим!». «Марш артиллеристов»: «За слезы наших матерей, за нашу Родину – огонь!» И партизаны, которых называли народными мстителями. Но когда вели немецких пленных по Москве – ни одного случая проявления агрессивного зла, даже какое-то сочувствие их горькой доле.
Месть в комментариях ФИПИ противопоставлена великодушию. Но возможно ли великодушие по отношению к террористам? По отношению к растлителям детей? Негодяям, которые, подло обманывая старых людей, выживают их из собственного жилья? Нет, нет и нет. Предложенная в Москве тема толкала на ложный путь.
Тема четвертая: «Как искусство помогает понять действительность?». Во-первых, опять ответ уже дан: помогает. И доказывай это. Во-вторых, как это ни печально, это не всегда именно так.
Десять лет назад, в 2009 году, я проводил очередное сочинение на тему «Что в русской классической литературе меня волнует и что оставляет равнодушным». Я проводил его лет пятнадцать. Но в том году зазвучали голоса и тех, кто отвечал, что ничто не волнует:
– Это давно минуло, это в большинстве своем та жизнь, которую прожили они.
– Ведь в наше время совершенно другие порядки и нравы.
– Я не люблю читать классику и упорно отказываюсь ее читать, потому что там не рассматриваются проблемы современного общества. Классика больше никому не нужна, ее проходят в школе, а за стенами школы все знания о том или другом произведении выбрасываются. Это в порядке вещей.
А в 2006 году у меня 14% писавших на эту тему именно так вот и ответили. Сегодня, думаю, таких куда больше.
Но вот в чем дело. Тогда, даже отрицая классику, ее тем не менее в полном объеме программы у меня прочитывали. Сегодня на эту тему, наверное, писали и те, кто просто ту самую классику, возможно, не читал.
Тема пятая: «Как жизненные впечатления помогают верить в добро?». Помогают. Только в добро. Вот что должен написать выпускник. Вот в чем суть задания, предложенного ему. Между тем именно в 2018 году мы могли убедиться в том, что и горестные впечатления жизни могут привести не к добру, а к злу. Но об этом ведь писать не нужно и даже опасно.
Но что посеешь, то и пожнешь.
В 2016 году ФИПИ издал книгу, в которой было проанализировано итоговое сочинение 2014 года. При этом по определенной квоте были затребованы сочинения из всех регионов страны. Такого масштабного анализа сочинений у нас в стране, включая и СССР, и дореволюционную гимназию, не было никогда.
Одновременно огромную работу провела Высшая школа экономики по анализу около двенадцати тысяч итоговых сочинений 2014 года. В этом анализе называлась цифра хороших работ. Приблизительно 10%. Но уровень поступающих в Вышку и общий уровень итогов по всей стране, естественно, различны.
Что касается анализа ФИПИ, то он был горьким: «Лишь 5% проанализированных сочинений обладали оригинальностью творческого замысла… Значительное число сочинений нельзя отнести к разряду успешных… Типичной особенностью проанализированных сочинений является категоричность выводов и нарочитая прямолинейность суждений».
Затем вышли новые издания этой книги в 2017, 2018 годах. Я постранично сравнивал все три книги. Естественно, уходили какие-то примеры, входил материал новых направлений и тем. Но слова, которые я только что привел, были во всех изданиях. Прошло три года, и ничего не изменилось. А между тем по итогам сочинений 2017 года было официально объявлено, что с ним успешно справились 97% выпускников. Просто суммировали сводки с мест.
Мы переходим в цифровой мир. Такова реальность нашего времени. И готовить жить в этом мире должна и школа. Но очень важно, чтобы в этом веке цифры мы оставались людьми слова. Для меня лично это прежде всего мир русского слова.
Мы создаем роботов, которым передаем многие наши знания и умения, навыки, даже того, что мы сами делать не умеем. Но все это предъявляет нам новые, более высокие требования как к людям, и дело тут не только в работе, о чем часто я слышу и читаю, но и в том, что мы граждане, что мы в своей личной жизни должны уметь быть на высоте и уметь всегда верно решать нелегкие задачи, которые ставит перед нами жизнь.
И здесь самое страшное – опасность роботизации самого человека. В этом и состоит главная задача школы, что она призвана сформировать работника, гражданина и человека.
Вот почему сегодня, когда цифра победно утверждается в нашей жизни, особо важно сказать доброе слово о самом слове нашем, ни в коей мере не подвергая сомнению роль цифры. Ибо именно слово несет в себе нашу «жизненную сущность, человеческое начало, наш духовный мир, нашу нравственную состоятельность».