«Царское Село» на окраине Москвы. «Пирожков ни с чем» в гимназии №1591 не пекут

Как это часто бывает, та газета попала ей в руки совершенно случайно. Рассеянно перелистывая страницы, зацепилась взглядом за крошечное объявление где-то на «задворках» номера: школа-новостройка в новом районе приглашает учителей. Казалось бы, не было тут ничего диковинного: Москва росла, новостройки открывались одна за другой, учителя ценились на вес золота. Наталию Хомутовскую, работавшую в одной из лучших школ на севере столицы, поразило другое – никому не известная, ничем себя пока не зарекомендовавшая, еще даже не открывшаяся новостройка, приглашала «творческих» учителей на «конкурсной основе»! Какая неведомая сила 20 лет назад понесла Наталию Михайловну на восточную окраину, в еще только начинавший строиться первый «замкадный» район Новокосино, теперь уже не важно. Как не важно и то, о чем говорила с будущим директором, тогда еще совсем молодым и рыжеволосым Владимиром Гольдбергом. Главное, что через 40 минут беседы, зачарованная, в предвкушении совершенно новой жизни, она стояла среди грохочущей стройки спального района, сжимая в руке рукописную «верительную грамоту»: «Надеемся на интересный, творческий совместный труд». Несколько «административных» подписей. И дата – 1988 год. Сегодня заместитель директора по методической работе новокосинской гимназии №1591 Наталия Хомутовская хранит этот исторический документ под стеклом в школьном музее.

На столь необычный по тем временам шаг – набирать учителей по конкурсу – Владимир Гольдберг решился вовсе не в погоне за модой. Просто он строил новый дом, как сейчас говорит, «по собственному образу и подобию», и, конечно же, ему нужны были единомышленники и союзники одной с ним группы крови, «крепкие плечи и надежные локти». Ему была нужна команда. Чтобы, как в настоящей семье, на все смотреть одними глазами, понимать друг друга с полуслова. Чтобы жизненные ценности и ориентиры – одни на всех. Какая уж тут мода – объединяться в эпоху великого разъединения…

То было время учителей-новаторов, педагогики сотрудничества, «Учительской газеты» Владимира Матвеева. Эйфория от внезапно нахлынувшей свободы и ожидание грандиозных перемен докатились и до школы.

– Учителя, лучшие из них, поверили, что можно построить школу для детей, на деле руководствуясь гуманистическими ценностями, – вспоминает Владимир Гольдберг. – Поверили, что школа, где будет хорошо ребенку, где он сможет развиваться естественно, по им самим выбранному пути, – это реальность. Но для этого нужно было создать единый детско-взрослый коллектив. Чтобы и старших, и младших связали одни дела и цели. Вот тут-то нам на помощь и пришла орлятская педагогика, коммунарское движение, одним словом – методика коллективно-творческих дел Игоря Иванова. Опыт коллег – главным «маяком» для нас всегда оставалась школа Караковского. Выездные сборы в Подмосковье, от которых мы не отказались даже в самые голодные и безденежные 90-е, орлятский круг, песни, костер, общение, совместное творчество детей и взрослых. Это было тем более необходимо, что Новокосино – совсем новый район, без «арбатских» или «пречистенских» традиций и устоев. Заселялся в основном многодетными и рабочими семьями, единственное, что ребята знали абсолютно твердо – учиться они не хотят и не будут. Как нам было их объединять? Как извлекать на свет Божий, безусловно, сокрытые в них таланты, доброту и отзывчивость? Как увлечь их настолько, чтобы они навсегда позабыли свой любимый вопрос: «А кому это надо? Мне не надо!» Ну не силой же и не бесконечными внушениями. Поначалу – исключительно через внеурочную сферу. А это и сборы, и десятки наших секций и кружков. И клубы, и объединения. И наша нескончаемая «охота» за педагогами- личностями, за которыми только и идут дети.

Один из самых ярких доказательств тому, что коммунарское движение действительно дает свои всходы, – гимназический сад. Когда-то пыльный потрескавшийся пустырь с единственным чахлым, вытоптанным газоном, теперь полыхает всеми цветами радуги с ранней весны до поздней осени. И вовсе не благодаря Мосзеленстрою, который, никто не спорит, с радостью обустроил бы все сам, правда, за кругленькую сумму. Но когда речь заходит о родных клумбах и яблонях, за лопаты, грабли и лейки берутся все – от директора до малыша-первоклассника. И не потому, что кто-то кого-то заставляет. «Заставлять» – вообще не в правилах этого дома. Здесь ключевое слово «гордость» – за себя, своего друга, за дело рук своих. Когда несколько лет назад кто-то стал выкапывать в саду цветы, ребята на каникулах сами организовали добровольное дежурство. А «заставить» – значит попрать неписаные законы, раз и навсегда уничтожить тот дух, что медленно и не без трудностей приживался долгие годы. Поэтому даже проблему школьной формы – интимную и чрезвычайно болезненную – здесь решили самым нестандартным образом. Точнее, никакой школьной формы нет и в помине. Есть семь лет дипломатических переговоров и самых неожиданных «перформансов», когда все та же Наталия Хомутовская, единодушно признанная «икона стиля», пришла в школу в домашнем халате, разве что не в бигуди и в тапочках, а потом долго беседовала со сбежавшимися детьми о том, что такое уместно и неуместно. Эти семь лет вылились в соглашение о школьном костюме, выбор которого – увлекательная игра-головоломка. Цвет, ткань и фасон зависят исключительно от вкуса юного хозяина. Единственное, что он должен учесть, – выход за границы классического стиля – это уже положение «вне игры».

