Чуки-Куки

Александра Курляндского знают как автора сценария любимых многими поколениями мультфильмов “Ну, погоди!”, “Возвращение блудного попугая”, “Великолепный Гоша”. В последнее время он все больше пробует себя в прозе. Философско-аллегорическая повесть “Чуки-Куки” при всей узнаваемости авторского стиля – необычна.
Это вещь болевая. Заявленная поначалу как сказка о двух симпатичных народцах, живущих на берегах чудесного озера Чуки-Куки, она быстро оборачивается невеселой былью наших дней. Передвинутая проникшим из нашего мира злодеем-провокатором проходящая по озеру граница между двумя странами становится поводом для кровопролитной вражды. И в безобидной, как казалось, сказке звучит и тревога за судьбу человечества, и протест против разжигания межнациональной розни.
При этом в ней много подлинно сказочного, волшебного.
Об уважении к чужой личности, признании за человеком права быть не похожим на тебя – новая повесть-сказка Александра Курляндского. Если завязка повести заинтересовала вас, следите за выходом книги.

Далеко-далеко, в сказочной сиреневой стране, окруженной со всех сторон горами, находится чистое и прозрачное озеро Чуки-Куки.
Экватор разделяет озеро пополам. Поэтому северная его часть – Чуки – всегда скована льдами. А в водах южной части – Куки – полным-полно тропических рыб.
Низкое свинцовое небо прижимает обитателей Чуки к земле. Они коренасты и невысоки ростом. А над Куки всегда светит солнце, поют птицы и порхают бабочки. Иногда, закружившись в воздухе, они пересекают границу и падают на снег яркими цветами. Одетые в натуральные меха лисицы и медведи подолгу любуются этими букетами, но никогда не переходят экватор, боясь тут же получить тепловой удар.
И только один человек может безнаказанно ходить по этой стране вдоль и поперек, с севера на юг и справа – налево.
Этот человек – я. Добрый и тихий отшельник Кур.

Моя бревенчатая хижина
Целыми днями я лежу на диване и ничего не делаю, как посчитали бы многие. На самом деле это не так. Я встаю очень рано, чтоб не прозевать восход солнца. Солнце поднимается прямо из озера ,и кажется, с него стекают бриллиантовые капли воды. Это великолепное зрелище. Окно находится напротив дивана, мне даже голову поворачивать не надо.
Время идет. Солнце поднимается все выше. Краски на моей четырехугольной картине меняются. Все становится ослепительно ярким. Ярко-зеленые листья баобаба, желтые крылья попугаев, синяя вода, ярко-белые вершины гор.
Потом наступает полдень. Листья баобаба не спасают от жары, и я перехожу в северную часть жилища. Отдыхаю, любуясь полярным сиянием. Обедаю, слушаю музыку.
К вечеру, как правило, снова перехожу в южную. Моя картина в окне начинает тускнеть, краски гаснут. И вот вместо цветной картины я вижу черно-белую. Наступает ночь. Пора спать.
Так я жил совершенно один в моей бревенчатой хижине, под ветвями могучего баобаба с южной стороны и под полярным сиянием с северной, пока мне не стало одиноко.
И тогда в моем доме появилась Шара.

