Член Совета Федерации Александр КАЛИТА: “Профи” – будущее нашей армии

Александр Николаевич КАЛИТА родился 28 мая 1949 г. во. Львове. Окончил техникум радиоэлектроники и Одесский электротехнический институт связи им. Попова. Работал сменным инженером междугородной телефонной станции, начальником технической смены. После призыва в ряды Вооруженных Сил связал судьбу с армией. Прошел должности от командира взвода до начальника управления Главного управления воспитательной работы Министерства обороны РФ. Окончил Военно-политическую академию и Академию государственной службы при Президенте РФ. Кандидат исторических наук, профессор. Генерал-майор. В верхней палате российского парламента представляет главу администрации Ульяновской области, является заместителем председателя Комиссии по контролю за обеспечением деятельности Совета Федерации. Женат, отец двоих детей.

– Александр Николаевич, сегодня разве что ленивый не говорит о профессиональной, контрактной армии. Споры идут о том, как и в какие сроки это лучше сделать, сколько будут стоить изменение системы комплектования. Казалось бы, все говорят об одном и том же, но вот стройного хора не получается. Ряд политиков утверждают, что от призыва можно отказаться уже завтра. Более умеренные считают, что спешка в таком важном деле может только повредить. Каково ваше мнение?
– Сразу отмечу, что этой проблемой начинают заниматься не то что непрофессионалы, а люди вовсе далекие от военных вопросов. Да что говорить, если большинство из них в армии и дня не служили. Просто диву даешься: вряд ли человек возьмет в руки скальпель и рискнет прооперировать больного, если он не хирург. Что же касается военной реформы, то почему-то все знают, что надо делать, как делать и что из этого получится. Правда, в бой при случае идут не эти горлопаны, а солдаты и офицеры, чьими судьбами готовы уж слишком вольно распоряжаться те или иные политиканы, мнящие себя стратегами.
Но, скажите, господа хорошие, можно ли узнать вкус персика, ни разу не попробовав его? Наверное, нет. Можно говорить: круглый, красивый, но, не откусив, нельзя судить о его вкусовых качествах. То же самое и с Вооруженными Силами. В том, что профессиональная армия нужна, никто давно не сомневается. Найдите хоть одного военного, который выступает против этого. Да любому командиру было бы куда проще один раз научить солдата и горя не знать. Кроме того, с появлением новых образцов техники и вооружений его мастерство должно будет совершенствоваться, но азам “науки побеждать” учить солдата-профессионала не придется. А пока каждые полгода офицеры вынуждены объяснять новобранцам, что “есть такая профессия – Родину защищать”, и заново начинать готовить из них этих самых защитников.
Впрочем, как у каждой проблемы, здесь есть и обратная сторона, о которой почему-то забывают радетели военной реформы “здесь и сейчас”. Я имею в виду, что за разговорами о контрактной системе комплектования армии они почему-то забывают о необходимости подготовки качественного мобилизационного резерва. Между тем даже Соединенные Штаты – богатейшая страна, содержащая многочисленные профессиональные вооруженные силы, – не отказались от подготовки в массовом порядке граждан к военной службе. У них есть система резервистов, национальной гвардии, то есть американцев, так или иначе, учат защищать свою страну, действовать в особых обстоятельствах. А у нас пока все сводится к лозунгу “Долой призывное рабство!”. Вряд ли истинный патриотизм заключается в этом…
– И все же о сроках.
– Сроки полного перехода армии на профессиональную основу определит прежде всего набирающий обороты эксперимент в 76-й воздушно-десантной дивизии. Почему оказался нужен этот эксперимент? Да потому, что Вооруженные Силы – такой важный и в то же время своеобразный организм, где, прежде чем сделать “инъекцию”, нужно проверить реакцию в малых дозах. Это как реакция Манту, которую делают каждому ребенку.
Так вот, именно псковский эксперимент должен дать ответы на вопросы: что такое профессиональная армия? Какой она должна быть по численности? Насколько оснащенной в техническом отношении? И так далее. При этом надо помнить, что военная организация – не абстрактное понятие, а эксперимент проводится не ради эксперимента. За всем этим процессом стоят конкретные люди. И важно определить не только то, заменит ли один контрактник двух “срочников”, но также и то, сколько он должен получать денег за свой ратный труд, какими пользоваться льготами, где жить со своей семьей, каким образом получать образование и многое другое.
Кого-то не устраивают сроки эксперимента. Но, простите, если мы подходим к этому делу ответственно, то надеяться на результат уже через месяц глупо. Реальная картина станет понятной не ранее чем через год. Поэтому в таком деле торопиться надо медленно. Хотя, понятно, нельзя и затягивать, потому что эта проблема важна для Вооруженных Сил – за результатами эксперимента будущее их боеготовности и боеспособности. Важна она и для общества, которое ждет реальных изменений военной составляющей государства.
Но, повторю: все это в комплексе должны определять специалисты, а не дилетанты.
– Уже сегодня многие говорят, что за предлагаемое денежное содержание немногие согласятся служить.
– А кто сказал, что обозначенные 3,5 тысячи рублей – незыблемая “ставка”? Уверяю вас, в Министерстве обороны очень хорошо понимают, что для военного “профи” заявленная цифра слишком мала. Недаром изначально военное ведомство запрашивало для него значительно большую “зарплату”. Но, к сожалению, Минфин “поджал” бюджет эксперимента. Очень не хотелось бы, чтобы вследствие этого на контракт соглашались лишь те, кто не нашел применения своим силам в иных областях, кто не нашел своего места в жизни в силу невысокого уровня образования, кто делает выбор между тюремными университетами и армейской службой. Ведь этим людям будет доверено оружие, которое должно находиться не только в умелых, но и в надежных руках.