… Наталия Михайловна Хомутовская – первый школьный учитель, здешняя легенда, – вспоминает, что поначалу и ее, и ее коллег, пришедших в 1026-ю из обычных школ, поражало, что все профессиональные разговоры директор начинает не со слов об учебе, об уроках, а с вопросов о культуре и воспитании. К понятию «культура» здесь особое отношение. Этой шкалой меряют все: поступки, мысли, дух и быт. Третий год работают над проблемой «Разработка и реализация модели культурообразующей среды школы». И эта сложная формулировка – не просто красивая, философски загадочная фраза. За ней – образ жизни, на который соглашается каждый, переступающий этот порог. До недавнего времени в школе даже бытовала шутка: «Образование мы даем среднее, а вот воспитание – высшее». С недавних пор, правда, это уже действительно всего лишь шутка: гимназическое образование, приправленное тремя иностранными языками, риторикой, историей искусств, информационными технологиями, серьезной научно-исследовательской работой, уже тоже вполне можно считать высшим.

– Гимназия – это «пятизвездочная» школа, если сравнивать с гостиничной классификацией, – улыбается Владимир Абрамович. – То, на что еще можно закрыть глаза при «трех звездах», при «пяти» – уже недопустимо. Это в том числе относится и к учителям. Среди нас, к счастью, никогда не было «пирожков ни с чем», но теперь требования педагогов к самим себе еще возросли. Учитель гимназии должен быть мастером, время подмастерьев закончилось.

Мы были не последними среди почти трех тысяч столичных школ. Теперь нам надо занять свое достойное место среди 60 гимназий.

Всю двадцатилетнюю историю школы можно легко проследить по череде «парадных» вывесок «под малахит», хранящихся в школьном музее. Школа №1026, школа-лаборатория №1026. Теперь вот гимназия №1591 – получили новый статус весной и сами еще к нему не до конца привыкли. Больше всего, конечно же, путаются малыши – они-то нынче и вовсе воспитанники прогимназии № 1757. Конечно, деление это весьма условное, скорее, «бумажное». Пока гимназия проходила весьма сложный путь аккредитации, Владимир Абрамович пытался убедить начальство хотя бы в качестве эксперимента позволить ему сохранить школу единой, не делить ее на ступени. Но это бы противоречило столичному закону о гимназическом образовании. Правда, на жизни малышей это деление никак не отразилось. Они как чувствовали себя главными хозяевами школы, так и продолжают быть твердо уверенными в одном: где-где, а здесь их никто и никогда не обидит. Одна из главных школьных гордостей – абсолютная победа над так называемым феноменом пятого класса, кризисом, как правило, настигающим детей при переходе в основное звено.

Двенадцать лет назад директор отдал начальные классы, фундамент, от крепости которого зависит мощь старшей школы, в любимые руки, которым, пожалуй, доверяет чуть ли не больше, чем своим собственным. После долгих размышлений заместителем директора, а ныне директором прогимназии согласилась стать Татьяна Гольдберг, коренная ленинградка, выпускница петербургской педагогической школы, ученица Игоря Иванова. Выросшая на идеалах Царского Села, она привезла их и в Москву. И теперь тут поколение за поколением воспитывает утонченных барышень и рафинированных кавалеров, каждый из которых – танцор, полиглот и умеющий держать себя в обществе эстет. В том, что эта «фабрика звезд» сбоев не дает, Владимир Абрамович из года в год убеждается лично: уже много лет директор преподает историю только в пятых классах…

…Празднование Последнего звонка в гимназии №1591 – целый ритуал. Сначала выпускник-знаменосец передает школьное знамя своему преемнику-десятикласснику. Затем – финальный классный час, последняя, быть может, возможность собраться всем вместе, последние мгновения перед тем, как классный руководитель сложит с себя свой «титул». Потом увлекательная игра с малышами – перемешавшись по командам, маленькие и большие путешествуют по станциям-заданиям, разгадывают ребусы, пишут стихи, мастерят что-то друг другу на память. Последний глоток детства перед бесконечно взрослой дорогой. Концерт-прощание и вновь слова благодарности тем, кто учил, лечил, кормил и охранял. А потом девчонки начинают рыдать. Горько, до дрожи. Мальчишки держатся, только с шумом втягивают носом воздух. Такие слезы говорят, наверное, об одном: уходящее дорого и невосполнимо.