На чтение: ≈ 13 мин.Я был дома у многих учителей литературы старшего поколения, учителей моих лет, младше меня. Первое и главное впечатление: прекрасные библиотеки. Много лет переписывался с Альбертом Алексеевичем Соболевым из Усть-Баргузина. А однажды и гостил у него на берегу Байкала. Книги, книги, книги. Читая многие десятилетия лекции словесникам, всегда заканчивал обзором новинок по литературоведению и методике. И потом меня всегда благодарили за эти рекомендации. Но по моим наблюдениям, последние годы все больше и больше книги (а сейчас мы говорим о книгах по специальности) уходят из жизни учителя словесности. Учитель словесности становится учителем без словесности.
Продолжение. Начало в № 16
Но прежде всего мы здесь должны остановиться на одном очень важном принципиальном вопросе. Все чаще приходится читать, в том числе и на страницах «Учительской газеты», о том, что главная беда преподавания литературы в том, что учитель видит свою роль прежде всего в том, чтобы приобщить своих учеников к литературоведческим знаниям. Это и так, и не так.
Как совершенно верно писал В.Г.Маранцман, «цель школьного анализа не может быть сведена к адаптации научного анализа, к приспособлению к уровню детского восприятия. Школьный анализ отличается от литературоведческого по задачам, объему и методам изучения словесного искусства. Цель школьного анализа не научное исследование, а практическое читательское освоение художественного произведения». Смысл литературного анализа на уроках в том, что он открывает ученику художественное произведение. Но это не только путь к цели. Он и сам по себе самоцелен и самоценен. Анализ самоцелен потому, что именно в процессе анализа происходит обогащение понимания и сопереживание произведению. Подчеркиваю, именно в процессе, ибо итоговое, данное как нечто готовое, как результат, может, конечно, обогатить знание о произведении, но вряд ли будет способствовать обогащению эмоциональному. Анализ самоценен и потому, что он формирует умение самостоятельно постигать художественное произведение, формирует само умение анализировать. А как же часто анализ произведения в школе подменяется наукообразными схемами, вычленением приемов и способов, штампами и стереотипами!
«Надо наконец понять, – пишет Инна Кленицкая в «Литературной газете», – провал преподавания литературы в школе – это провал его литературоведческой модели, когда главной целью становится овладение школьниками теоретико- и историко-литературными знаниями. Единственный выход – замена этого принципа принципом психолого-педагогическим. Для нас, его сторонников, главное в том, чтобы помочь ребенку через художественное произведение научиться лучше понимать людей, самих себя и общие закономерности жизни».
Я хорошо понимаю негодование Кленицкой, ее страстное желание, чтобы на уроках писатель говорил с учениками нашими, как живой с живыми. Но вот в чем дело. Именно лучшие литературоведческие работы учат и учителя, и ученика проникать в глубины произведений, людей, в них изображенных, произведений литературы как произведений искусства. И беда преподавания литературы не в том, что на уроках слишком много литературоведения, точнее сказать, лжелитературоведения, а в том, что учителя сегодня все больше и больше отлучают от настоящей науки о литературе, разлучают с ней. Психолого-педагогический принцип без опоры на серьезное литературоведение легко превращается в разговоры по поводу прочитанного, в связи с прочитанным, не ведя к литературе, а уводя от нее. Прочитал в «Вопросах литературы», что вышла новая книга о «Преступлении и наказании»: Борис Тихомиров «Лазарь! Гряди вон». Роман Ф.М.Достоевского «Преступление и наказание» в современном прочтении. Книга-комментарий». Нигде в Москве достать ее не смог. Позвонил автору рецензии, оказалось, что книга издана в Санкт-Петербурге и в Москву вообще не поступит. Но как раз в тот год у меня в одиннадцатом классе училась ученица, мать которой раз в неделю ездила в командировку в Санкт-Петербург. Попросил ее купить книгу там. Но и там в книжных магазинах ее не было. Тогда попросил зайти в Санкт-Петербурге в музей Достоевского. Откуда мне ее и привезли. Тираж 1 тыс. экз. Книга во многом изменила мое представление о романе. И уроки в десятых классах в 2006-2007 учебном году я вел уже во многом по-другому. Это при том, что у меня есть почти все изданное про роман за последние сорок – пятьдесят лет.
