Что значит знать литературу

Из опыта учителя словесности

Но у Есенина Америка не просто Миргород, – железный Миргород. Причем в чем-то потому Миргород, что железный: «Сила железобетона, громада зданий стеснили мозг американца и сузили его зрение. Нравы американцев напоминают незабвенной гоголевской памяти нравы Ивана Денисовича и Ивана Никифоровича. Маяковскому такой взгляд чужд.

Предлагаю дома сопоставить с есенинским циклом «Сорокоуст», одно из стихотворений которого мы уже детально проанализировали (стихи эти о красногривом жеребенке, по собственному признанию Маяковского, не могли не нравиться), стихотворение Маяковского «Бруклинский мост», написанное в 1925 году. Если кто хочет, может написать сочинение. Остальные делают эту работу устно. На предложение написать сочинение в двух классах откликнулись 28 человек. Пишут они в начале этого столетия и в негуманитарных классах, которых в школе и не было. Главное и основное увидели все.

«Есенин не хочет расставаться со своими лугами, равнинами, старой мельницей и красногривым жеребенком. Ему дороги его деревня, поля, деревенская Россия, и он знает, что этот «скверный гость» разрушил его любимую Россию. Даже восход будет «электрическим». Для Есенина «стальная конница» – это овраг, протягивающий «к глоткам равнин пятерню». В «Сорокоусте» поезд является бездушным, безжалостным чудовищем, сметающим все и всех своими чугунными лапами».

«Есенин и Маяковский употребляют одни и те же слова: «стальной», «железный», но смысл их в одном и другом стихотворении различный. У Есенина «стальной» отождествляется с чем-то разрушительным, устрашающим, огромным, непобедимым, бездушным. «Идет, идет он, страшный вестник, // Пятою громоздкой чащи ломает». «О, электрический восход, // Ремней и труб глухая хватка, // Се изб бревенчатых живот // Трясет стальная лихорадка!» Маяковский мыслит совсем по-другому: «Я горд вот этой стальною милей, // Живьем в ней мои видения встали».

Очень контрастны начала этих стихотворений. Маяковский: «Издай, Кулидж, радостный клич!» А у Есенина: «Трубит, трубит погибельный рог!» Есенин заканчивает свое стихотворение тем, что «мужик захлебнулся лихой самогонкой». А Маяковский заканчивает на торжественной ноте: «Бруклинский мост – да… Это вещь!

В «Сорокоусте» Есенин показывает конфликт «живого» и «железного», города и деревни, конфликт между миром природы и уничтожающей ее техникой. У него «железное брюхо», «электрический восход», стальная лихорадка», «железные ноздри», «на лапах чугунных», «скрежет», «жестяные поцелуи» носят только отрицательный смысл.

У Маяковского же в стихотворении «Бруклинский мост» звучит радость и гордость за технический гений человека: «Как в город сломленный прет победитель… влезаю гордый на Бруклинский мост». «Стальная миля», «стальная нога», «борьба за конструкции вместо стилей» воспринимаются Маяковским не как отрицательные, а, наоборот, как положительные явления. Есенин изображает противоречие между традиционным, исконным укладом жизни крестьянской России и наступлением новой «машинной» эры. Маяковский же восхищается великолепным зданием человеческого труда и технической мысли американского народа: «На хорошее и мне не жалко слов». У Есенина все стихотворение пронизано ощущением близкой трагедии, происходящей в настоящее время: «трубит погибельный рог», «тянет к глоткам равнин пятерню», «идет, идет он, страшный вестник», «трясет стальная лихорадка». У Маяковского же этой трагической ноты нет. На­оборот, ему приходит в голову мысль, что по такому вот гигантскому сооружению поколение отдаленного будущего смогло бы получить представление об эпохе, когда он был создан. Маяковский как бы поставил себя в положение человека, смотрящего из будущего, он восхваляет Бруклинский мост».

Хорошо видно, как повлиял тщательный анализ первого сочинения о «Сорокоусте»: все, теперь написанное, было насыщено деталями, образами, конкретикой. Так всегда: умение читать и вычитывать смыслы текста приобретается только в практике, упражнениях, опыте. О том, что для Маяковского «Бруклинский мост» – это гимн будущему прогрессу, что это «торжество человеческих возможностей, свидетельство мощи человеческого разума», писали все. Но есть три стороны в стихотворении Маяковского, на которые обратили внимание лишь несколько человек.

