Цифра и слово,

В одной из педагогических статей я прочел о том, что нужно весь образовательный контент школы перевести в «цифру». В другой, тоже педагогической, – еще круче: «Цифра – наше все!» Так появилось желание самому попробовать разобраться во всем этом.

Как учитель литературы, естественно, начну с того, как русская литература смотрела на цифру.
Начнем с Достоевского. «…как ты думаешь, – слышит в трактире Родион Романович Раскольников рассуждения, в которых узнает свои, «такие же точно мысли», – не загладится ли одно, крошечное преступленьице тысячами добрых дел? За одну жизнь – тысячи жизней, спасенных от гниения и разложения. Одна смерть и сто жизней взамен – да ведь тут арифметика».
Но он же, просыпаясь после сна, в котором видит, как мучают, избивают и убивают лошадь: «Пусть, пусть даже нет никаких сомнений во всех этих расчетах, будь это все решено в тот месяц, ясно, как день, справедливо, как арифметика. Господи! Ведь я все равно не решусь!» И здесь уже арифметика противостоит сердцу, натуре, совести, а тогда именно арифметика побеждала все. (Потом в «Братьях Карамазовых» и черт скажет Ивану: «У вас ведь своя арифметика».)
Читаю на уроке две цитаты из «Записок из подполья», написанных Достоевским в 1864 году:
«Ведь в самом деле, ну, если вправду найдут когда-нибудь формулу всех наших хотений и капризов, то есть от чего они зависят, по каким именно законам происходят, как именно распространяются, куда стремятся в таком-то и таком-то случае и проч., и проч., то есть настоящую математическую формулу, – так ведь тогда человек, пожалуй, и престанет хотеть, да еще, пожалуй, и наверняка перестанет. Ну что это за охота хотеть по табличке».
«…рассудок, господа, есть вещь хорошая, что бесспорно, но рассудок есть только рассудок и удовлетворяет только рассудочные способности человека, а хотение есть проявление всей человеческой жизни, и с рассудком, и со всеми почесываниями. И хоть жизнь наша в этом проявлении выходит зачастую дрянцо, но все-таки это жизнь, а не одно только извлечение квадратного корня».
Не этот ли квадратный корень отзовется потом в стихотворении Маяковского «Гимн ученому»? «Ни одного человеческого качества» у этого ученого с его трактатом «О бородавках в Бразилии». А в банках – «сердце девушки, вываренное в иоде», «окаменелый обломок позапрошлого лета» и «еще на булавке что-то вроде засушенного хвоста небольшой кометы». Но зато он может «ежесекундно извлекать квадратный корень».
Читаю на уроке стихотворение Александра Блока «На островах»:

Вновь оснеженные колонны,
Елагин мост и два огня.
И голос женщины влюбленный,
И хруст песка и храп коня.

Две тени, слитых в поцелуе,
Летят у полости саней,
Но, не таясь и не ревнуя,
Я с этой новой – с пленной – с ней.

Да, есть печальная услада
В том, что любовь пройдет, как снег.
О, разве клясться надо
В старинной верности навек?

Нет, я не первую ласкаю
И в строгой четкости моей
Уже в покорность не играю
И царств не требую у ней.

Нет, с постоянством геометра
Я числю каждый день без слов
Мосты, часовню, резкость ветра,
Безлюдность низких островов.

Я чту обряд: легко заправить
Медвежью полость на лету,
И, тонкий стан обняв, лукавить
И мчаться в снег и темноту.
И помнить узкие ботинки,
Влюбляясь в хладные меха…
Ведь грудь моя на поединке
Не встретит шпаги жениха…

Ведь со свечой в тревоге давней
Ее не ждет у двери мать…
Ведь бедный муж за плотной ставней
Ее не станет ревновать…

Чем ночь прошедшая сияла,
Чем настоящая зовет,
Все только – продолженье бала,
Из света в сумрак переход…

– О чем это стихотворение?
– Как о чем? Там же все ясно сказано: голос женщины влюбленной…
(У Блока не женщина влюбленная, а «голос женщины влюбленной», а это не одно и то же.)
– …«две тени, слитых в поцелуе». Стихотворение о любви.
И только один робкий девичий голос:
– А по-моему, не о любви.
– Тогда скажите мне, как в это стихотворение попала геометрия («с постоянством геометра»)?
Сколько раз за многие годы спрашивал, никто ответить не мог. Пришлось говорить мне самому:
– Стихотворение это не о любви. И не потому, что «я не первую ласкаю». Это бывает. Увы, часто бывает. Сегодня в Москве на 100 браков приходится 50 разводов. И это бывает при настоящей, сильной любви. Но тогда эта не первая становится особой, неповторимой, другой, непохожей ни на кого.
А уже первое слово стихотворения – вновь – задает направление всему остальному. Вновь здесь не новь. Вновь – это как прежде, как всегда, это повтор, это опять, как уже было. Не о любви, потому что «тонкий стан, обняв, лукавит» – это всего лишь обряд. Потому что «ласкаю… в строгой четкости моей». Подумайте: «ласкаю… в четкости». И тогда понятно появление в стихотворении геометра.
Показываю на окно, потолок, стену, доску, книгу, лист бумаги, портреты, сиденье стула, закладку в книге.
– Все это плоскости. И я могу в этом классе показать вам сотни плоскостей. Но для геометра не существует ни их размера, ни цвета, ни веса, ни материала, из которого они изготовлены. Плоскость – это плоскость. И ничего более. И всмотритесь, вслушайтесь, в каком контексте звучит в стихотворении влюбленный голос: «И голос женщины влюбленный. И хруст песка и храп коня».
Стихотворение «На островах» вошло в блоковский цикл «Страшный мир». И первоначально оно называлось «Нет», о чем я, увы, узнал только сегодня, заглянув в комментарии собрания сочинений Блока.
А в 1996 году на уроке, посвященном роману Е.Замятина «Мы», прошу десятиклассников минут за десять написать о том, почему в Едином Государстве счастье называется «математически безошибочным счастьем». Больше половины учеников написали тогда о том, что «здесь все просчитано, все, что нужно человеку для счастья», «ведь все просчитано – когда работать, когда спать, когда жить личной жизнью», «для счастья существует своя математическая формула», «для счастья можно написать формулу, можно построить график». Это-то и пугало Достоевского.
Через пятнадцать лет, в 2011 году, уже одиннадцатиклассники, также писали об этом. «Математически безошибочное счастье – это как 2х2=4. С известным результатом». «Математически – это точно, то есть уже безошибочно. Всем все ясно, что будет завтра в уверенном и безошибочном счастье». «Все построено на формулах, законах. Счастье не исключение».
Пятнадцать лет назад, отвечая на этот вопрос, каждый третий писал о том, что «понятие счастья одинаково для всех людей», «у них одни мысли, одно счастье», «личность не учитывается», «в математике все идет по правилам, по единому алгоритму. А в Едином Государстве тоже все люди одинаковы, у них нет собственного «я». Здесь все счастливы вместе, здесь нет счастья отдельной личности».