Собака Шара
Собака Шара родилась на экваторе. Поэтому одна ее половина, северная, покрыта густой рыжей шерстью. А со стороны юга кожа у нее нежная и розовая, как у поросенка. Представьте заросшую густой шерстью голову и грудь и абсолютно голую заднюю часть. Спереди – лев, сзади – поросенок. Так выглядит Шара. Для врагов Шара – свирепый лев, а для друзей – ласковый и добрый поросенок.
И врагов, и друзей Шара встречает громким лаем и поросячьим визгом. Друзья смеются, а враги бросаются врассыпную – кто этих карликовых львов знает? В таких случаях Шара просто корчится от смеха, чувство юмора ей не занимать. Достаточно взглянуть в ее глаза, и становится ясно: эта собака далеко пойдет!
Мы с Шарой понимаем друг друга без слов. То есть я понимаю ее без слов, а она меня со словами. Я понимаю ее по глазам, по хвосту, по тому, как она дышит, лает, высовывает язык, рычит.
Целые дни мы проводим вместе. Каждый занимается своим делом. Я лежу на диване и смотрю в окно, а Шара сидит на полу и смотрит свой любимый телевизор.
По вечерам мы играем в шахматы. Шара очень не любит проигрывать. Она играет неплохо, но хуже меня. У меня по шахматам первый разряд, а она всего лишь кандидат в собачьи мастера. Чтобы не обижать ее, я часто ей поддаюсь. Если б вы видели ее радость. Она целует меня, облизывает с ног до головы. А если ее дела плохи, поджимает хвост и жалобно скулит.
– Вам шах! – говорю я.
Шара кладет мне на колени лапу. Это означает:
– Можно, перехожу?
– Нет, – отвечаю я. – Ты уже перехаживала.
Но Шара кладет на колени вторую лапу и вздыхает. Это означает:
– Ну пожалуйста. Последний раз.
– Ладно, – говорю я. – Самый последний.
Так мы разговариваем. Больше я не буду объяснять как, а просто приводить ее слова.
Когда я объявляю Шаре мат, она уходит в свою комнату и запирается на ключ.
В последнее время Шара резко усилила игру. Я долго не мог понять, в чем дело, пока не обнаружил пропажу своего учебника по шахматам. Он всегда стоял на полке, между Правилами вождения парусников в условиях плохой видимости и Справочником юного ветеринара. Я решил, что его потерял. Но однажды обнаружил его в Шариной комнате под столом.
Игра у нас всегда проходит азартно. Мы кричим друг на друга, ругаемся. Если кто-то “съедает” фигуру, то съедает ее по-настоящему. Фигуры у нас все съедобные. Из хлеба, рыбы и мяса. К каждой игре мы заново делаем все фигуры. Я пытаюсь делать фигуры из соленых огурцов, помидор, моченых яблок. (Ужас как люблю все соленое и острое!). Но тогда Шара отказывается играть. Она любит фигуры из мяса и костей. Мы долго ссорились, пока не нашли выход. Я делаю ее фигуры, а она мои. Маслины я насаживаю на палочки, палочки втыкаю в дольки огурцов, получаются пешки. Ладьи я вырезаю из редьки. Король у меня самый вкусный, чтоб было желание поскорей его съесть. Я делаю его из копченой селедочки. Поэтому у короля – селедочная голова.
Так мы замечательно жили себе да жили. И все у нас было хорошо, замечательно, расчудесно-распрекрасно.
Пока вдруг однажды…
Не появился ОН.

Он
Однажды… прямо из озера, с южной стороны, неподалеку от экваторной черты вынырнула подводная лодка. Миниатюрная. На одного человека. С грохотом упавшей кастрюли откинулся люк. Из люка появился ОН. Сначала появилась его голова в синей бейсболке, потом шея, грязные джинсы… кроссовки… А вот и весь ОН.
Я сразу его узнавал. По прошлой своей жизни в городе. Он вечно норовил стащить меня с дивана, одержимый всякими идеями: прославиться, разбогатеть, завоевать мир.
– Быстрее вставай! – закричал он. – Ну и ну, вот это да! Надо все поскорей захватить. Эти, загорелые, будут у нас слуги. А те, в шкурах, шоферы по снегу.
– По какому снегу? – устало спросил я.
– По любому. Будем ездить на твоей собаке.
– На Шаре?
– Вот, вот, на Шарике. С такой гривой ей любой мороз не страшен. А бензин сейчас сам знаешь, не разгонишься.
И понял я, кончилась моя счастливая жизнь на берегу прекрасного озера. Но поначалу уж очень не хотелось вставать с любимого дивана.
Но вставать все же пришлось…