Что такое счастье? Нескучно о главном..

​На вопрос, что такое хорошо и что такое плохо, есть огромное количество ответов, однако, как показывает опыт, они не приносят ожидаемого результата.

В спектакле «Завтра была война» по повести Бориса Васильева, поставленном мною с детьми в школьной театральной студии «Вдохновение», вопросами нравственных исканий задаются практически все персонажи. И эти вопросы существуют вне времени: «Что такое истина?», «Что такое справедливость?», «Что такое счастье?». Иногда они вложены в уста героев вот так, дословно. Но зачастую это темы, возникающие в диалогах героев. Должен ли человек опираться на некие условности, принятые в обществе, нередко формального характера, делая свой выбор. Что такое патриотизм и можно ли слепо верить во что-то? Какова ценность человека в обществе и ценность человека как личности? Как формируется личное мнение человека о тех или иных событиях и имеет ли он на него право? Эти вопросы волнуют и интересуют, как правило, тогда, когда события и жизненные ситуации заставляют на них отвечать. Возраст ребят, которые играют в спектакле, очень близок к возрасту их персонажей, в уста которых вложены эти вопросы. А отвечают на них взрослые люди, роли которых также исполняют школьники. И вот мы читаем пьесу, обсуждаем, размышляем… И вот она – теория нравственных мучений: этот плохой, а этот хороший, потому что он «правильно» поступил. И здесь заканчивается теория и начинается оправдание изнутри любого персонажа, поскольку каждый артист является адвокатом своей роли. Мне хотелось дать возможность пропустить через себя, через свое проживание тот самый пресловутый отказ взрослого идти на поводу желания ребенка. Почему? Зачем? Ребята не просто становятся на место взрослого, они проживают его мысли и чувства. И им вдруг становится очевидна неоднозначность тех слов, которые они слышат чуть ли не каждый день от своих родителей и учителей. И возникает мысль о том, может ли противоположная точка зрения оказаться правильной и как ее принять…Нет ничего дороже собственного жизненного опыта, а свой невозможно передать юным ребятам. И вот на моих глазах они проживают то, что в жизни пришло бы к ним гораздо позже, а возможно, и никогда. К сожалению, мы, взрослые, бываем не всегда авторитетны в наших попытках помочь расставить нравственные приоритеты из-за исчерпанного лимита доверия у бунтующего подростка. И вот зрители, то есть те же ребята, слышат такие необходимые для них ответы от своих же сверстников со сцены и по-настоящему верят им. Безусловно, это не происходило бы, в случае если бы сами исполнители не были убедительны, но это уже сторона творческая, и конкретно в нашем спектакле артистам это удалось.Как просто звучит: «Счастье – иметь друга, который не отречется от тебя в трудную минуту». И, казалось бы, какая может быть альтернатива? А буквально в следующей сцене, чтобы не отречься, героине спектакля надо идти против учителя, против принятых в обществе норм… И снова мы с ребятами разговариваем и пробираемся через хитросплетения человеческих мыслей, страхов, комплексов, сомнений. Снова упираемся в понимание того, что не бывает только черного и белого, что нравственные клише не работают так просто, что делать выбор в жизни – одно из самых трудных решений. Мне часто приходилось, работая над спектаклем, обращаться к выстраиванию отношений внутри семьи. Ставить ребят на место их родителей, а родителей предлагать увидеть детьми. Есть такая практика в психологии – психодрама. Так вот, там происходит нечто подобное с целью налаживания отношений внутри семьи. В нашем спектакле есть две семьи, где говорят о вере.- Человека вообще нет, есть гражданин, обязанный верить! – говорит мама главной героини, исключая право своей дочери на личное пространство, на близость и святость семейных уз.- Я верю, что нельзя предавать отцов, потому что тогда ничего не будет, только пустота. А сами мы перестанем быть людьми, – говорит ее подруга, защищая самое дорогое, что у нее есть, – отца и право собственного выбора.Казалось бы, взаимоисключающие позиции. Но надо делать свой нравственный выбор. И это выбор не между догмами и правилами и даже не между людьми, это внутренний разговор с совестью, это не теория, в случае если это театр. В обоих случаях речь идет о родителях и с родителями. И в обоих случаях есть общество и личность. Я не могу и не собираюсь предлагать им однозначный ответ. Я, как и отец одной из героинь, скажу, что «мне больше по душе знаки вопросительные, потому что это крючок, вытаскивающий ответы из вашей головы». Однако, пройдя через сюжет, судьбы и мысли героев, ребята отвечают уже не просто на заданные нравственные вопросы. И смею надеяться, что в трудный момент выбора будут пусть не на много, но мудрее и осознаннее. Анна ГЛАЗКОВА,руководитель театральной студии «Мой взгляд» школы «ШИК 16», заслуженная артистка РФ