Так вот, псковский эксперимент даст четкий и ясный ответ, сколько “стоит” человек с ружьем, что нужно сделать, чтобы служба в Вооруженных Силах была привлекательной и престижной. Безусловно, финансово-экономические возможности государства придется учитывать. Получать на уровне заокеанских рейнджеров и европейских “коммандос” наши “голубые береты” вряд ли будут. Но система социальных льгот и гарантий могла бы существенно повлиять на выбор молодых людей.
– Ну, например…
– Да возьмите то же жилье. Сначала контрактник получает служебное жилье. И с самого первого дня он вносит определенные незначительные отчисления в специальный накопительный жилищный фонд. Чем больше лет он отдаст армии, тем дешевле ему обойдется благоустроенная крыша над головой. Плюс к этому от качества службы будет зависеть его право на выбор места жительства после истечения срока контрактной службы.
– А образование?
– Профессиональный военный должен и, думаю, будет иметь право на получение бесплатного специального и высшего образования в любом вузе страны. Для этого в учебных заведениях надо закладывать для них специальную квоту. Кстати, еще не факт, что после окончания института или университета военнослужащий не вернется в армию, где образованные квалифицированные специалисты будут еще более востребованы и соответственно более перспективны в смысле карьерного роста, что в военной системе имеет не последнее значение.
Вообще отцам эксперимента еще предстоит крепко подумать над социальным портретом и даже “интерьером” будущей армии. Причем и тут должны быть задействованы профессионалы, а не дилетанты, способные разве что фонтанировать трудноисполнимыми идеями.
– Жилье, образование – все это хорошо. Но семьи людям нужно кормить уже сегодня. Так сколько все же должен получать, на ваш взгляд, военный профессионал?
– Примерно 7-8 тысяч рублей в месяц. Это тот уровень, который может покрыть потребности современного человека, обеспечить его достойное положение в обществе.
– Наверное, должны измениться и критерии отбора?
– Само собой. Посмотрите на сегодняшний призывной контингент. Годность граждан, подлежащих призыву на военную службу, за последние десять лет снизилась более чем на 20 процентов. Только в нынешнем году 33 процента призывников получили отсрочки по состоянию здоровья. В ходе проведения медицинского освидетельствования осенью этого года выявлено 3 тысячи наркоманов. Падает образовательный уровень – число не закончивших среднюю и начальную школу приблизилось к 25 процентам. Более трети “рекрутов” до призыва нигде не работали и ничему не учились. Каждый десятый уже вступал в конфликт с законом. Одним словом, качественные характеристики призывной молодежи – уровень образования, состояние здоровья, морально-деловые качества, физическая подготовленность – снижаются.
Нужны ли нам такие профессионалы? Ответ, я думаю, однозначен. Армия завтрашнего дня должна быть другой не только по определению, но и по сути. Это еще раз убеждает в необходимости постепенного перехода, обеспечивающего новое качество людского потенциала Вооруженных Сил.
– Свое слово должны, пожалуй, сказать и законодатели?
– За ними дело не станет.
– Но пока парламент никак не реагирует на то, что на эксперимент в 76-й дивизии вместо необходимых 2,6 миллиарда рублей в бюджете будущего года заложено лишь 2. Финансовые проблемы уже сегодня серьезно тормозят капитальное строительство и развитие инфраструктуры…
– Для нас это не секрет. У Минфина есть обоснование своей позиции: дескать, кто вообще может сказать, сколько “стоит” эксперимент. Но, по-моему, если подходить к делу по-государственному, то экономить здесь нельзя. Любая ошибка может дорогого стоить. Тем более что в случае удачного завершения эксперимента опыт Пскова придется переносить на все Вооруженные Силы, а со временем и на другие силовые ведомства, где законом предусмотрена военная служба. “Потерянные” сегодня полмиллиарда грозят потом превратиться в огромную финансовую “черную дыру”, которая сделает реформу очередным издевательством над миллионами преданных Отечеству людей. Так что добиваться положенных ассигнований парламентарии будут. В этом пусть никто не сомневается!
А вообще, учитывая важность намеченных преобразований, можно было бы подумать о подготовке специального федерального закона, регламентирующего военную реформу в этой области. Инициатором его могло бы выступить Министерство обороны России в кооперации с “военными” депутатами Госдумы и членами Совета Федерации. В документе можно было бы постатейно расписать все необходимые расходы для того, чтобы и финансово обеспечить переход на профессиональную основу, и сделать этот процесс максимально прозрачным для общества.
– Тогда придется тратиться и на рекламу военных “профи”…
– Так ведь тратят на эти цели миллионы долларов те же американцы. На примерах Рэмбо и других “универсальных солдат” выросло уже целое поколение граждан США. А что у нас? Робкой попыткой является разве что сериал “Спецназ”. Этого мало. На армию должны работать кино, телевидение, радио, вся индустрия того, что мы долгое время называли массовой культурой. Нужны “убойные” ролики и “забойные” хиты, новые книги и театральные постановки. Без этого романтики армейской службы не сотворить.
– И последний вопрос: когда призыв в армию “уйдет в запас”?
– Думаю, об этом можно будет поговорить более конкретно лет через пять. За это время, полагаю, будут созданы соответствующие условия, которые позволят постепенно уменьшать масштабы призыва. А уже к 2010 году мы, возможно, подойдем к тому рубежу, который откроет новую страницу истории Российской Армии – армии профессиональной. Но этот прогноз, отмечу, во многом зависит от темпов роста экономики страны, устойчивости ее финансовой системы, ряда других внешних и внутренних факторов.

Беседу вел
Виталий ДЕНИСОВ