Ценности

P.S. от МЕЛИХОВА

Так ли необходимо “экономить силы”?

Нужны ли нам такие “деликатесы”, как наука, искусство, образование? Не разумнее ли в наше кризисное время тратить средства только на неотложные нужды? От покойного директора Эрмитажа академика Б.Б.Пиотровского мне пришлось однажды услышать, что во время Ленинградской блокады наибольшие шансы погибнуть первыми имели те, кто подчинял себя самым неотложным нуждам: переставал ходить на работу, старался больше лежать, экономить силы… А те, кто продолжал абсолютно, казалось бы, ненужную с точки зрения выживания научную деятельность, сохранял относительную бодрость духа, а следовательно, в какой-то степени и тела. Опыт нескольких знаменитых психологов, отведавших фашистских концлагерей, тоже подтвердил романтический тезис Ницше: кому есть Зачем жить, тот выдержит почти любое Как. А исторический опыт наводит на мысль, что самые могучие социальные сдвиги воодушевлялись не будничными заботами, а скорее захватывающими воображение коллективными фантомами, заставлявшими забыть о будничных заботах либо превратить их в нечто священное, как это было во времена веберовской “Протестантской этики” или в ранних израильских кибуцах. Никто, конечно, не думает, что наука, искусство, образование способны заменить хлеб, но если они способны захватить умы хотя бы десятой части нашей молодежи (как это делает, скажем, абсолютно бесполезный футбол), это была бы уже на редкость высокорентабельная акция.

Есть вещи, обеспечивающие биологическое выживание, и есть вещи, дающие жизни смысл, без которого растут самоубийства, алкоголизм, наркомания, безнадежность, не позволяющая подолгу напрягаться, что-то терпеть… Богоравный Анри Пуанкаре писал: чтобы выделять средства на развитие астрономии, нашим депутатам нужна порядочная доля идеализма. Обычно стараются оправдать эти расходы тем, что астрономия полезна для навигации, но эту маленькую пользу можно было бы получить гораздо более простым способом. Нет, астрономия хороша не потому, что она полезна, а потому, что она прекрасна: она открывает нам величие человеческого духа, проницающего взглядом сияющие бездны. Не следует говорить: “Наука нужна, чтобы делать полезные машины”, – нет, это машины нужны для того, чтобы доставлять людям досуг для занятий наукой и другими высокими, но бесполезными для примитивной личности предметами.

Когда человек хочет только выжить, ему обычно даже это плохо удается. Вложить деньги в более важные отрасли… Но в какие? В какую из бездонных бочек, коими так богаты наша промышленность и сельское хозяйство? Конечно, серьезным аргументом в их пользу служит тот факт, что их представляют могущественные лобби, а долг любого правительства в экстремальных случаях отыгрываться на слабых, чтобы не погубить всех. Нельзя также забывать и о нуждах социально незащищенных слоев населения – и это верно. Однако если счесть эти нужды главной заботой государства, то ему следует немедленно распродать весь Эрмитаж и накупить сосисок и лекарств для пенсионеров и безработных. Все-таки первейшие обязанности государства – это те, которые без него вовсе не могут быть выполнены, а без государства никто не позаботится о сохранении и развитии сложнейшей социальной структуры, многие функции которой массе населения безразличны, если не враждебны: образование, наука, искусство, юстиция, оборона и т.п. Для сохранения этой структуры государство обязано следить, чтобы примитивные, но могучие общественные нужды и слои не поглотили сложные и хрупкие: нужды транспорта не должны поглотить высшую алгебру, а нужды армии – симфоническую музыку.

Значение каждого общественного слоя не только, а если говорить стратегически, и не столько в тех полезных товарах, которые он производит, но в тех ценностях, которые он чтит. Производство – в огромной степени лишь следствие духовных устремлений. Любая наука важна прежде всего не своими технологическими открытиями, а тем типом личности, который она создает. И который ее создает. Присутствие этого типа в общественной жизни через сложную цепочку связей придает ей совершенно иную окраску. Два главных культа науки – культ истины и культ свободы – это одновременно и важнейшие опоры либеральной демократии. А принесший России столько бед тоталитарный коммунизм явился в мир как бунт примитивных форм труда и элементарных нужд против всего сложного, непонятного, не имеющего наглядной “пользы”, а потому “паразитического”. Что говорить, космическая или атомная отрасли на каком-то этапе поддерживаются военными, но союз этот обычно бывает временным и чисто прагматическим, в котором обе стороны лишь стараются использовать друг друга, вынашивая цели совершенно противоположные: ученые всегда и всюду тяготеют к свободе личности.

Российская интеллигенция и ее образ жизни до сих пор представляют собой драгоценный самовоспроизводящийся жизненный уклад: это семейства, коллективы, корпорации, обладающие высоким профессионализмом и умеющие ценить высокий профессионализм, – лишь вокруг таких “зон” и может завязываться что-то стоящее. А если этот первоклассный “человеческий материал” окончательно посадить на пособия, превратить в скопище злобствующих неудачников, – такая ли уж большая польза из этого проистечет для прогресса, демократии и даже элементарной сытости? Действительно ли именно “ученых” денег не хватает, чтобы что-то заработало в других, “полезных” местах? Ведь если ничего не заработает, а деньги будут просто проедены, это всего лишь несколько продлит агонию. Но является ли ее продление высшей государственной мудростью?