Тут надо учесть два очень важных обстоятельства. Я, как и те, кто намного младше меня, принадлежу к обкраденному поколению. Нам был закрыт доступ ко многим и многим книгам о литературе. Лишь относительно недавно вышла «Книга отражений» Иннокентия Аннинского, статьи Н.Страхова, Д.Г.Овсянико-Куликовского, монография Д.Мережковского о Толстом и Достоевском, книги К.Мочульского, и не так давно стали широко печататься работы Ю.Лотмана. Для меня самым большим событием был выход в собрании сочинений трех томов критических статей Корнея Чуковского. Да, мы прочли много хороших книг о литературе. Но сколько же догматических, серых, стандартных, казенных! И старые статьи Чуковского принесли дыхание свободы, раскованности, живой ищущей мысли. Но многие ли прочли все это?
Есть и еще одно предельно важное обстоятельство. За последние два десятилетия сумятица умов, душевный разброд, смятение сердец не могли не коснуться и школы. Нередко столь необходимое переосмысление прожитого и пережитого подменялись простой сменой знаков, плюсов на минусы и, наоборот, перекрашиванием черного в белое, а белого в черного. Еще недавно чеховскую «Чайку» гримировали под горьковского Буревестника. А потом стремительно стали буревестников гримировать под чаек, а то и вообще отстреливать.
Сегодня мы становимся свидетелями принципиально нового этапа: выходят книги, дающие строго объективное изложение того, что было, во всей сложности и многокрасочности. На смену тезе и антитезе приходит синтез. Убедительный тому пример – многие книги серии «Жизнь замечательных людей». Назову лишь некоторые из них – новые биографии Льва Толстого, Алексея Толстого, Максима Горького, Бориса Пастернака, Осипа Мандельштама, Владимира Высоцкого. Но малотиражные и дорогие (в среднем около четырехсот рублей), книги эти не доступны учителю.
В прежние времена серьезные, глубокие книги о литературе издавало для учителя «Просвещение». Назову лишь три из них. Биография Пушкина, написанная Ю.Лотманом и изданная тиражом 400000 экз., его же комментарий к «Евгению Онегину» – 140000 экз., книга А. Жук «Русская литература второй половины XIX века» – 350000 экз. (пользуюсь всеми этими книгами постоянно). И все – по очень доступной для учителя цене. Теперь таких книг для учителя почти не издают. Но можно ли просвещать ученика и не просвещать при этом учителя или сводить его просвещение лишь к методическим комментариям к учебникам?
Вот выразительный пример. В 1990 году «Просвещение» выпускает двухтомный биобиблиографический словарь «Русские писатели». Тираж – 350000 экз. В 1998 году то же «Просвещение» выпускает двухтомный биобиблиографический словарь «Русские писатели ХХ века». Тираж – 20000 экз. В 2007 году выходит биографический словарь «Русские писатели ХIХ века». Тираж – 4000 экз. За 17 лет тираж справочника, который должен быть у каждого учителя, уменьшился почти в сто раз. Цены, естественно, выросли. Помню, когда вышел словарь писателей ХХ века, я сказал стоящей рядом со мной в книжном магазине знакомой учительнице литературы: «Очень советую купить». Она посмотрела на цену и ответила мне: «Я не могу позволить себе покупать такие дорогие книги». (А недавно увидел подарочное издание биографии Есенина за 1423 рубля.)
Чего мы хотим от учителя, отлучаемого от культуры?
На помощь приходит методическая периодика. Вот журнал «Литература в школе», который прежде выписывал почти каждый учитель-словесник, сегодня в Москве выписывают 3,5% учителей литературы.
Скажут: компьютер, интернет. Но сколько словесников его имеют? И далеко не все, что надо, там есть. И чтобы проштудировать серьезную монографию, ее нужно распечатать. А это весьма накладно.
И, наконец, самое горькое. Издательство «Московский учебник» издает и бесплатно рассылает московским школам первоклассные книги о литературе для учителей, а может быть, и учащихся. В продажу эти книги не поступают. Назову два тома статей В.Непомнящего о Пушкине, сборник статей о Пушкине Б.Сарнова, книгу И.Золотусского о Гоголе, огромный том Б.Сарнова о русских писателях ХХ века. И каждую – по десять – пятнадцать экземпляров. А теперь поинтересуйтесь их судьбой. Во многих (если не в большинстве) школ они дожидаются своего читателя.
А может быть, действительно для того, чтобы вести уроки по литературе в классах, где курс литературы укорочен до предела и где все меньше и меньше ученики читают программные произведения, в классах, где цель преподавания не имеет никакого отношения к ценностям, а ориентирована лишь на бездумные темы сочинений и КИМы ЕГЭ по литературе, может быть, действительно при этом нет никакого смысла учителю серьезно самому заниматься литературой?
Или, может быть, вообще прав поэт:
Как, вздохнув, не сказать,
что в последний
Раз читаем, во мрак уходя?
(Александр Кушнер)
Продолжение следует
Выбор читателей
Комментарии