«То, что Есенин называет «стальной лихорадкой», Маяковский воспринимает подобно тому, «как в церковь идет помешавшийся верующий, как в скит удаляется, строг и прост… Как глупый художник в мадонну музея вонзает глаз свой, влюблен и остр». Для Маяковского прогресс прекрасен. Бруклинский мост для него символ будущего прекрасного нового мира».
Это очень важно: «расчет суровый гаек и стали» – это новая эстетика. И сравнения, которые выделила ученица в только что процитированной работе, принципиально важны. Потом, не случайно здесь церковь, верующий, мадонна. Да и слова «помешанный», «глупый» употреблены, естественно, не в прямом их смысле. В поэме о Ленине Маяковский скажет: «Я бы жизнь свою, глупея от восторга, за одно бы его дыханье отдал». Эти слова здесь употреблены в традиционном для русской культуры высоком смысле, в каком звучат в ней слова «безрассудный», «безумный».

И вот о чем не могу не сказать. При проверке экзаменационных сочинений вылавливают и карают за малейшее отступление от стандартной догмы. Но я не знаю ни одного случая, когда бы надбавляли баллы за блистательные находки, даже открытия. Вот, к примеру, такой ход, который я увидел в работах только у двух человек из двух классов: «Маяковский пишет о том, что началась новая эра, новая жизнь, а все, что было раньше, нужно уничтожить», «пустив по ветру индейские перья». Есенин тоже пишет об уничтожении прошлого, только он в ужасе от этого. А Маяковского, кажется, не волнует трагедия людей, носивших эти самые «индейские перья».

И, наконец, еще одно важное обстоятельство. Известна творческая история стихотворения. Оно было написано в Нью-Йорке между 6 августа и 20 сентября 1925 года. Одна строфа стихотворения («Здесь жизнь была – одним беззаботная, другим – голодный протяжный вой. // Отсюда безработные //в Гудзон кидались вниз головой») записана в записной книжке на отдельной странице и другими чернилами. Судя по всему, она была написана позже. Что это так, убеждает и статья в нью-йоркской газете, в которой уже после отъезда Маяковского из США рассказывалось об одном из его выступлений, когда Маяковский прочел стихотворение «Бруклинский мост». Кто-то с балкона тогда бросил: «Не забывайте, товарищ Маяковский, что с этого моста часто безработные бросаются в воду, разочарованные и измученные жизнью». Маяковский дописал эту строфу, но не сопоставил ее в конце стихотворения, которое по-прежнему оканчивается пафосно и восторженно.

В советское время в театре имени Е.Вахтангова была поставлена «Мистерия-буфф». В спектакле «Бруклинский мост» без этих позже написанных строк с надменной гордостью читал Американец, а один из несчастных отвечал ему вот этой самой строфой. Это, конечно, противоречит всему строю стихотворения, в котором все говорится от лица автора.

А на эту строфу в двух классах обратили внимание только два человека. «Поэт горд за уходящего в поднебесье великана, на котором будет твердо стоять новое человечество, забыв о «голодном протяжном вое» и других «загвоздках» нашего дня. «Несмотря даже на гибель безработных и голодающих, Маяковский за прогресс, за город, за железное и стальное».
Это очень важная тема, к которой мы еще обратимся.

На первом уроке, посвященном вступлению к поэме «Во весь голос!», я предлагаю тут же на уроке минут за десять сравнить во многом близкие строфы Есенина и Маяковского.

Цветите, юные! И здоровейте телом!
У вас иная жизнь. У вас другой напев.
А я пойду один к невидимым пределам,
Душой бунтующей навеки присмирев.

Маяковский:
Для вас, которые
здоровы и ловки,
поэт вылизывал
чахоткины плевки
шершавым языком плаката.

Отвечая, прежде всего говорили о том, что «Есенин не с ними, он пойдет своим путем, а Маяковский с ними». И лишь немногие – о том, что Есенин – «о них», Маяковский – «для них». «У Маяковского «для вас», у Есенина – «у вас». Есенин просто уступает дорогу новым, Маяковский расчистил им дорогу. Он «вылизывал чахоткины плевки шершавым языком плаката», «Есенин уступает место юным и здоровым телом, которые поют «другие песни». У Маяковского будущее этих здоровых и ловких зависело от него, для них он «вылизывал чахоткины плевки». «Его труд расчищал путь товарищам потомкам».

Это очень важно: вы «здоровы и ловки», потому что я, «ассенизатор и водовоз, революцией мобилизованный и призванный», «вылизывал чахоткины плевки».

Маяковский не сомневался, что поэзия Есенина придет в будущее. «Я к вам приду, в коммунистическое далеко не так, как песенно-есенинский провитязь». Разве это «не так» не свидетельствует о том, что в будущее придут и «лирические томики» Есенина?

Существует такой способ измерять историческое расстояние от нас до тех людей, которые жили до нас, – количеством рукопожатий. Отец моего школьного друга Миша, специалист по американской литературе М.О.Мендельсон, помогал в Америке Есенину, о чем он и рассказал в своих воспоминаниях в «Вопросах литературы».

Член Союза писателей Морис Осипович получал все приглашения на мероприятия в Доме литераторов, но не ходил туда и все отдавал нам. Но мы были там только два раза: на концерте Н.Обуховой и в конце 1950 года на двадцатипятилетии смерти Есенина.

Мы пришли намного раньше, сели в первом ряду. И оказались прямо напротив матери Есенина. Прошло 70 лет, а я и сейчас помню то какое-то страшное чувство, когда известный чтец А.Аксенов подошел к ней и начал читать: «Ты жива еще, моя старушка? Жив и я. Привет тебе, привет!». Когда Есенин написал это стихотворение, старушкой она не была – ей было 52 года.

А в 1970 году мне поручили в Московском доме учителя вести вечер, посвященный 75‑летию со дня рождения Есенина. И я представлял учителям Москвы сына Есенина.
Выходит, между мной и Есениным всего одно рукопожатие. А между моими учениками и Есениным тоже не так далеко – всего два рукопожатия. Но насколько близки моим ученикам стихи Сергея Есенина? Вот ровно сто лет назад он написал «Сорокоуст». Ни сталь, ни железо сегодня уже давно не символы технического прогресса. Сегодня он связан с электроникой, «цифрой», атомом, ракетами, компьютером, Интернетом, биотехнологиями. Так, может, и жеребенок, и паровоз уже в далеком прошлом? Много десятилетий назад моим соседом по больничной палате был в далеком уже тогда прошлом машинист, который потом стал водителем тепловоза, а затем и электровоза. Так что отметим столетие стихотворения и пойдем дальше?

Я написал краткий список того, что пришло в нашу общую жизнь за годы моей личной жизни: спутник, человек в космосе, космическая станция, реактивный самолет, «Сапсан», телевидение, холодильник, стиральная машина, микроволновка, Узи, компьютерная томография, пересадка сердца, пересадка печени, пересадка почки, компьютер, Интернет, мобильный телефон, смартфон, цифровое фото, диски…

Все это и многое другое невероятно обогащает нашу жизнь, делает человека свободнее, облегчает его труд и его жизнь. И до жеребенка ли нам сегодня? Судите сами.
Я не вписал в свой список автомобиль, потому что он появился до меня. Но вот цифры: ежегодно на автомобильных дорогах погибают в мире около 2,5 миллиона человек. Это в два раза больше, чем из-за войн, преступлений, терроризма.

Я обратился в Генштаб нашей армии и попросил назвать мне число погибших за девять лет в Афганистане. А затем запросил сведения о погибших на автомобильных дорогах. Так вот: за один год у нас на дорогах гибнет больше, чем за десять лет во время той войны.

Техногенные катастрофы (достаточно назвать Чернобыль и Фукусиму). Экологические угрозы. Вода, воздух, мусор, лесные пожары, наводнения. Остановимся на том, что и мне, и вам особенно близко. Вот свидетельства.

Галина Солдатова, профессор факультета психологии МГУ: «По данным нашего исследования, за последние пять лет более чем в два раза выросло количество подростков с высокой онлайн-активностью (8 часов и более в сутки), – с 14% (каждый седьмой) в 2013 году до 33% в 2018 году. Получается, что каждый третий подросток проводит онлайн треть своей жизни. Интернет для них стал не мифической виртуальной реальностью, а полноценной частью их реальной жизни».

Замдиректора Национального исследовательского медицинского центра здоровья детей Анна Седова: «Перед внедрением в школу цифровой образовательной среды она не проходила никакой экспертизы. А вот другой риск нам известен очень хорошо: повышенная гиподинамия детей. Из-за дефицита двигательной активности в мире ежегодно происходит около миллиона смертей.

Марина Степанова, старший научный сотрудник НМИЦ здоровья детей Минздрава России: «В школу допускается не прошедшая гигиеническую аттестацию цифровая техника. Много возмущения среди родителей, которые не могут не реагировать на жалобы детей на зрение, головные боли, плохой сон и утомление».

Скажу и о том, что я слишком хорошо знаю сам. Интернет стал главным поставщиком безграмотности, невежества, фальсификата. Сейчас обсуждают вопрос о запрещении мобильных телефонов на уроках и в то же время готовятся к использованию Интернета на ЕГЭ.

Все-таки доскакал до нас через столетие есенинский жеребенок, чтобы предупредить нас, сколь велика плата за прогресс. Тем более что речь идет не только о жизни и здоровье, но и о том, что сам Есенин назвал «умерщвлением личности» и «бесчувственным миром». Поэзия Есенина была утверждением живого, человеческого, любви. Это хорошо почувствовал Горький: «Сергей Есенин не столько человек, сколько орган, созданный природой исключительно для поэзии, для выражения неисчерпаемой «печали печалей, любви ко всему в мире и милосердия, которое – более всего иного – заслужено человеком». Вот это и нужно донести до современного школьника, а не требовать от него расставлять около каждого слова таблички с названиями терминов.

Лев АЙЗЕРМАН